«Зачем ты здесь?» – спросил голос из темноты.
Вопрос этот был задан мужчиной, его голос исходил неизвестно откуда, однако он казался таким далеким, что я не был уверен, обращается ли он ко мне или к кому‑то другому. Мне запомнилось двойственное ощущение – я бодрствовал и спал одновременно и подумал, что все‑таки сплю. В голову даже не приходило, что можно открыть глаза и рассмотреть этого человека. Затем я снова услышал его голос, в этот раз он назвал меня по имени. «Грегг… с тобой все в порядке. Ты все правильно сделал. Но ты должен ответить, зачем ты здесь». И тут я понял, что не сплю – человек этот знал мое имя и обращался ко мне напрямую. Инстинктивно мои глаза стали открываться, когда я повернул голову в его сторону и заметил потолок над моей койкой, а свет над головой был таким ярким, что пришлось сощуриться. Удивительно, но человек этот оказался совсем близко. Более того, он стоял рядом со мной, на нем была синяя хирургическая маска, и он глядел на меня. Его вид оживил мою память, и тут я вспомнил, что произошло.
Я очнулся после анестезии, которую мне сделали сегодня утром, и приходил в себя в послеоперационной палате клиники Майо, в Джексонвилле во Флориде. Голос принадлежал врачу, всего час назад или около того заверявшего меня, что я в хороших руках, у него хорошая команда и мне не о чем беспокоиться. Еще совсем недавно он успокаивал меня, но сейчас я так и не мог подыскать ответ на вопрос, который он задавал – зачем мне понадобилось быть там?
Менее чем за месяц до того осмотр в другой клинике выявил аномальный рост на стенках моего мочевого пузыря. «В мочевом пузыре есть что‑то, чего там быть не должно, – сказал мне мой первый врач. – Это необходимо удалить». Желая добиться наилучших результатов, я обратился в престижную клинику Майо для повторного анализа. Именно здесь я узнал, что единственный способ убедиться в том, что образование доброкачественное, – это проверить саму ткань, провести биопсию.
Однако то, что происходило на моих глазах, в первоначальный план не входило. Мне сделали полную анестезию и подготовили к операции, но затем привели в чувство и озадаченный доктор задавал мне вопрос, на который я, в состоянии измененного сознания, едва мог ответить: «Зачем я здесь?» Он спрашивал меня, потому что аномальное образование, выявленное на первом обследовании, исчезло. Хирург объяснил, что удалять‑то и нечего – мой мочевой пузырь был в норме и выглядел вполне здоровым. В качестве аргументации он показал мне цветной снимок мочевого пузыря, сделанный несколько минут назад.
Пока я изо всех сил пытался сообразить, что он мне говорит, хирург кончиком шариковой ручки указал место, где образование проявлялось на первых снимках. При этом он подчеркнул, что сегодня нет ни посинений, ни изменений цвета, ни рубцеваний ткани – ничего, что указывало бы на наличие чего‑то необычного. И он хотел знать, как такое могло случиться.
Расширив наши представления, мы сможем получить новый ответ на вопрос «Кто мы?» и написать новую историю человечества.
Учитывая мое состояние, ответ был не таким четким, как мне хотелось. Мобилизовав все свои силы, я рассказал врачу о моих исследованиях в области самоисцеления человеческого тела, о древних традициях, дающих такие целительные возможности, а также о современных научных доказательствах, что наше тело может вылечить само себя при определенных условиях. Последнее, что я помню, – врач отвернулся от меня и направился к двери, а я изо всех сил пытался ответить на его вопрос. Мои объяснения события явно не соответствовали его ожиданиям.
Позднее, уже придя в себя, я размышлял о реакции моего врача и смог понять его разочарование. Из‑за особенностей подготовки современных медицинских специалистов, у нас попросту не может быть таких самоисцеляющих отношений с телом. Именно поэтому в подобной ситуации команда медиков ограничена в выборе ответа. Они объясняют все ошибочным диагнозом, или неожиданным выздоровлением, не имеющим разумных объяснений, или попросту чудом.
С точки зрения моего врача, в его операционной имело место чудо, и он пытался его распознать. С моей же точки зрения случившееся объяснялось, скорее, практикой, а не чудом – той мощной и доступной каждому внутренней техникой, о чьем существовании большинство людей забыли.
С 1986 г. я изучал древнюю мудрость, исследовал принципы и по возможности опробовал практики, традиционно используемые древними и коренными народами, где применялась способность к самоисцелению. От монахов, монахинь и настоятелей монастырей Тибета, Непала и Египта до туземцев‑целителей и шаманов юкатанских джунглей в Мексике и в Андах южного Перу, наши древние предки и их современные последователи сделали все возможное для сохранения знаний о самых интимных отношениях с собственным телом. Сохраненные ими знания не являются наукой в традиционном смысле, однако недавние открытия в области генетики, молекулярной биологии, а также в новых областях эпигенетики и нейрокардиологии, подтверждают эффективность древних традиций.
Когда речь зашла о моем собственном теле, я уже твердо верил в силу самоисцеления и был свидетелем успеха других. Однако комбинация моего научного образования и убеждений, внушенных мне в раннем возрасте отцом‑алкоголиком в нашей неблагополучной семье, посеяла глубокое сомнение в самой возможности такого исцеления. Я выполнял упражнения йоги, занимался цигун и другими оздоровительными методиками, пил лекарственные травы, ел необработанную пищу и между постановкой диагноза и процедурой в клинике Майо всеми силами добивался эмоциональных изменений. Однако меня все еще одолевали сомнения в своих способностях к самоисцелению, которые мне приходилось наблюдать в других людях. Именно из‑за этих сомнений я сделал выбор в пользу современных технологий в одном из лучших медицинских учреждений в мире – мне поставили диагноз, и это был мой ответственный выбор.
