– Ой!
– Добрый день! – поздоровались мы хором, когда немного успокоились.
– Милорд Швангау распорядился покормить вас завтраком. Вам подать кофе или чай?
– Чай, если можно.
Уже много лет я пила исключительно травяные сборы собственного сочинения. На завтрак – укрепляющий и стимулирующий. Очень полезно для формирования запаса магической энергии.
– Вы блинчики едите? – вдруг обернулась ко мне служанка. – А то я не знаю, что вы предпочитаете, и сделала завтрак на вкус милорда.
– Все в порядке, – улыбнулась я ей. – Просто… со смерти бабушки меня никто блинчиками на завтрак не кормил. А сама я готовить умею… только лекарства.
«А противоядия – так это вообще моя страсть», – подумала, и так мне захотелось в лабораторию! К любимым травам и ядовитым змеям. Как раз недавно привезли изумрудных клещей из Восточной провинции. Что‑то в этом году они были на редкость активны. Целители утомились мотаться по региону – места там глухие, и спасать людей иногда просто не успевали.
Тварюшка была хоть и маленькая, но очень и очень ядовитая. С укусом в кровь попадал токсин. Отек головного мозга меньше чем за сутки – и все. Вытаскивать пострадавшего только с помощью магии было тяжело – токсин отчаянно сопротивлялся.
Поэтому коллеги, зная мою страсть к созданию разного рода лекарственных форм, попросили разработать хоть что‑нибудь от этой напасти.
– Добрый день! – поприветствовал меня милорд Швангау. Он стоял на пороге столовой и, видимо, какое‑то время наблюдал за мной.
– Добрый, – подскочила я. Начальство все‑таки.
– Я пришел на обед, – проинформировал он меня. – Вы грустите из‑за недавних событий?
– Да нет. Не совсем. Просто… Тяжело бездельничать.
– Потерпите несколько дней. Не будем забывать ни про покушение, ни про то, что вы все‑таки под домашним арестом. И не будем давать повод барону Гилмору в чем‑то нас обвинить.
Мне подумалось вдруг, что мы с ректором живем в одной квартире, спим в соседних комнатах. И… при желании заподозрить нас можно в чем угодно. От сговора до прелюбодеяния.
– Я заказал ужин в ресторане «Изумрудная цапля».
– А у меня в лаборатории изумрудные клещи, – ответила я ему. – И мышей, выходит, зря заразила. Просто так погибнут.
Милорд Швангау рассмеялся. Я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо. Я, когда смущалась, краснела всегда просто мучительно. Наверное, во всем виновата слишком белая кожа, которая бывает у людей с ярко‑рыжими волосами…
– Простите. Я не хотел вас обидеть.
Служанка внесла поднос с едой и стала накрывать.
– Госпожа кушает очень плохо, – нажаловалась она милорду.
– Спасибо, Жаннин. Я прослежу за госпожой целительницей, – серьезно ответил он. – И на сегодня вы свободны.
Девушка присела в книксене и удалилась.
– Заказать вам что‑нибудь из книг? – неожиданно спросил ректор.
Мне показалось, он смутился и спросил это лишь для того, чтобы поддержать разговор.
– Спасибо, мы вчера все перенесли. Пока мне хватит.
– Если что‑то будет необходимо – говорите сразу, не стесняйтесь.
– Спасибо.
Милорд Швангау быстро доел и суп, и жаркое.
– Я на работу, – сообщил он мне, поднимаясь.
Я встала вместе с ним. Милорду это явно не понравилось, судя по выражению лица. Не понятно только – почему? Как его подчиненная, я была обязана так делать. Более того, я так делала всегда. Чем же ректор недоволен?
– Госпожа Агриппа, – начал он, потом сбился и тихо проговорил: – Рене… Вы знаете, у меня никогда не было гостей. С тех пор как у меня появился свой дом, я был в нем один. Всегда… И сейчас. Я хочу вас попросить – не надо подчеркивать, что я – ваш начальник, а вы – моя подчиненная. Просто будьте моей гостьей. Пожалуйста.
– Хорошо, – кивнула я. – В конце концов, я обязана вам жизнью. И…
Милорд Швангау яростно сверкнул глазами, коротко кивнул мне и вышел.
– Пфу‑у‑у‑у, – выдохнула я.
Кухня оказалась рядом. За соседней дверью. Я отнесла тарелки, перемыла посуду. Затем отправилась наверх, к себе в комнату. Раз меня еще целых четыре дня не пустят в лабораторию, то, пожалуй, стоит пока наметить план работы, касающийся присланных трав и изумрудных клещей.
Я обложилась книгами по лечению укушенных. Отсматривала – как именно магически убивается токсин. Как выводится из организма пострадавшего. Поняла, что надо одновременно стимулировать работу печени и делать так, чтобы отек мозга не наступал. А то какой прок в противоядии, если оно не будет успевать подействовать.
Пришла к выводу, что его надо будет делать сразу в одноразовом шприце, чтобы любой пострадавший в первые же минуты мог вколоть себе противоядие. Так лекарство подействует быстрее. Не магия, конечно, но, как говорится, что послали Стихии.
Аккуратный стук в дверь, и голос милорда Швангау:
– Рене, можно попросить вас спуститься в гостиную?
– Конечно, – откликнулась я.
Посмотрела в окно – вечер. Солнце золотило верхушки дубов. Меж кустов цветущего левера – скорей бы он отцвел уже – мелькнул рыжий хвост…
Да… Это я почитала. Серьезно так…
Я спускалась по лестнице, когда обнаружила, что мне навстречу направляется милорд Швангау. С обеспокоенным выражением лица.
– Что‑то случилось? – спросила я у него.
– Вас долго не было. Я забеспокоился.
Уверила его, что со мной все в порядке. Помогла накрыть на стол.
– Вы ничего не имеете против печеной рыбы? – заботливо спросил меня ректор. – А то я как‑то не спросил.
– Очень люблю, – улыбнулась я.
– Значит, угадал! – и он так искренне, так счастливо улыбнулся, что у меня сжалось сердце.
Наверное, он действительно, очень… очень‑очень одинокий человек. Надо познакомить их с Чуфи.
Пока думала, разложила еду по тарелкам. К рыбе прилагались печеный картофель и салат из жареных баклажанов.
– О‑о‑о! – выдохнула я в полном восторге. – Баклажаны! Как я их люблю! А как их бабуля моя готовила! Жаль, что я в этом плане – полный бездарь. Только варенье умею варить.
– Бабуля? – спросил милорд Швангау.
– На самом деле, она мне по крови не бабушка. У отца к тому времени, как он женился на маме, родственников в живых не осталось. А мамины… Мамины настолько были недовольны ее выбором, что отреклись. От нее, ну и – как результат – от меня. Они же дворяне, а папа – простой солдат. У бабули Риммы тоже все погибли на том пограничном посту. И когда однополчане отца стали думать, к кому лучше пристроить сироту, – не отказала. Так что она мне роднее всех родных.
– А как вы оказались в университете?
– Меня нашел целитель Ирвин. Долгая история…
– Расскажете потом. Приятного аппетита.
Какое‑то время мы ели молча. Еда была невероятно вкусной, да и я за целый день проголодалась.
– Его величество всегда приводит в пример придворного целителя, когда рассуждает о том, как надо подбирать кадры, – нарушил молчание ректор.