12. 12
— Ну что ты, Назар, — шепчу я дрожащим от страха голосом.
Кладу руки на плечи сына и тяну на себя, желая спрятать ребёнка за спину. Но он не поддаётся. Стоит крепко, будто врос в старый линолеум.
Поднимаю напряжённый взгляд на застывшего с открытым ртом Кима. Бывший разглядывает Назара не мигая. Взгляд Миронова бегает от таких похожих на его собственные тёмных волос к сжатым детским кулачкам и обратно.
Между бровей Кима появляется глубокая морщина. Мне кажется, он даже бледнеет.
Я знаю, какой вопрос мучает Кима в данную секунду. И это очень-очень плохо.
Невероятно скверно.
— Уходи! – воинственно требует Назар. – Мама не станет работать в том саду. Я не разрешил ей.
— Почему? – хрипло спрашивает сбитый с толку Ким.
— Мама и тренер говорят, что люди должны быть вежливыми, — серьёзно заявляет Назар. – Ты не вежливый, твой Семён не вежливый, и даже директор там не вежливая. Зачем маме работать в месте, где взрослые не знают того, что должны знать дети?
Ким поднимает на меня долгий нечитаемый взгляд.
— Ты очень рассудительный мальчик, — говорит он Назару. – Скажи, сколько тебе лет?
— Двадцать третьего декабря будет семь, — гордо заявляет сын.
Паника разносится по телу волнами, от которых слабеют руки и ноги. Пальцы дрожат, и я сжимаю их на плечах Назара, будто Ким может прямо сейчас попытаться забрать у меня ребёнка.
На секунду прикрываю глаза, не в силах справиться с головокружением.
— Ты слышала, Яна? – осипшим голосом спрашивает Миронов. – Ему скоро исполнится семь лет…
Чувствую, как меня ведёт в сторону. Тело совсем перестало слушаться от страха.
— Я в курсе, сколько лет моему сыну, — отвечаю я сухо, пытаясь справиться с паникой.
Ким приседает на корточки, сравниваясь по росту с Назаром, и улыбается нашему сыну.
— Скажи, парень, а разве люди не должны помогать друг другу? – спрашивает он.
— Должны, наверно, — отвечает Назар.
— Так вот, — тон Кима заметно смягчается, — мне и Семёну очень нужна ваша помощь. Твоя и твоей мамы…
— Семёну нужна помощь? – доверчиво переспрашивает Назар.
— Ким, так нельзя… — встреваю я.
Замолкаю на полуслове, поймав злой взгляд Миронова.
— Семён сказал, что подружился с мальчиком, которого зовут Назар, — обращается Ким к сыну. – Мне кажется, это ты, ведь так?
— Мы дрались, потом играли вместе в конструктор, а потом опять дрались, — честно признаётся Назар. — Обычно я с маленькими не дерусь, но Семён…
— Да, он любит драться, я знаю, — говорит Ким.
Миронов протягивает ладонь, намереваясь коснуться руки Назара, но сын уходит в сторону, словно боец на ринге от удара.
Ладонь Кима остаётся висеть в воздухе, как и его невысказанный вопрос.
— Нет, лучше пусть мама возвращается в тот сад, куда мы ходили с ней раньше, — говорит сын. – Там няня Саша однажды сказала плохое слово, когда ей на ногу упал стул, и потом извинилась за это. А вы…
— Ты прав, я тоже должен извиниться, — соглашается Ким.
Он встаёт на ноги и поднимает на меня нечитаемый взгляд.
— Простите мою грубость, Яна Владимировна, этого больше не повторится, — говорит мне бывший.
Настолько неискреннего извинения я ещё не слышала.
— И Семён должен тоже попросить прощение, — добавляет Назар.
— За то, что задирал тебя? – уточняет Ким.
Назар качает головой.
— Пусть задирает, если хочет, просто получит за это по лбу и всё, — заявляет Назар. – Семён должен попросить прощение у мамы за то, что специально испачкал ей юбку, и за то, что царапался. Девочек нельзя обижать.
— Ты прав, девочек нельзя обижать, — говорит Ким, снова бросая на меня нечитаемый взгляд. – Я скажу Семёну, что твоя мама вернётся, только если он извинится, пойдёт?
— Да, — Назар серьёзно кивает. – И ещё пусть Семена забирает его мама, потому что ты моей маме явно не нравишься.
Этот разговор меня с ума сведёт! Они сейчас всерьёз решают, что мне делать, за меня? Ну, Ким, предположим, всегда был таким демонстративно командующим мужчиной, но откуда это в моём шестилетнем сыне? Не иначе гены…
— У Семёна нет мамы, — говорит Назару Ким. – Его будет забирать из сада няня, так пойдёт?
Сердце невольно сжимается от жалости к младшему сыну Миронова. Вот вам и причина сложного поведения Семена. Если у мальчика нет любящей матери, то Ким явно не смог заменить её малышу. Кажется, Миронов вообще забыл, что раньше умел быть нежным и заботливым.
— Семёну сложно находить общий язык с людьми, — говорит Ким, видя, что Назар не торопится соглашаться. – А твоя мама ему почему-то понравилась. Мне бы очень хотелось, чтобы именно она работала воспитателем в его группе…
— Мама всем детям нравится, — заявляет Назар, сжимая мою руку. – Она добрая и справедливая.
— Как скажешь, — глухо отзывается Ким, глядя куда угодно, только не на меня.
— Ладно, хватит, — прошу я, — ему пора спать Аким, а тебе пора идти.
Хочу увести Назара в комнату, но Ким вдруг ловит меня за руку.
— Пожалуйста, Яна, — просит он.
Искренне так. Без всякой злобы и ненависти.
— Ну, я не знаю… — чувствуя неуверенность, отвожу глаза в сторону.
— Ладно, мам, давай сходим в тот садик ещё раз, — просит Назар. – Мне понравилось драться с Семёном. Он забавный.
— Назар! — смотрю на сына так строго, как только умею.
— Прошу тебя, Яна, — говорит Ким. — Неважно, как мы с тобой относимся друг к другу. Семён извёл уже пятнадцать нянь и ещё столько же воспитательниц в детском саду. Нам грозят коррекционной школой и психоневрологическим диспансером. Ты первая, кто нашёл к нему подход…
Как можно отказать, когда он просит так?
— Ну хорошо, — выдыхаю я.
— Спасибо! – лицо Миронова проясняется.
— Теперь мы можем лечь спать? – недовольно спрашиваю я. – Уже ночь на дворе, а завтра рано вставать, чтобы успеть в ваш сад.
— Конечно, — Ким криво улыбается мне и переводит взгляд на сына. – До свидания, Назар.
— До свидания, — вежливо отвечает мой мальчик.
Сердце леденеет от страха, когда я вижу, как Ким снимает с плеча Назара выпавший волос и крепко сжимает своей в руке.
— Надеюсь, ваша совесть чиста, Яна Владимировна, — гораздо более холодным тоном говорит мне Ким. – Иначе она должна была бы мешать вам спать эти семь лет…