– Да брось, – он смерил мое тело тем самым жадным взглядом и, прикусив губу, загадочно улыбнулся. – Я бы с удовольствием облизал твой живот.
Затем он посмотрел мне в глаза и добавил:
– Я бы облизал всю тебя прямо сейчас.
Кажется, я начала гореть изнутри. Это была странная, непонятная мне реакция, учитывая, что я только что пережила. Но ведь и Эрик ненормальный. Даже сейчас, в таком побитом состоянии, он казался мне до жути мужественным и притягательным. Я сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу.
– Нам нужно остыть! – предложила я. – Это все стресс. Ты несешь чепуху. И ты вообще…
Он встал, а я разнервничалась еще больше.
– Ты ненормальный, знаешь? И ты постоянно говоришь мне неприличные вещи.
Эрик все приближался, а я не стала отступать.
– А ты извращенка, – заявил наглец. – Ведь тебе нравится каждое слово.
После чего он нежно взял мою руку и медленно положил на свой живот. Я затаила дыхание и выдохнула, когда ощутила твердость его мышц.
– Ты поможешь мне? Я, конечно, мог бы и сам, но мне нравится, когда ты меня трогаешь.
Я сглотнула, избегая смотреть ему в глаза, и коротко кивнула.
Он вернулся на табурет, и я продолжила очищать засохшую кровь с его лица. Но ее все еще было слишком много на теле.
– Не хочешь принять душ? – спросила я, уже заранее зная ответ.
– С тобой?
– Прекрати, Эрик!
– Тогда нет.
На мой немой вопрос он пояснил:
– Не хочу оставлять тебя наедине со своими мыслями.
– Эрик, я… Хочу тебя поблагодарить. Если бы не ты…
– О, нет‑нет‑нет! – простонал он, заставляя меня сесть ему на колени. Я даже не думала сопротивляться, рядом с ним было тепло и спокойно. – Только не вздумай реветь. Я понятия не имею, что делать с плачущими девчонками. Но ты можешь отблагодарить натурой.
Я попыталась встать, но он не дал, и тогда я стукнула его по плечу ладонью.
– А со злыми, значит, знаешь, что делать? – догадалась я.
Ответом послужила его самодовольная улыбка. Я хмыкнула и покачала головой. Теперь мы были слишком близко друг к другу, и его глаза опять затягивали меня в свой омут. Он начал медленно склоняться, давая мне возможность отступить, если захочу. Но я не хотела.
– У тебя губа разбита, – как бы невзначай подметила я.
– Мне необходим хотя бы целительный поцелуй.
Я улыбнулась и почти у самых его губ прошептала:
– Это в счет благодарности за спасение.
– Угу!
По тону я поняла, что Эрик не был со мной согласен, но какая, к черту, разница, когда тебя целует самый порочный соблазнитель на свете?
Я не знала, как ему удавалось заставить меня чувствовать то, чего я никогда не ощущала с другими. Наверное, это пресловутая «химия». В одном я была точно уверена – с каждым разом становилось все лучше. Если бы Эрик не придерживал меня за талию, я бы точно свалилась. Хотя, с другой стороны, где‑то глубоко в душе я сожалела, что в этот момент его руки не были столь нахальны, как обычно.
– Никакого секса! – зачем‑то произнесла я. Если честно, это звучало так, будто я саму себя пыталась убедить.
– Давай обсудим, что именно в твоем понимании секс! – тоном знатока поинтересовался Эрик.
Я опять улыбнулась.
– Ладно, идем тебя помоем. Я буду рядом. По другую сторону шторки.
Он попытался возразить, но я закрыла ему рукой рот и твердо завила:
– Мы будем общаться. И я не буду реветь.
Он подозрительно прищурился, и я добавила:
– Обещаю.
Нехотя меня отпустив, Эрик начал раздеваться. Я заставила себя отвернуться, хотя по его лицу и видела, что он был бы не против продемонстрировать всего себя. Хвастун! Он прекрасно знал, насколько привлекателен.
Раздалось шуршание шторки, а после журчание воды. Эрик коротко зашипел и протяжно выдохнул. Я же присела на табурет и прислонилась спиной к прохладной стене.