Будучи квалифицированным ученым, я не могу утверждать, что у меня исчезла опухоль именно благодаря этим практикам, техникам и перемене образа жизни в течение двух недель. Важно только сказать, что новые научные открытия выявили связь между особыми, старинными исцеляющими методиками и их способностью восстанавливать баланс в наших телах. Это призывает нас к честной переоценке традиционной истории нашего происхождения как вида, а также наших личных способностей. Рассматривая данные, полученные передовой современной наукой, мы приходим к выводу, что неожиданные исцеления и чудеса, подобные моему случаю, вовсе не являются чем‑то экстраординарным – они составляют часть обычной жизни. Последующие главы расскажут об этих открытиях. Расширив наши представления, мы сможем получить новый ответ на вопрос «Кто мы?» и написать новую историю человечества.
Если вам когда‑нибудь приходилось сомневаться в неполноте внушаемой нам истории человеческого прошлого, то хочу сообщить, что вы не одиноки. Опрос Института Гэллапа в 2014 г. показал, что только в США целых 42 процента опрошенных считают, что в общепринятой концепции происхождения человека чего‑то недостает. Иными словами, причиной нашего существования послужило нечто, выходящее за пределы теории эволюции Чарлза Дарвина [1]. Результаты опроса отражают растущее ощущение, что люди – часть чего‑то великого, могучего и таинственного. Некоторые из величайших умов науки с этим согласны.
В истории происхождения человека чего‑то недостает
Один из открывателей двойной спирали ДНК, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1962 г. доктор Фрэнсис Крик считал, что великолепие строительных кубиков жизни – результат чего‑то большего, чем просто счастливая причуда природы. Благодаря своему знаменитому исследованию, он одним из первых увидел сложность и поразительную красоту молекулы нашей жизни. На закате своей карьеры Крик, подвергая риску свою репутацию как ученого, публично заявлял: «Честный человек, вооруженный всеми имеющимися у нас сегодня знаниями, может лишь утверждать, что в каком‑то смысле происхождение жизни представляется нам почти чудом» [2]. В научном мире такое заявление равносильно ереси, поскольку оно предполагает, что наше существование было вызвано не эволюцией.
Ощущение неполноты традиционной истории нашего появления не является феноменом последних лет. Находки археологов доказывают, что почти повсеместно древние люди ощущали свою связь не только с непосредственным окружением. Они искали свои корни и в других мирах, которые не видны глазами; им казалось, что мы часть космической семьи.
В священном писании древних майя Пополь‑Вух говорится, что «праотцы» создали человечество, а в христианской Библии и иудейской Торе написано, что люди – потомки мудрых и могущественных существ, связанных с великим потусторонним разумом [3,4,5]. Как можно найти простое объяснение, почему такие представления в столь разных верованиях сохраняют столь долго свое значение? Не справедливо ли предположение, что наше возникновение было намеренным, и мы обладаем намного лучшими способностями, чем кажется?
Вкратце на вопрос «Кто мы?» можно ответить так: мы не являемся теми, за кого нас выдают, и мы являемся куда большим, чем можем себе представить.
Мы – разновидности своих историй
Еще со времен дальних предков люди придумывают истории, пытаясь объяснить окружающий мир и свое место в нем. Иногда они базируются на фактах. Иногда нет. Некоторые из них метафоричны. Мы используем их, чтобы объяснить непонятное, и найти смысл в своем существовании.
Например, древние египтяне представляли себе землю, пространство под землей и небо над ней как миры, заключенные в самих себе. Согласно их представлениям о творении, земля под их ногами проистекала из божества Нуна, первородного океана и источника реки Нил. Небо над головой было создано из тела богини Нут. В округлом животе Нут обитали солнце и другие звезды, сама же Нут, изгибаясь над землей лицом вниз, существовала во все времена. Подземное царство Дуат было тем местом, куда солнце уходило по ночам, исчезая на закате за горизонтом [6].
Все эти миры имели своих богов и богинь, связанных с ними и выполняющих важную роль в повседневной жизни египтян. Такие истории не имели под собой научного подтверждения, но были вполне реальны для людей того времени. Они являлись своеобразным способом толкования событий, которые древние египтяне наблюдали в окружающем мире, и помогали понять, как нужно на них реагировать.
В наши дни мы также по‑разному объясняем мир вокруг нас. Это куда важнее, чем в прошлом. Истории не только сообщают обо всем, начиная с заболеваний и лечения и кончая нашими взаимоотношениями с другими людьми и любовными приключениями. На глобальном уровне будущее планеты и выживание живых существ, висящие сейчас на волоске, также зависят от выбранных вариантов. Именно поэтому для нас жизненно важно создавать наиболее разумные описания прошлого.
Наши истории определяют нашу жизнь
Мы дорожим историями, которые создаем. Как индивидуальные личности, мы нередко с гордостью делимся сведениями о своей семье и достижениях наших предков. А как граждане своей страны, мы страстно защищаем спортивные достижения наших команд на Олимпиадах, научные и технические достижения, позволившие отправить астронавтов на Луну, и флаг своей страны. Однако иногда мы отстаиваем истории, на которых выросли, даже если новые открытия показывают их ложность. Мы готовы ухватиться за знакомое нам описание, даже если последние свидетельства доказывают, что оно устарело. Возможно, это – главное препятствие, с которым мы сталкиваемся при здравом восприятии мира.