3. 3
Вздыхаю обречённо. Что я могу сказать сыну? Несправедливо было бы не защищать себя, когда нападают. И он ведь даже не ударил Семена.
Отправляю Назара в спальню на тихий час. Он у меня умный мальчик. Всё-всё уже понимает.
— Извини, мам, — говорит сын, прежде чем уйти, — он задирался весь день и тебя обижал, я видел.
Сажусь на корточки рядом с бьющимся в истерике на полу Семёном. Дотронуться до себя малыш не даёт. Бьёт по рукам, стоит только попробовать его утешить.
Подумав, приношу из его кровати подушку и одеяло. Тихий час всё-таки.
Аккуратно подкладываю подушку под темноволосую голову драчуна.
Истерика – это очень энергозатратно. Если повезёт, то малыш выдохнется и просто вырубится минут через пять – десять. Пол тёплый. Укрою его одеялом, и будет всем счастье.
Через пять минут Семён действительно устаёт и принимается тихо плакать, уткнув лицо в подушку. Осторожно провожу рукой по густым тёмным прядям. Надо же, совсем такие же, как у Назара!
Семён замирает, даже всхлипывать перестаёт. По руке меня никто не бьёт, так что я воспринимаю это, как разрешение, и продолжаю гладить маленького хулигана. Провожу ладонью по напряжённой спинке. Он весь такой сжатый, будто каменный. Детское тело не должно быть таким.
К моему удивлению, мальчик заметно расслабляется. Нежно растираю его ручки и ножки, помогая малышу окончательно успокоиться.
Кажется, секрет оказался до банальности прост. Этому забияке нужны не хитрые педагогические приёмы, а обычная теплота и нежность. Человеческий контакт.
Рано делать окончательные выводы после одного дня, но у меня появляется всё больше вопросов к родителям Семена.
Мальчик засыпает через десять минут, и в группе воцаряется долгожданная тишина. Поднимаю его на руки и вместе с подушкой и одеялом отношу в кровать.
Задуманную мной аппликацию мы сделать не успели. С горем пополам я смогла провести только небольшой урок по счёту, потому что большую часть времени занимает собой катастрофа под названием «Семён».
Вечером ребят забирают родители и няни, а на меня начинают сыпаться претензии и обвинения:
— Этот полоумный опять в группе?
— Если этот неадекватный ещё раз толкнёт Ирочку, то мы в ваш сад больше не придём!
— Агрессивные психи должны сидеть в клетке, а не нормальных детей обижать…
Группа пустеет, а меня начинает трясти от раздражения.
Я всё понимаю. Родители и дети устали от опасного поведения Семена. Но я-то педагог. Я вижу проблемы этого ребёнка и знаю, что могу попытаться помочь ему развить навыки здорового общения.
Почти всех уже забрали. Остался мой Назар, Семён и тихая девочка Саша.
За пять минут до конца работы садика забирают Сашу. Стрелка часов переваливает за семь вечера, а за Семёном так никто и не приезжает.
Я даже начинаю переживать. Садик-то элитный. Здесь у всех есть деньги на няню, которая должна забрать ребёнка, если родители ещё на работе. Может, что-то случилось?
Назар чувствует моё волнение и великодушно предлагает Семёну вместе поиграть в конструктор. Выходит у ребят не очень. Семён каждые две минуты ломает построенное, несмотря на возражения сына.
А я иду искать номер телефона родителей Семена. Нужно узнать, в чём дело.
Открываю список с именами ребят, и сердце больно ёкает. У Семёна такая звучная и знакомая мне фамилия. Миронов…
Воспоминания скребут по сердцу ржавым гвоздём, и я на секунду прикрываю глаза. Да мало ли людей с такой фамилией…
Сглатываю ком в горле и перелистываю страницу. Там должны быть контакты мам и пап.
Слышу, как хлопает дверь в раздевалке.
Ну наконец-то! Ребята увлечены игрой, и я решаю сначала проверить, кто пришёл, прежде чем отвлекать Семена.
Выхожу из группы в раздевалку и буквально прирастаю к полу. По спине бежит холодный пот.
Высокий, темноволосый мужчина в костюме смотрит хмуро. Кажется, он ещё не узнал меня, а вот я не перепутала бы его ни с кем из живущих на земле людей.
Аким Миронов. Моя первая и единственная любовь. Отец Назара.
Как же давно это было… семь лет назад… Я была совсем юной. Когда мы познакомились, мне едва исполнилось восемнадцать…
Лицо мужчины вытягивается, а глаза загораются лютым холодом. Вот теперь он точно меня узнал.
Скольжу взглядом по красивым чертам некогда самого родного человека и не могу поверить, что снова вижу его вживую, а не во сне.
— А я надеялся, что ты сдохла, — ледяным тоном произносит Ким.
Словно нож мне в сердце вонзает. Больно до такой степени, что хочется кричать.
Он имеет право ненавидеть меня. Семь лет назад обстоятельства сложились так, что мне пришлось жестоко обмануть любимого мужчину. Он верит, что я предала его и избавилась от нашего малыша.
Но это не так. Нашему сыну, Назару, скоро исполнится семь, и сейчас он играет в соседней комнате за моей спиной.
Похоже, он собирает конструктор с братом.
Семь лет назад мне пришлось выбирать между двумя самыми дорогими людьми. Я очень любила Кима. Не представляла, как смогу жить без него. Но я выбрала не его. Я выбрала нашего ещё не рождённого сына.
— Ты что, работаешь в этом детском саду? – спрашивает бывший, окидывая меня таким презрительным взглядом, будто перед ним насекомое. – Если так, то можешь считать, что уже уволена. Таких тварей, как ты, нельзя подпускать к детям на пушечный выстрел.