Он был прав, мне и ни секунды нельзя было оставаться одной. Сразу напрашивались слезы. Я попыталась отвлечься.
– Почему ты так странно выглядел? Где твои ботинки и куртка?
– Ну, я так бежал к тебе, что все растерял на ходу, – раздался веселый голос Эрика. Значит, не желал говорить.
– Это правда, что ты мне сказал? Про твоих родителей?
Спустя какое‑то время я подумала, что он не услышал, но Эрик все же ответил:
– Все, что я говорил, правда. Я никогда тебе не лгал и не буду.
Я улыбнулась. Он так уверенно это заявил, будто мы собирались прожить с ним всю жизнь.
И все же от темы снова увильнул.
– Ты загадка, Эрик Принстон, – задумчиво произнесла я. – Чаще всего ты меня раздражаешь, но иногда я рада тебя видеть больше, чем кого‑либо на свете. И где ты научился так драться?
Я услышала его вздох.
– Слушай, Эмбер, ты должна кое‑что понять обо мне. Я не такой, как большинство твоих знакомых.
– Это я и так знаю.
– Хорошо.
– Но я просто пытаюсь понять…
– Я работаю над этим, малыш. Не хочу, чтобы ты меня боялась. Главное, что ты должна знать, что я никогда не причиню тебе вреда.
Это было очередное странное заявление. Будто он опасный тип, за которым тянулся шлейф неприятностей. Но ведь Эрик не такой. Правда?
– Что нам теперь делать с этими отморозками? – спросила я. – Ты же не думаешь, что они так просто отстанут? Калеб всего лишь недоумок, а вот Стив…
– Ничего, – оборвал Эрик. Он выключил воду и резко отодвинул шторку.
Я отвела взгляд, сжав губы, пытаясь не выдать своего дикого смущения. А потом спохватилась и достала ему чистое полотенце из шкафа.
Завернув его на бедрах, Эрик подошел вплотную.
– Ты ничего не будешь делать, – повторил он, поймав мой взгляд. – Завтра сделаешь вид, что ничего не произошло.
– А как же…
Он заткнул меня поцелуем прежде, чем я успела закончить фразу. И на этот раз он был настойчивее, прижавшись ко мне максимально. Так, что я чувствовала, насколько этот горячий парень был возбужден. Не устояв перед соблазном, я забросила руки на его плечи и позволила себе немного расслабиться. Тем более, с Эриком это получалось божественно.
– Никакого секса, – произнесла я между поцелуями.
Глава 4
Я не сильна в физике, но кое в чем уверена на все сто. Время останавливается, когда тебя целует Эрик Принстон. А еще становится очень жарко, когда он рядом.
Это опасно. Я понимала, что играла с огнем. Знала, что нужно немедленно прекратить это и прогнать его. Можно было и дальше продолжать обманывать себя и убеждать, что у меня просто шок. Но Эрик‑то ни в чем не повинен. Я давала ему ложные знаки. Он ненормальный и слишком напористый, но не дурак. Мы не сможем быть вместе. Слишком разные.
Я вот‑вот собиралась сказать все это, остановить его. Но с каждой секундой, пребывая во власти уверенных прикосновений и бесконечных поцелуев, все больше растворялась в нем. Будто Эрик сам контролировал мои эмоции. Ладно, я могла бы свалить все на него.
Его руки опустились на мои ягодицы, и я застонала, когда он сильно их сжал. А затем с легкостью поднял меня, заставляя обвить ноги вокруг его талии, и понес в сторону кровати. Если я и подумала что‑то сказать, то тут же забыла, когда наши языки сплелись в новом раунде пылкого поцелуя.
В этот момент мой мозг был не просто отключен, он был расплавлен.
Не удивительно, что я совсем растерялась, когда Эрик вместо того, чтобы уложить меня на любую из горизонтальных поверхностей в этой комнате, просто поставил на ноги и отстранился. А затем плюхнулся на мою, между прочим, постель и с самым непринужденным видом закинул руки за голову.
– Можешь продолжать, – великодушно произнес он.
