Глава 3 Неудачный арест
В участок Вуду все же пришлось наведаться — за антимагическими наручниками, прихватив с собой и констебля. Да, слив сливом, из-за которого Вуд и спешил с арестом (потом будет просто опасно пытаться арестовать огненного мага, не способного себя контролировать), но разумную предосторожность никто не отменял. Вернувшийся из министерства разъяренный Дафф хотел было сцедить свое недовольство на Вуда, но не успел — тот первым его озадачил ордером на арест лара Шейла, герцога Редфилдса и прочая, и прочая… От чести присутствовать при аресте Дафф благородно отказался, не собираясь присваивать успехи Вуда себе, заодно и отстраняясь от происходящего на всякий случай, если все же инспектора занесло в его расследовании.
Вуд замер на крыльце участка, решая нанять кэб или идти пешком.
На улице потеплело. Во всю светило солнце, растопив лужи, в которых с громким воркованием купались голуби. Многочисленные мелкие воздушники, которых в столице было не меньше, чем голубей, тоже бы плескались в лужах, если бы не одно но — это была Примроуз-сквер, защищенная магической сетью от летающих нелюдей. Сеть ярко-синими жгутами висела в воздухе над домами — обитатели этой улицы умели хранить свой покой. Они бы и под землей навесили защитных экранов от слепых, неуклюжих подземников, напоминавших кротов-переростков, но вот беда — обитатели Примроуз-сквер были людьми и были вынуждены пользоваться канализацией. А канализацию обслуживали только подземники. Впрочем, Йен внимательно рассмотрел сеть в небесах — пара лазеек для пронырливых воздушников в сети появилась, а значит, скоро улицу захлестнет волна мелкого воровства — воздушники были не больше фута в длину и утащить что-то серьезнее столового серебра не могли.
Поток кэбов и магомобилей иссяк — улица почти опустела. Зато пришло время гувернанток с детьми, спешащих в парки. Некоторые гувернантки даже катили перед собой новинку этого года — высокие корзины на колесах, называемые колясками. Тут все появлялось самым первым — в соседних с Примроуз-сквер районах детей до сих пор катали по старинке — в небольших тележках за собой.
Район оживал, еще не зная о происшествии у дома Спенсеров…
Вуд проверил мелочь в своих карманах и решил идти пешком — до дома лара Шейла была всего-то пара миль, да и мысли перед арестом хотелось привести в порядок. Все же он замахивался на одного из самых известных ларов из давнего и благородного рода, который теперь заведомо прервется: лар Вэл был единственным сыном в семье и единственным магом, в том числе. Убийства, вне причины, вызвавшей его, в Островном королевстве почти всегда карались смертной казнью, за редким исключением заменяясь каторгой в колониях. Вуд за время своей работы в полиции постоянно боялся ошибиться и отправить на виселицу невиновного, ведь все можно исправить, кроме смерти. И хотя в виновности лара Вэла Вуд не сомневался, но обдумать все хорошенько в последний раз никогда не повредит.
— Что ж… Дохлые феи, — прошептал он себе под нос, шагая с крыльца. Констебль Хеттер послушно пошел за ним — он уже привык к привычке инспектора что-то бормотать себе под нос. — Что мы имеем…
Общее для всех уже десяти убийств…
Место преступления — всегда Примроуз-сквер. Декстер считал, что это из-за того, что убийца был в услужении и, как слуга, не мог отлучаться далеко. Вуд же знал — кто бы ни был Безумцем, он просто не успевал убежать далеко прочь во время слива или, наоборот, укрыться в своем доме. Лар Шейл за эти полгода никуда не выезжал с Примроуз-сквер.
Время преступления — поздний вечер, ночь или раннее утро, как в случае гувернантки Гатри. Время, когда каждый пришлый заметен. Лара Шейла тут знали и уважали, вдобавок, как маг, он часто был вынужден отлучаться из дома в ночное время. Причем по ночам он, якобы не желая тревожить своего секретаря Сержа Виардо, ездил один. Водителя своего магомобиля он тоже не будил.
Характер убийства — жертву всегда избивали, а потом сворачивали шею. Полицейский хирург утверждал, что на такое способен лишь высокий, очень сильный мужчина. Лар Вэл был шесть футов с половиной, вдобавок, как все лары, увлекался боксом.
Ииии… То, что к делу никак не пришьешь, но именно на это в основном и опирался Вуд, как на главную улику — остаточный фон огненного слива.
