Выполнив задачу, поставленную Разумом, Наяль закономерно становится лишним в мире. Его попросту вычеркивают из памяти живых и выталкивают на грань. Но Наяль не погибает, а попадает в другой мир. Вскоре он понимает, что магия больше не подчиняется его желанию. Благо, потеряв одни способности, он приобретает другие. Вот только их нужно развить, желательно под присмотром учителя. Вскоре желающий помочь находится, но учить он согласен только в обмен на свободу. Свою свободу. Теперь Наялю предстоит не только овладеть новыми способностями, но еще отыскать своего наставника, а после освободить его. Мелочи, не так ли?
Все книги Владимир Зещинский
Наяль Давье. Герцог северных пределов (Владимир Зещинский)
Давье с легкостью смог превратить небольшие северные территории в мощную защиту с северной стороны Хонора. Когда-то он был простым Семеном Стрельцовым, но из-за мистических обстоятельств пришлось выкручиваться на политическом уровне. Несмотря на постоянное давление со стороны вражески настроенного народа, сильно ограничивают действия и внутренние правители. Герцогу приходится условно создавать двойную стену, чтобы позволить себе немного свободы в огромнейшем мире. Ведь политиканы и правители не намереваются возлагать на него особые полномочия. Это позволило Давье воссоздать внушительную мощь. Кто бы мог думать, что все это обернется в такую неожиданную аферу. Если он сможет отыскать правильное решение, то Хонор сможет остановить надвигающиеся угрозы.
Наяль Давье. Барон пограничья (Владимир Зещинский)
Казалось бы: что такое несколько рядов черточек и закорючек расположенных на желтовато-сером листе? Ну, обозначают они буквы славянского алфавита, придуманного много лет назад монахами Кириллом и Мефодием, ну, складываются они для знающего грамоту в слова и предложения… Но вот, окажется этот листок в руках сотника, и примут на свои спины строевые кони привычную тяжесть всадников и ратного железа, и останутся стоять у ворот женщины, провожая взглядами отцов, мужей, братьев, осеняя их в спину крестным знамением или шевеля губами в наговоре, отводящем беду от защитника и кормильца, от сыночка-кровиночки, от лады ненаглядного. А потом, где-то там, куда унесли ратнинских мужей боевые кони, вырвутся из ножен клинки, изогнут тугие плечи луки, и уставятся смертельными жалами копья в других кормильцев, кровиночек и ненаглядных. Всего несколько строк, а сколько людских судеб они могут изменить!