Глава 6
В голове стучат десятки молоточков, словно у меня жутчайшее похмелье. Но в голове бьется: “Этот драконище почти не соврал! Яд это был, а не травяной чай. Надо же меня так отключило… А учитывая, что в доме кроме нас никого больше не было, то и принес меня сюда, а потом раздел никто иной, как…”
Но, надо признаться, что горло уже не саднит, да и нос прилично дышит. Ладно… Яд в правильной дозе может быть лекарством. Но от какого-нибудь аспирина я бы сейчас не отказалась, потому что голова тяжелая и вставать совсем не хочется.
Думать тоже, но думать надо. Вчера сил и времени на это не было, а разобраться стоит.
Что я последнее помню из прошлого? То, что мой муж малодушно побоялся рассказать мне о его интрижке с аспиранткой. Сердце отчаянно сжимается в тоске: предательство — не то, что я готова простить.
А потом еще и заделал ребенка этой рассеянной дуре, которая своей рассеянностью могла убить и себя, и своего ребенка. Их ребенка. Но… досталось мне.
После этого, если я все еще в своем уме, на что я очень хочу надеяться, я каким-то образом оказалась тут. Расхлебывать все то, на что решилась наивная душа Марика. Она хотела как лучше: защитить сестру, пожертвовать собой, а в итоге получила метку, привязывающую ее к самому ненавситному ей существу — дракону.
И, сдается мне, это было изначально частью плана мэра. Слишком мерзкий у него взгляд. Обратима ли магия метки? Что, если дракону будет выгоднее избавиться от меня, чем таскать везде?
И, главное, что теперь делать мне? Как вывернуться из всей ситуации, чтобы избавиться от метки, от дракона и при этом сделать так, чтоб остаться в живых, да еще и сестру спасти. Задачка со звездочкой и несколькими компонентами. Интересно, в этом особняке есть библиотека? Или хотя бы в городе?
В голове немного проясняется, поэтому я нахожу в себе силы подняться и спустить ноги с кровати в мягкий меховой ковер. Комнату заливает яркий свет зимнего солнца, немного золотистый, но совсем не согревающий.
И куда меня притащил этот драконище? К себе что ли?
Оглядываюсь, но не нахожу ни одного признака присутствия кого-то еще в комнате. Неужели передумал селить меня в холодной комнате? Решил, что игрушка слишком быстро сломается, не интересно?
Беру платье и подхожу к ростовому зеркалу в золоченой оправе. Все же болезнь немного отразилась на мне, и под глазами залегли тени, а лицо побледнело. Оборачиваюсь, приспуская с плеча сорочку. Метка уже стала совсем светлой, как будто ее поставили не вчера, а около месяца назад. Небольшой ажурный след от ожога, который я уже не чувствую. Надо бы у дракона чуть позаимствовать этой мази для совы.
Сова! Екарный бабай! Я же оставила ее одну!
Эта мысль заставляет ускориться и быстрее натягивать платье. Путаюсь в дурацких завязках: вот всегда так, хочешь быстрее, а получается через одно место.
В дверь тихонько стучат, и я едва успеваю придержать платье, как в комнату заглядывает Улька.
— Доброе утро, — шепчет она. — Я принесла тебе чистое белье и…
Она оглядывается по сторонам и бросает любопытные взгляды на кровать. Ну естественно, что она еще могла подумать.
— Давай я помогу тебе, — пытаясь скрыть свой интерес предлагает Улька.
Горничная очень шустро помогает мне переодеться и еще быстрее справляется с моими волосами. Но явно не потому что сочувствует: Ульке очень хочется подробностей, что же произошло ночью, и почему дракон решил перевести меня из флигеля сюда.
— Его величие в ужасном настроении с самого утра, — закалывая последнюю прядь, говорит она. — Рычит на всех, даже на Клотильду. Она тоже такая злая от него вышла!
Ну хоть какая-то мне радость. Все еще хочется как-то отыграться на ней за оскорбления, которые она себе позволяет.
— Она уже всех на уши подняла: свечи кончаются, а дракон требует только восковые, потому что сальных на ночь не хватает и воняют они, сама знаешь. Если в запасе где-то во флигеле не найду, придется в город идти…
— А что случилось? Почему дракон такой злой? — спрашиваю я, хотя внутри появляется тревожный червячок: не из-за меня ли это? Может, я что-то сделала не так вчера?
— Кто ж его разберет, — пожимает плечами Улька. — С утра ругается, всем недоволен.
— А о сове еще не узнал? — закусив губу, спрашиваю ее.
— Ох, нет пока. Тебе везет, что во флигель никто не ходит, — хмурится горничная. — Быстрее бы тебе от нее избавиться, а то не миновать нам беды.
Киваю. Но сначала вылечу, не могу я ее на холод выкинуть, пока на крыло не поставлю. А для этого неплохо бы достать той волшебной драконьей мази.
Мне непонятно одно: почему дракон, существо властное и могущественное, так злится из-за каких-то мелочей? Или дело в чем-то другом?
«Или в ком-то?» — шепчет предательский внутренний голос, но я отмахиваюсь от этой мысли. Нет уж, хватит фантазировать. Нужно думать о деле: как спрятать сову и не попасться на глаза разъяренному дракону.
Мы спускаемся с Улькой, которая идет во флигель, чтобы поискать свечи, а я — к сове. Я надеюсь прошмыгнуть быстрее и постараться не попасться на глаза никому (в первую очередь дракону и Клотильде), но у меня как обычно все идет не по плану.
В холле я наталкиваюсь на… мэра. Он стоит у дверей, похоже, ожидая дракона, и оценивающе окидывает мой внешний вид.
— Здравствуй, Марика, — окликает он меня, когда я пытаюсь прошмыгнуть мимо. — Как твоя новая жизнь?
Улька кидает на меня испуганный взгляд и убегает.
— И даже спасибо не скажешь? — продолжает обращаться ко мне Гриндорк.
— За то, что меня сделали рабыней? — все же останавливаюсь, сжимаю кулаки и, чуть приподняв подбородок, спрашиваю я.
— Какая разница, мы же договаривались, что ты будешь выполнять все его требования, а сама сделаешь все, чтобы были выполнены наши, — с сальным взглядом и язвительной улыбкой смотрит на меня мэр.
— Мы не договаривались о метке, — в груди клокочет.
— Как дерзко заговорила, — цедит сквозь зубы Гриндорк. — Что, дракон поимел, считаешь, что все стало можно? Забыла про сестру? Неужели так понравилось?
Каждое слово вызывает вспышку ярости, обиды, желание вцепиться в его холеную морду.
— Вот для того метку тебе и поставили. Чтобы не дергалась и не забыла, для чего ты вообще тут, — сужает глаза мэр. — Но есть способ и избавиться от нее. Хочешь узнать?