Ты всё ещё моя (Елена Тодорова)

Все с ним было…
© Лиза Богданова

— Боги, Лиза! Сколько можно? Ну, давай же ты быстрее! — подгоняет Соня, гремя в нетерпении ключами.
В любой другой ситуации я бы уже неслась к двери, у которой она топчется, по меньшей мере, десять минут, и извинялась за очевидную нерасторопность. Но сегодняшний день особенный. Я имею право на волнение.
Мы едем за город.
Там соберется большая компания. Люди, которых я знала раньше. Семь месяцев назад. До того, как перевернулся мой мир.
Естественно, я нервничаю. Я так сильно нервничаю, что не в силах сдержать дрожь.
Придирчиво всматриваюсь в свое отражение. Шорты не слишком короткие? Топ не очень открытый? То и дело переделываю прическу, но пучок все равно смотрится небрежно. Именно поэтому сестре и приходится ждать.
— Ну правда, Лиз, все отлично. Ты очень красивая. Идем, пожалуйста, — меняет Сонечка тон. Не люблю эти жалостливые нотки. Я счастлива! Меня жалеть не надо.
— Сколько Сашка может сидеть под домом?
А вот это работает. Мне, конечно же, тоже неудобно заставлять ее парня томиться у подъезда.
— Ладно, — шепчу скорее себе, чем сестре.
Прочесав волосы пальцами, оставляю их в итоге распущенными. В начале этой недели я была в парикмахерской, так что они в лучшем своем состоянии.
«Вот же! Зачем только мне понадобился этот пучок?», — сама над собой смеюсь.
С трудом отлепившись от зеркала, с извиняющейся улыбкой бегу к Соне.
— Все, я готова.
— Свершилось!
Подхватываем небольшие дорожные сумки и выскакиваем на лестничную клетку. Пока закрываю дверь, из своей квартиры показывается седовласый сосед и по совместительству, в свете недавних печальных событий, «свежий» ректор нашей академии.
— Доброе утро, Виктор Степанович! — приветствуем его с Соней практически в унисон.
— Доброе утро, молодежь! — как всегда, благодушно улыбается Курочкин.
Забавный одинокий старичок, интереснейший преподаватель и добрейшей души человек. В свое время, когда мы с сестрой оказались на улице без средств к существованию, именно он помог нам с жильем. Несмотря на то, что все квартиры в этом районе предназначены для научно-преподавательского состава, лично подал ходатайство перед комиссией, чтобы нам предоставили свободную двушку до конца срока обучения, ибо «у детей должен быть дом».
— Как у вас дела? — звонко трещит Сонька. Понятие «формальные отношения» ей чуждо. Со всеми людьми, которые ей нравятся, она незамедлительно умудряется подружиться. — Как здоровье?
— Да дай Боже, Сонечка, — расплывается Виктор Степанович в очередной улыбке. Хотя иногда мне кажется, что она у него и не сходит с лица. Даже в минуты полного одиночества. — А вы куда это собрались? — окидывает взглядом наши сумки. Будучи осведомленным, что мы с сестрой являемся друг у друга единственными близкими людьми, быстро приходит к очевидным для юга выводам. — На море?
— Ага. Целых три дня за городом с друзьями проведем! — в этот раз энтузиазма только у Сони хватает.
Я же при одном напоминании о цели нашей вылазки неожиданно выпадаю из обоймы. Захлебываюсь волнением. И начинаю сомневаться в разумности принятого решения.
Не рано ли? Может, не стоит? Пожалею?
А с другой стороны, скоро стартует учебный год… И что, мне снова шарахаться по углам в страхе встретить кого-либо знакомого? Лучше уж резко сорвать пресловутый пластырь и жить спокойно дальше.
— Хорошего отдыха, девчата! Набирайтесь сил перед новым академическим семестром, — расплывается в пожеланиях Курочкин.
— Спасибо, Виктор Степанович! И вам хороших выходных! — вновь в один голос выдаем и, махнув на прощание, сбегаем вниз.
С Сониным парнем — Александром Георгиевым или, как его зовут среди «своих», Жорой — я, конечно, знакома. Еще с тех пор… Но все же знакомство это было поверхностным, и что он за человек, мне лишь предстоит понять. То, что он не психует из-за нашего с Соней опоздания — уже радует.
— Привет, — Саша улыбается.
Это тоже приятно. И я, несмотря на смущение, отражаю эту эмоцию. У него нет по отношению ко мне какого-то неприятия, сестра говорила правду.
— Привет, — шепчу в ответ, пока Георгиев забирает наши сумки.
Закидывает их в багажник и… Без какого-либо стеснения притягивает Соньку к себе. Целует с такой страстью, что перед ошарашенной мной несколько раз мелькают их влажные языки. Неловко отворачиваюсь, забывая о том, что я вообще- то старшая сестра.
У меня нет каких-то особых затыков и предрассудков, но… Куда мне до Сониной раскрепощенности?
Они встречаются чуть больше месяца. Очевидно, что без ума друг от друга. Как сказал бы кое-кто из моего прошлого, люто… Ничего не могу поделать, зачем-то снова и снова о нем вспоминаю. Не специально, нет. Временами чудится, что это он обо мне думает и тем самым заставляет помнить меня. Бредово, знаю. Но сейчас я настолько свободная, что позволяю себе думать обо всем, что лезет в голову. Кто меня за это накажет? Никто. Мое сознание — это лучшая книжка, лучший красочный фильм, лучшая параллельная жизнь.
