Глава 2
— У меня чемодан, – цежу сквозь зубы, не успев скрыть стервозные нотки.
В ответ – ноль реакции. Редкостный мужлан. Между нами вспыхивает неприязнь с первого взгляда.
— Рад за вас, — издевательски тянет он, не двигаясь с места. — Очень правильное решение, особенно если вы использовали его по назначению и сложили туда теплые вещи. Зима здесь холодная, суровая… Впрочем, — косится на мои каблуки, чтобы продолжить: — Если в чемодане такая же непрактичная одежда, как на вас, то можете смело оставить его на парковке. Он тупо не пригодится. Здесь не модельный подиум, дефилировать будете разве что перед белыми медведями, а они зрители неблагодарные.
— Мой гардероб не должен вас беспокоить. Вам платят не за это, — надменно осекаю его.
Вижу, как взлетают его светлые густые брови, и, могу поспорить, что слышу гневное поскрипывание зубов. Какой ранимый водитель мне попался! Секунду спустя, как по щелчку пальцев, он возвращает себе самообладание, спрятав эмоции под маской невежи.
— Я спокоен, как удав, а вам пора бы начать тревожиться, — хмыкает он. – Если через минуту вы не сядете в машину, то начнется необратимый процесс отмерзания вашей пятой точки. А еще через три я устану ждать и просто уеду. Время пошло…
Я вежливая, воспитанная, тактичная, но сейчас мои манеры дают сбой. Впервые в обычном таксисте меня раздражает все: бесстыжий взгляд, небрежная прическа, расхлябанный внешний вид, глубокий бас, который вряд ли может транслировать что-то, кроме грубости и мата, расслабленная поза, будто весь мир должен пасть к колесам его «Патриота».
На дух не переношу хамов! Дело не в его профессии, которая накладывает свой отпечаток, и не в социальном положении. Можно не иметь больших денег, но оставаться человеком и… настоящим мужчиной. А этот ленивый экземпляр, похоже, проспал ступень эволюции и застрял в первобытнообщинном строе.
— Неандерталец, — фыркаю себе под нос.
В сердцах я слишком резко дергаю чемодан за ручку, и колесики западают. Приходится тащить его за собой по снегу. Тяжело, но на поклон к таксисту не пойду. Принципиально. Надеюсь, мы пересеклись в первый и последний раз, а потом его уволят. У моего отца такие горе-работники долго не задерживаются.
— Подожди, — летит мне в спину вместе с жестким порывом ветра, который чуть не сбивает с ног.
Позади хлопает дверь, хрустит снег под тяжестью мужских шагов, раздается тяжелое, рычащее дыхание, будто меня преследует зверь.
Неужели одумался? Или испугался выговора, в случае если я напишу на него жалобу? А может, в недрах его души, под шкурой австралопитека наконец-то проснулся мужчина?
Поздно! Я завелась, включила турбо-режим «Я сама» – и теперь мчусь наперегонки с ветром, не оборачиваясь. Поскальзываюсь на островке льда, подворачиваю ногу – и меня уносит назад. Не остановиться, словно еду с горки. Выпускаю чемодан, взмахиваю ладонями в воздухе, но вряд ли меня это спасет.
Готовлюсь встретиться с асфальтом, приложиться затылком и лежать, считая звездочки перед глазами, а напоследок захлебнуться под очередной волной отборного сарказма от водителя, но вместо этого оказываюсь в теплых мужских объятиях.
Я впечатана спиной в твердый торс, зафиксирована и обездвижена. Под грудью скрещены его руки. В замок. Амбарный.
Не выбраться.
Поймал… Почему не отпускает?
— Цела? – жаром обдает макушку. Меховой капюшон слетел с головы во время падения, и сейчас чужое горячее дыхание бесцеремонно треплет мои разметавшиеся по плечам пряди.
— Угу, — бурчу, балансируя на каблуках, а ноги будто болтаются в воздухе, в то время как тело заковано в крепкой хватке.
Восстановив равновесие, оглядываюсь на большого Йети. Наши лица слишком близко. Мне это не нравится. Ему – тоже.
Отстраняемся друг от друга, как по команде. Я оттряхиваю шубу. Он оставляет на мне свой горько-острый запах, который впитался в волосы и будто проник под кожу. Теперь будет преследовать меня, пока не приму ванну.
Боже, я только прилетела, а уже хочется домой! Под душ и в теплую постельку. Но вместо этого меня ждет адская практика. В какой момент моя жизнь совершила поворот не туда?
— Понабирают по объявлению, — выплевывает он с сарказмом, будто подслушав мои мысли. Придерживает меня одной рукой за талию, а свободной — подхватывает мой чемодан и легким движением закидывает его в багажник. — Ты как работать у нас собралась, чудо? – тяжело вздыхает, с показным сочувствием покачивая головой.
— Не ваше дело, — рявкаю ему в лицо.
— Не шипи, принцесса, — ухмыляется, облокотившись о машину. — Согласен, я немного перегнул палку. Воспитатель из меня так себе. Педагогика не мое призвание. Представляешь, как сложно нам с тобой придется?
— Нам? – выгибаю бровь. Не понимаю, к чему ведет этот мужлан в потертой куртке. Что у нас вообще может быть с ним общего?
Он чокнутый? Отвезет меня в лес – и оставит там под елкой. Прикопать бездыханное тело не сможет – земля замерзшая.
Отмахиваюсь от буйных фантазий. Папа же сказал, что Салтыков пришлет своих людей. Значит, ему можно доверять. Правда, мог бы кого-нибудь поприличнее выбрать…
— Признай… тебе же самой это не надо, — на удивление мягко убеждает меня таксист, пока я растерянно хлопаю ресницами. — Давай договоримся так. Завтра берем тебе билет на самолет, и ты возвращаешься домой. Скажешь, что не справилась. И волки сыты… и одна белобрысая овца целая, — ехидно подмигивает, намекая на меня.
— Что вы себе позволяете? – сама захлопываю багажник, едва не перебив ему пальцы. В последний момент он успевает отдернуть руку. Хмурится, с опаской косится на меня, потирая кисть. – Вы кто такой? Извозчик? Вот и везите, куда приказали!
— Чего-о? – ревет возмущенно.
Жаль, что не вижу его вытянутого, оскорбленного лица в этот момент, потому что разворачиваюсь и гордо шагаю к передней пассажирской двери. Сама открываю, больше не надеясь на галантность этого вышедшего из леса Йети, ныряю в салон и, нахохлившись, вжимаюсь в спинку кресла.
Вскоре он ко мне присоединяется. Падает на водительское место, гремит дверцей. Дышит шумно, часто, будто извергает пламя, как дракон. Заводит двигатель, и он тут же глохнет.
— У вас права хоть есть? – подначиваю его, но тут же жалею о проявленной дерзости.
Потемневший взгляд убивает. Желваки играют на скулах, губы сжаты в тонкую нить.
Разозлился…
— Едешь… молча! – отрывисто приказывает он и срывается с места, как бешеный. — Пристегнись, чтобы я тебя не потерял по дороге. Хотя было бы неплохо, — добавляет тихо.
Поборов заедающий ремень, я сажусь смирно и складываю ладони на коленях, как школьница.
Боковым зрением слежу за разъяренным Йети, но на прямой зрительный контакт не решаюсь. Держу язык за зубами, чтобы не лишиться его.
Тревожно…
Если у них такие таксисты борзые, то какой тогда сам босс?