— Жри меньше, а то из-за брюха не видишь, куда ступаешь, — фыркнул Амон, потирая ушибленное место.
Бобер плюхнулся напротив него и язвительно заметил:
— А ты побольше, а то «оглобли» вон какие тощие. Того и гляди, ветром сдует.
Я разместилась рядом с Бобром. Присмотрелась к Амону: ниче он не худой. Вон как кожанка на плечах бугрится, того и гляди, лопнет. Перевела взгляд на Малыша: здоровый — это да. Но толстый?.. Ох уж эти мальчишки. Дурачатся.
Дылда занял последнее пустующее место — возле устройства связи с пилотами. Окинул всех цепким взглядом.
— Готовы?
— Жми! — дал отмашку Чистюля.
Дылда вдавил до отказа желтую кнопку на передатчике. Прибор захрипел и пробасил знакомым голосом:
— Пристегните ремни, девочки, сейчас повеселимся! Йе-ха!..
— … — ругнулся Амон себе под нос. — Как знал: Михей сегодня рулит.
— Не надо было завтракать, — скис Чистюля, закрепляя страховочные ремни. — Размотает по всему космосу.
Корабль ожил. В его корпусе утробно заурчали двигатели. Стяжки стыковочного агрегата щелкнули, замки разъехались в стороны. Наш «старичок-десантник» доживал не первый десяток лет и успел перетаскать в жестяном брюхе немало выпускников Медведя. Поди, и лихачей вроде Михея видал не мало. Потому и терпел. Тремор бил его проржавевшие суставы, по анемичным венам разбегалось топливо.
Дрожание корабля передалось и нам. Несколько секунд молчали, удерживая челюсти на месте. Руки элитных впились в «куколки», оберегая их от тряски.
И вот «космический дедушка» дернулся. Оторвался от опостылевшего Тифона и взмыл. До того момента, как пилоты включат гипердвигатели, у нас появилось время расслабиться.
— То, теперь с нами будешь покупателей дожидаться, — продолжил перебранку с Амоном Чистюля. — Наверх-то путь теперь того, заказан?..
— Я с тобой не то, что в одном ряду стоять, испражняться рядом не сяду, — возразил блондин. — Вас, ушлепков, Медведь только торгашам и покажет.
— А тя, прям, сам Император выкупит, — гоготнул в ответ Малыш.
— Почему бы и нет, — скучающим тоном произнес Амон. — В отличие от вас, никчемных, нам этикет преподают, дипломатию и философию. Медведь в элиту по-полной вкладывает. А вы, кроме как из пушек палить да сморкаться в ладонь, ничего и не умеете.
На скулах Чистюли заходили желваки. Лицо его покраснело, а ладони сжались в кулаки.
Корабль с Михеем у руля не позволил моему напарнику достойно ответить. Стремительный прыжок в гиперпространство впечатал нас в корпус, выбил из легких воздух. Я заметила, как у сидящего напротив элитчика налились кровью глаза и надулись на висках вены. И испытала нечто вроде сочувствия. Ненависть к неплавным переходам, громадным перегрузкам и к Михею конкретно объединила нас лучше съеденного вместе ужина.
Постепенно разрывающая боль утихла — и корабль, и мы выдержали испытание. Гиперпространство распахнуло неприветливые объятия и приняло нас в себя.
Дышать стало легче, кровообращение практически восстановилось. Но продолжать перепалку никто не стремился: мало выдержать вход в гиперпространство, главное — пережить выход.
Глава 2
То ли Михей водить научился, то ли мы пообвыкли, но гиперпрыжок прошел без потерь. Так, побледнели немного, да у Малыша вон сосуд в глазу лопнул. Но это ничего, нормально. Харчи, вроде, никто не метнул, да и в сознание все пришли быстро.
Передатчик зашуршал, проказливо подмигнул желтым глазом.
— Че, выжили? — осведомился Михей.
— Мы да, а ты — считай, уже труп, — хрипло пообещал Амон.
— Гы-ы-ы, — зашелся смехом пилот, — ты вначале задание выполни, да на корабль вернись. А там видно будет.
— Не бреши, все вернемся, — предупредил Чистюля. — Лучше колись, куда прибыли?
— Размечтался!.. — фыркнул Михей. — Хватайте пукалки и валите к аварийному люку. Садитесь в любую из шлюпок.
— А че, мы приземляться не будем? — настороженно поинтересовался Малыш.
— Не-а, — проказливо объявил Михей. — Я туда не то что корабль сажать, шлюпки отправлять не хочу.
Амон щелкнул языком. Я нервно сглотнула и многозначительно вытаращила глаза. Чистюля хмыкнул и со всей дури хлопнул меня по плечу.
— Ссаться команды не было!
Вернула командиру своей пятерки дружеский жест. Повернулась спиной к элитным и бравой трусцой рванула к люку.