Единственный маг огня на Примроуз-сквер — лар Шейл. Огненная магия одна из самых редких — нелюди к ней не способны и соответственно не передавали этот дар людям. У пяти других огненных магов столицы магия пахла чуть иначе — Вуд это проверял тайно, для себя. Если Дафф узнает об этом — скандал будет грандиозный, но Вуд не мог иначе, ведь шанс, что удачливого и быстро продвигающегося по карьерной лестнице мага лара Шейла могли подставить свои же, исключать было нельзя. Но у других огненных магов огонь пах иначе — у кого-то отвратительно вонял углем, у кого-то озоном, смолой или фонарным газом. И только от лара Шейла несло кисловатым, немного приятным и чертовски опасным ароматом вирньяка. Точнее, от него пахло горящим дубом. Глупое совпадение — деда Йена звали как раз Дубом. Может, именно поэтому Йену всегда было тяжело на месте преступления Безумца — иногда выверты магии непредсказуемы. А, может, это досужие домыслы самого Йена — все же трусость нелюдей перед огнем никто не отменял.
Других огненных магов среди родственников лара Вэла не было — это Вуд тоже проверял, нарвавшись на выговор Даффа. Лезть к ларам категорически не рекомендовалось, особенно с вопросами, не касающимися расследования, но, опять же, Вуд иначе не мог — он должен был быть точно уверен в том, что лара Вэла не пытаются подставить и оговорить — Шейлы были чертовски богатыми, а люди убивали и за меньшее, чтобы получить наследство. Все земли лара Шейла были майоратными, за исключением небольшого поместья на Ледяных островах (то было куплено на деньги его матери и из майоратного наследования изымалось). Наследника мужского пола на данный момент у лара Вэла не было. Это значило, что все земли, титулы и деньги перейдут под защиту короны — других законнорожденных сыновей у умершего пять лет назад лара Уинстона Шейла, Десятого герцога Редфилда, отца Валентайна, не было. Россыпь бастардов была ужасающая, но среди них не было ни одного мага. Наличие магии у бастарда по законам Островного королевства автоматически приравнивало его к законнорожденным сыновьям и включало в наследование титула и земель — люди магией не разбрасывались. Только в случае семейства Шейлов у бастардов лара Уинстона магия напрочь отсутствовала. Были ли у лара Вэла собственные незаконнорожденные дети, Йен не знал — лар слишком хорошо скрывал такую информацию. Хотя негласный список его побед над ларами был просто потрясающ — герцог не привык себе отказывать ни в чем, в том числе и в интрижках, особенно с замужними ларами, скучающими в браке.
Надо было признать — версия о том, что лара Вала подставляют в борьбе за наследство, была нежизнеспособной, семейство Шейлов слишком много от этого теряло, а возможных наследников на горизонте не было.
Получалось, что, кроме лара Вэла, никто иной не мог оставить следы слива огненной магии в Примроуз-сквер. Для обычного магического разбирательства одного этого факта было достаточно для вынесения обвинительного приговора, только никто из традиционных магов присутствие слива магии не подтверждал. Первое время Вуд думал, что лар Вэл не скупится с деньгами, подкупая судебных магов, но подкупить старика Эдвардса, которого Йен лично притащил на одно из мест преступления Безумца, лар Вэл просто не мог, потому что не знал о его существовании. А Эдвардс тоже отрицал любое присутствие слива. Жуткий червячок сомнения грыз Йена беспрестанно — он не мог понять, как маг-традиционал скрывает слив, только и обратиться с этой проблемой не к кому — не тащить же сюда своего деда. Такого Примроуз-сквер точно не переживет. Да и… Надо было признать, необычный механизм слива магии не имел никакого практического значения для расследования — ни жертвам, ни самому лару Вэлу это ничем не поможет.
Иии… Самое главное в преступлениях — мотив убийства. Для Вуда он был очевиден. Для остальных — не очень. Хотя кое-что местным детективам нарыть удалось, помимо известного Йену безумия из-за слива.
Первыми жертвами Безумца были гувернантка Гатри и её подопечная лара Хейг. Тут мотива и даже мало-мальской связи с Шейлом найти не удалось, но часто мульти-убийцы именно так и начинают — с пробы на ком-то совсем незнакомом.
Следующей жертвой был лэс Годар, проживавший почти у полицейского участка — самой дешевой части Примроуз-сквер. Лэс Годар был консультантом-юристом лара Бейтса, одного из ярых противников лара Шейла в Парламенте. Сам лар Бейтс счастливо избежал участи оказаться жертвой Безумца, зато его жена лара Кларисса Бейтс стала шестой погибшей от его рук. Если Годара, оказывающего консультации и другим ларам, еще можно было считать притянутым за уши к лару Шейлу, то убитую Клариссу Бейтс просто так со счетов не спишешь.