Я покосилась на внушительный бугор под полотенцем, пытаясь догнать его мысль.
– Что?
– Ты собиралась меня лечить, нет? – как ни в чем не бывало уточнил Принстон. А затем проследил за моим взглядом, который вовсе не собирался отрываться от одного крайне интересного зрелища, и добавил: – О, не обращай внимания. Это просто стояк.
Я нервно хмыкнула и посмотрела на его лицо. И что этот гад? Самодовольно улыбался, конечно!
– Ты сама сказала – никакого секса, – пожал плечами Эрик.
– Я и не думала об этом! – заявила я, сложив руки на груди. А затем взгляд снова метнулся на бугорок, который начал подергиваться. – Эрик! – возмущенно воскликнула я.
– Что!? Я не могу это контролировать. Ты очень сексуальная, и у меня крыша едет, так сильно я тебя хочу.
Я сдержала улыбку. Под его обжигающим взглядом действительно чувствовала себя самой желанной.
– Не ври мне, Принстон! У тебя и до этого с крышей не все было в порядке.
Он улыбнулся, но как‑то грустно.
Я несмело подошла, чтобы осмотреть его рану. Удивительно, но после душа она стала напоминать царапину. Наверное, он был вымазан не своей кровью, и мне показалось, что порез был более глубоким.
– Сейчас вернусь.
Взяв из аптечки пластырь, я присела на край кровати, чтобы заклеить поврежденные места. Эрик был полностью расслаблен, размеренно дышал, пристально следя за каждым моим движением из‑под полуопущенных век.
Не удержавшись, я очертила пальцем его идеальные кубики пресса, поднялась выше на мышцы груди и пощекотала шею. Он улыбнулся. Его взгляд потеплел.
– Похоже, на тебе все заживает, как на собаке, – констатировала я, осмотрев его губу. На ней была лишь маленькая трещинка. Синяк на скуле пожелтел, а над бровью образовалась засохшая корка крови.
Эрик фыркнул и перехватил мою ладонь. А затем потянул на себя и уложил рядом, накрывая нас с головой одеялом.
Я засмеялась, когда он вздумал меня щекотать в отместку.
– Хватит! Эрик! Перестань!
– Теперь ты пойдешь со мной на свидание? – неожиданно выдал он, нависнув сверху.
– Нет!
– Ты будешь настоящей свиньей, если откажешь мне. И это после того, как я спас твою честь. А возможно – и жизнь!
– Это нечестный прием! Ты давишь на мою совесть.
Эрик застыл и прищурился, будто что‑то услышал. А затем откинул одеяло и осмотрелся. Я тоже напряглась, пытаясь уловить хоть единый посторонний шорох. Было тихо.
– Ты слышишь это? – спросил он. А затем наклонился ко мне и сам же начал издавать противный звук. – Хрю‑хрю. Хрю!
– Эрик! – засмеялась я, отталкивая его наглую морду.
Тогда он начал хрюкать пуще прежнего, и в ход пошли подручные средства. Я запустила в него подушкой, от которой он ловко увернулся, продолжая издавать эти мерзкие звуки. А затем еще и завизжал так, что я практически согнулась пополам от смеха.
– Ладно! Хорошо! – закричала я. И, дождавшись, когда он успокоится, тише добавила: – Ты победил, несносный человек.
– Круто! – удовлетворенно выдал он и снова улегся рядом.
А затем обнял меня так, будто мы делали это уже сотни раз – просто лежали, как парочка влюбленных, и думали каждый о своем. Удивительно, но меня это даже не напрягало. Возможно, только первые несколько секунд, а потом я расслабилась и прикрыла глаза.
Эрик пальцем вырисовывал узоры на моем предплечье, а плавные движения его грудной клетки при дыхании успокаивали, убаюкивали.
– Где твоя мама? – спросил он шепотом.
– Здесь, – без заминки ответила я. – В Бозмене. Два года назад они с папой развелись, и она вышла замуж за Оливера Купера.
– Тот самый миллионер? – уточнил Эрик.
– Угу. Владелец компании по производству охранных систем.