Пока Малыш и Бобер грузили сигнальные ракеты, а Чистюля настраивал датчики шлюпки, мы с Дылдой занялись вооружением. Дотошно осмотрели парализаторы. Выбрали лучшие.
Холодный металл привычно лег в ладонь, сросся с нею, как глаз с «мушкой». Убить такая «игрушка» не сможет, а вот обездвижить противника и доставить ему массу незабываемых моментов — это обязательно.
В последнюю очередь я закинула в рюкзак аптечку первой помощи и карманные фонарики. Дылда прихватил поисковое устройство. На этом экипировка завершилась: большего нам не полагалось.
Расселись в шлюпке. Чистюля окинул нас опытным и придирчивым взглядом и приступил к высадке. Прощай, душная утроба корабля-дедушки. Здравствуй, недружелюбное далеко.
Двигатели загудели. Аварийный люк разверзся и, как металлический монстр, выплюнул застрявшую в зубах железяку.
Пространство замелькало перед глазами, закружилось в бешеной скоростной пляске.
Приземлились мы в зарослях колючего кустарника с ядовито-красными ягодами. Пока выбирались из шлюпки, исцарапались об острые шипы и обляпались соком неизвестных плодов.
— Черт! — Дылда дернулся и поморщился. Потер шею. — Как жжется. Надеюсь, этот изюм не ядовит.
— Ну, ты и неуч, — обругал его Малыш. — Изюм — это сушеная ягода, а тебе в рану сок попал.
— Мне без разницы, как эта дрянь называется, — объявил Дылда. — Я, в отличие от некоторых, на Земле не бывал и разносолов не кушал. На моей родной планете только мох рос и плесень разная.
Малыш отлепил от рукава приставучую ветку и грустно вздохнул.
— Так и я не кушал…
— Хватит трепаться, — шикнул на них Чистюля. — На небо посматривайте и открытые участки тела берегите. Дылда прав: ягоды могут быть ядовиты. Как и местные насекомые, если они тут водятся.
Исполняя приказ, мы задрали головы: предательски хрустнув ветками, ввысь поднялась спасательная шлюпка. Она свое дело сделала. «Ловчие» — еще нет.
На незнакомой планете было сумрачно и душно. Где-то вдалеке раздавались подозрительные шорохи и вскрики местной фауны. Тусклый свет фонариков выхватывал из темноты все новые и новые препятствия.
Колючки сменились высокими кустарниками и крупнолистными деревьями, переплетенными толстенными лианами. Под ногами подозрительно чавкала скользкая почва. Один раз пришлось ползти на брюхе: бдительная растительность не хотела пропускать незнакомцев.
Чистюля продирался первым, тщательно выбирая, куда ступать. За ним, почти след в след, двигалась я. Густые заросли не кончались. Сплошное месиво стволов и ветвей заслоняло обзор. Словно из-под земли, выскакивали кряжистые корни и подставляли нам подножки.
Мы не роптали. Такая планета — не худший из вариантов. Кислород в достатке. Растительность есть. Наверняка и на обед найдем, кого зажарить. И не нападает пока никто. Иди себе смело.
Только шестое чувство упрямо шептало: Медведь не назначает простых испытаний. И нас ждет подвох. Знать бы еще, что это за место, откуда явится беда и в чьем обличье.
Джунгли оборвались, и мы выбрались на широкую поляну. Судя по обгорелым деревьям и скудной растительности — здесь бушевал пожар.
— Вырубка, — подтвердил мои догадки Чистюля. — Похоже, кто-то возделывал почву.
— Хочешь сказать, мы на этой планетке не одни? — поинтересовался из-за моей спины Бобер.
Я покачала головой.
— Если здесь и были люди, то очень давно. Смотри: пашня начала зарастать заново.
— Не факт, что эти зеленцы растут по стандартным меркам, — возразил на мой выпад Чистюля. — Но в любом случае стоит быть осторожными.
Наш командир осмотрелся по сторонам и объявил:
— Привал!
Все как один мы плюхнулись на обожженную землю. Обратились в слух и взгляд.
— Кто-то из вас заметил шлюпку «жертв»? — поинтересовался Чистюля.
Мы помотали головами.
— И я нет, — признался командир. — Дрянь дело. А планету кто узнал?
Повисло задумчивое молчание, перемежаемое сопением.
— На Берту похоже, — подал голос Дылда и поспешно добавил: — Вроде…
Чистюля сцапал горсть земли, растер на ладони.
— Нет, не Берта. Там почва песчаная, а тут — глина. Еще предположения?..
— На небо бы посмотреть, — пожаловалась я. — А так одни только догадки.
Командир недовольно крякнул. Поднялся и подошел к Дылде.
— Шею покажи.
Тот послушно нагнулся, скинул шлем.