— Лиза, садись, — окликает, наконец, сестра. Раскраснелась, но вовсю хохочет. Видно, что ей тоже несколько неловко передо мной. И все же с тем, что чувствую я, не сравнить. Меня снова лихорадит. — Да садись же, не стесняйся ты!
Киваю и спешно забираюсь на заднее сиденье. Едва дверь закрывается, с удовольствием вдыхаю свежую прохладу салона. После пыльного солнцепека ощущается изумительно приятно. Давно я не каталась на крутых машинах. С тех самых пор… После него — ни с кем. Все с ним было. Только с ним. Все.
Хлопают передние двери, и в автомобиле становится шумно — Сонька с Сашей громкие люди. Главное, чтобы не начали опять при мне целоваться. Надеюсь на их сознательность, но глаза для верности все же прикрываю.
Всю дорогу в своих мыслях пребываю. Думаю о том, какая я счастливая. Ведь моя жизнь принадлежит исключительно мне. Я могу учиться, работать, заниматься всем, что мне интересно, и одеваться так, как мне нравится.
Всё прекрасно. Я свободна. Большего и не надо.
Неисправимая романтичная натура Сони часто поднимает в нашем доме любовные темы. Еще до того, как с Сашей все получилось, казалось, что отношения — это все, о чем она мечтает. Мне же… Мне и так хорошо. Никакой любви не ищу. Хватит. На всю жизнь запомнила, как это больно.
Мне удается расслабиться и даже задремать, что после бессонной ночи неудивительно. Пришлось засидеться до пяти утра, чтобы перегнать план рабочего проекта и заполучить эти три дня выходных.
По приезду же… Первое, что у меня вызывает потрясение — место. Оно оказывается тем самым, где произошли самые лучшие моменты моей жизни.
«Загородный дом Артема Чарушина…», — заставляю себя озвучить его имя хотя бы мысленно.
Знаю, что его друзья частенько проводят здесь время без него. За это знание и цепляюсь. Надеюсь до последнего… Тем более Соня уверяла, что его не будет. С ним я встретиться пока не готова. Когда-нибудь… Но не сейчас.
За этими мыслями скрадывается волнение, которое должна была вызвать встреча с друзьями Чарушина. В какой-то момент просто понимаю, что они удивлены не меньше меня.
— Оу! — первым отмирает Даня Шатохин. Спихивая с колен незнакомую мне девчонку, встает с шезлонга и шагает прямиком к нам. — Какие люди!
— Привет, — здороваюсь, стараясь незаметно освободиться от возникшей на нервной почве скованности.
Соня с Сашей, покинув машину, явно выпали из реальности. Обнимаясь, о чем-то самозабвенно шепчутся. Так что ждать от них помощи не приходится.
— Как дела? — наступает Шатохин решительно.
И вроде ничего такого, а меня прямо-таки скручивает изнутри.
— Хорошо. А у тебя? — все еще пытаюсь скрывать растущее волнение.
Но все усилия, конечно же, летят к чертям, когда Даниил, вместо ответа на мой вежливый вопрос, с привычной откровенностью вываливает:
— А ты разве не замужем?
Внутри меня будто перекачанный шар лопается.
— Сука, Тоха… — выдыхает раздраженно Георгиев. — Только ты и мог выкатить это в первую минуту встречи!
Толпа, реагируя на его возмущение, прыскает смехом. Я же, чувствуя, как окатывает огнем щеки, некоторое время лишь смущенно улыбаюсь. Какой-то конкретной обиды подобная прямолинейность у меня не вызывает. Просто это ощущается неожиданно, неловко и немножко больно. Вот и все.
Спешно перевожу дыхание.
— Нет, я не замужем, — отвечаю достаточно спокойно. Стремлюсь поскорее закрыть вопрос и послабить всеобщее любопытство. — Свадьба не состоялась.
— Опача… — ухмыляется Шатохин. Склоняя голову на бок, разглядывает меня против солнца, прищурив один глаз. — А че так?
— Тоха, заткнись! — кричит кто-то из девчат.
И снова взрыв хохота.
— Выбило, — так же ровно отвечаю я. — Знаешь, когда что-то слетает, и загрузка обрывается? Вот так и у меня получилось.
Для геймеров и айтишников — самое простое объяснение. А еще оно без лишней эмоциональной нагрузки, которую я научилась избегать.
— Ну, круто, че, — заключает Шатохин в своей обычной манере. — Вижу, у тебя все хорошо теперь. Выглядишь офигенно!
— Спасибо, — благодарю, заливаясь в очередной раз жаром.
— Ну а с учебой что? Не видел тебя в академии.
-Тоже все нормально. У меня спецграфик. Вот и не пересекаемся.
— Кто-то будет удивлен… — протягивает Шатохин, многозначительно дергая бровями. И следом более эмоциональный набор звуков выдает: — А, уф, уже.
Машинально оборачиваюсь, чтобы посмотреть туда, куда направлен его взгляд. И меня настигает второе сокрушающее потрясение.
Господи…
Он.