11. 11. Семь лет назад
Я принимаю её предложение. Душа болит за Кима. Вероятно, он возненавидит меня. То, что я собираюсь сделать, причинит ему сильную боль.
Но другого выхода нет. Я не могу пожертвовать жизнью растущего во мне малыша ради нашей любви. Не могу дать нашему ребёнку погибнуть. Какую бы цену ни пришлось за это заплатить.
Мать Кима заставляет меня выйти в коридор и встать у окна.
Делаю, как она сказала.
Достаю из кармана сотовый и делаю вид, что звоню кому-то.
Руки дрожат, а по щеке скатывается слеза. Низ живота начинает прихватывать всё сильнее, и от этого я снова начинаю паниковать.
— Так не годится, — безжалостно одёргивает меня мать Кима, — либо играй достоверно, либо наша сделка отменяется!
Она стоит чуть в стороне и снимает меня на камеру своего телефона. Ким должен будет подумать, что она подслушала мой разговор и незаметно сделала запись.
— Давай ещё раз! – требует женщина. – И помни, что чем дольше мы будем капаться, тем меньше останется шансов остановить выкидыш.
— Хорошо, — говорю я, пытаясь взять себя в руки.
Делаю глубокий вдох и сосредотачиваюсь. Я смогу. Я должна спасти своего ребёнка.
Надеваю на лицо маску холодного равнодушия, похожую на ту, что носит мать Кима.
Пытаюсь представить себя меркантильной сукой без принципов.
Затем прикладываю телефон к уху и начинаю свой маленький спектакль.
— Привет, зай, — говорю я выключенной трубке, — я в роддоме, прикинь? Этот придурок меня сюда приволок. Только бы его мамаша не догадалась, что я сама выкидыш таблетками спровоцировала. К счастью, она ничего не смогла сделать. Сказала только, что чистить придётся. Надеюсь, теперь Ким передумает и полетит в штаты… Да, вернусь к прежней тактике. Скажу, что меня выгнали из института, и буду напрашиваться к нему за бугор. Потом уговорю там остаться. Он мой счастливый билет в сытую жизнь… а ребёнок мне не нужен. Я веселиться хочу. Мир посмотреть. Деньги муженька с кайфом тратить, а не в пелёнках и какашках по уши дома сидеть… и вообще, я даже не уверена, что этот ребёнок от него был… зачем мне эти проблемы, если родится кто-то, непохожий на Миронова?
С каждым словом что-то живое и чистое в моей душе умирало. Я чувствовала себя грязной предательницей и жертвой одновременно.
Я чувствовала себя той, кем претворялась по велению матери Кима.
Записав якобы разоблачающее видео, она отвела меня в палату, поставила капельницу и только потом ушла.
А я осталась осознавать, что только что собственными руками убила свою любовь. Растоптала чувства Кима. Сделал то, за что не прощают.
Меня всю ночь трясло от слёз и мертвенного холода, поселившегося в душе.
Ким не поднялся ко мне в палату и больше никогда не пытался связаться со мной. Написал только одно сообщение:
«Ты заслуживаешь того, что сделала с нашим ребёнком».
А потом любимый навсегда отключит этот номер телефона.
Я пролежала в роддоме под контролем матери Кима неделю. Она выполнила свою часть сделки. Через пару часов у меня прекратила идти кровь, а на следующее утро перестал схватывать живот.
Она помогла мне сохранить беременность, не поругалась с сыном и заставила его улететь из страны, как и хотела.
Когда я выписалась, Кима уже не было в России. Так мне было сказано.
Под присмотром несостоявшейся свекрови я забрала свои вещи из квартиры, в которой жила с женихом, и вернулась в студенческое общежитие.
Без Кима душа будто онемела. Я не могу не думать о том, какую боль причинила ему.
И всё же. Если бы судьба снова поставила меня перед таким же выбором, то я поступила бы так же. Я очень любила Кима. Больше жизни. Но он взрослый мужчина, он должен справиться, а о нашем крохотном малыше кроме меня некому позаботиться.