– Почему ты осталась с отцом?
Я усмехнулась. Меня забавлял наш разговор и тот факт, что я выкладывала самые тщательно скрываемые факты своей жизни малознакомому человеку. Он слишком быстро завоевал мое доверие. Даже Калеб не знал эту историю.
– У Купера есть сын. Мой сводный брат. Он настоящий придурок. Мы с ним не поладили. Маме нравится ее новый дом и образ жизни. Для нее это важнее, чем наши с ней отношения. Мы часто ссорились. А отец… Ну, он был разбит после развода. Мама не просто ушла, а отсудила у него больше половины имущества. Ему пришлось переехать на окраину города и снимать эту допотопную развалину. Терпеть не могу этот район.
Эрик погладил меня по голове и чмокнул в макушку.
– Он обижал тебя? – зачем‑то спросил этот чересчур любопытный парень. – Когда пил?
Я покачала головой.
– Нет. Папа очень добрый, но, к сожалению, слабый. День за днем я наблюдаю за его деградацией и упадком. И ничего не могу сделать. Странное чувство.
– Знаешь, Эмбер, – вздохнул Эрик. – Я все больше убеждаюсь, что ты не на своем месте.
Я даже открыла глаза от удивления и подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
– Ты не вписываешься в свою собственную жизнь, – заявил Эрик.
– Как это? Я прекрасно себя… Да, у меня, конечно, есть проблемы, но у кого их нет?
– Я не к тому.
Принстон погладил меня по скуле и опустил взгляд на мои губы.
– Посмотри на своих подруг. Или на этого ублюдка Коллинза. Как ты вообще могла с ним встречаться? Ты же совсем другая.
– Ты меня не знаешь.
Эрик ухмыльнулся, закрыл глаза и вовсе расплылся в довольной улыбке.
– Что? – возмутилась я.
– Спи, Эмбер, – прошептал он, продолжая меня поглаживать. – Спи, моя вкусняшка.
Я снова устроилась на его плече и тихо засмеялась.
– Ты ненормальный!
Спустя мгновение я действительно провалилась в сон.
И проснулась уже утром под писк будильника. Эрика нигде не было. Ни единого следа от него. Лишь лежащая на табурете аптечка.
Признаться, я никогда прежде так не волновалась, собираясь в колледж. Я долго думала, стоило ли вообще идти, но в итоге надела джинсы и безобразный свитер, который когда‑то подарила бабушка, и буквально выбежала из дома. Даже забыла заглянуть к отцу, но хуже всего – накраситься.
Хорошо, что у меня всегда была с собой небольшая косметичка.
Морально я готовилась к худшему. Возможно, у Калеба уже готов план коварной мести. Он будет рад унизить меня при любом подходящем случае. Или, если мне повезет, просто начнет игнорировать. Но хуже всего было, что я даже не могла поговорить об этом с подругами. Мне казалось, они и во вчерашнем инциденте обвинят меня. А зная Калеба, точно могу сказать, что он перекрутит все так, что на весь колледж поползут слухи о моей развратности.
Идя по коридору к учебному классу, я тайком присматривалась к лицам снующих мимо студентов. Я выискивала насмешливые взгляды, прислушивалась к шепоткам, но ничего. Похоже, новость еще не расползлась.
Первым уроком была лекция. Профессор Чанг просил брать с собой лэптопы, но сегодня я свой забыла. Не хотелось быть белой вороной, но пропускать лекцию нельзя. Тяжело вздохнув, вошла в аудиторию, в которой уже собралась большая часть студентов. Я сразу увидела девочек на наших привычных местах. Кристин и Джесс меня проигнорировали, а Саманта кротко улыбнулась. В общем, они вели себя так же, как вчера. К тому же я не увидела никого из тех ублюдков‑футболистов. Зато на самом последнем ряду сидел Принстон. Точнее, он спал, сложив руки на груди и надвинув кепку на лицо. Покачав головой, я направилась на верхние ряды. Но, конечно, не села рядом с ним, а нашла себе место ниже.
– М‑м‑м, – раздался его голос. – Чую запах чего‑то вкусненького.