У последующих жертв лара Айртона и джайла Рамы связи с Шейлами не прослеживалось, но кто их этих аристократов знает? Причиной могло быть все — от неподеленной любовницы до непримиримых разногласий столетия назад. С джайлом Рамой вообще могли пересечься в южных колониях другие ветви Шейлов, пошедшие по военной стезе. В любом случае ни родственники Айртона и Рамы, ни сам Шейл ни в чем подобном не признались.
Лэс Фабер был из новой промышленной аристократии, которая могла скупить пол-Примроуз-сквер, но не добиться при этом признания местных жителей. Теоретически, Фабер мог быть противником реформ, предлагаемых Шейлом, и мешать ему.
Рамзи и Моррисон, восьмая и девятая жертвы, были в услужении у разных хозяев, и чем они помешали Безумцу, понять было сложно.
Йен скрипнул зубами — одного нельзя было отрицать: кто бы и за какие неведомые заслуги попал в список жертв Безумца, — связь с Шейлом все же была. Это доказывали запонка в кармане Йена и похожий почерк всех преступлений. И магическая аура слива, но её к делу не пришьешь, не загремев в северные резервации.
К огромному особняку, больше похожему на дворец, Вуд с констеблем Хеттером и присоединившимся к ним Декстером, на ходу рассказывавшим о всем известной вражде между Шейлом и семейством Спенсеров на политическом поприще, добрались ближе к одиннадцати.
Замирая перед парадной дверью и сомневаясь, что их тут пустят, Декстер закончил рассказ:
— А еще на вечере у Гровекса лар Вэл и лар Алан не поделили одну лару — говорят, та еще знойная красотка… Это рассказал вернувшийся с вечеринки сын лара Глейзера Седрик. Он буквально дополз домой в районе девяти утра… И попал прямо мне в объятья. Он сказал, что некая лара протанцевала на вечере четыре танца с одним и четыре с другим. Потом сам хозяин вечера лар Вернон оттаскивал взбешенного лара Вэла от Алана. Говорят, при этом Валентайн крайне тихо и уверенно говорил, что все равно прибьет «сволочного Спенсера», это цитата, Йен…
— Вранье. — отмахнулся Вуд, нажимая кнопку электрического звонка.
— Почему? — тут же влез констебль Хеттер.
— Потому что ни одна приличная лара не танцует на балу более трех танцев с одним и тем же кавалером. — спокойно пояснил Йен. — Четыре танца танцуют только с женихом. Официальным женихом. Этот Глейзер совсем нас за дураков держит.
Декстер удивленно приподнял брови и явно хотел поинтересоваться, откуда Йену известны такие тонкости жизни ларов, но тут дверь открылась, и дворецкий Шейлов лэс Нильсон еле сдержал свое недовольство:
— Инспектор Вуд, лар Шейл не принимает никого до обеда.
Вуд натянуто улыбнулся:
— Нас ему придется принять, лэс Нильсон. Разбудите, пожалуйста, своего хозяина, или это сделаю я. У нас есть ордер…
Дворецкий скривился и все же пропустил полицейский в холл:
— Прошу проследовать в утреннюю гостиную, лэсы.
Вуд кивнул:
— Не стоит беспокоиться — дорогу мы найдем сами, я еще не забыл, где находится гостиная.
Он демонстративно поставил свой зонт-трость в подставку и повесил шляпу на вешалку.
★★★
Утреннюю гостиную Шейлов за месяц, проведенный на участке на Примроуз-сквер, Йен изучил досконально — дубовые панели, зеленый шелк обивки на стенах, картины и фотографии модных ныне премикаэлитов (Йен как-то вел дело о подделке картин и теперь хорошо разбирался в современных живописцах), мебель работы Черридейлов — старинная, удобная, старательно не обновлявшаяся — с потертостями на обивке и царапинами на ручках. В гостиной было холодно — камин не был растоплен. Этим утром гостей не ждали, и присылать горничную для растопки камина ради каких-то полицейских дворецкий не собирался. Хеттер встал у окна, рассеянно оглядывая комнату — вряд ли он когда-то видел такой богатый интерьер, Декстер ходил вдоль стен, рассматривая картины и изредка фыркая. Особенно Декстера впечатлила купающаяся Лилит и «Лара с гепардом», на которой была изображена полуобнаженная девушка, спящая в саду. Детектив обернулся на Йена, замершего у камина:
— Это вообще законно?
Йен задумчиво кивнул:
— Да. Даже фотографии законны.
— Разврат, — пробурчал Хеттер.
Йен ему возразил:
— Разврат продают на Медоуз-стрит, а тут высокое искусство, Хеттер. Большая разница.
— И все равно, вешать такие картинки дома, разврат. — остался при своем мнении констебль. Декстер же продолжил ходить по гостиной — несмотря на многочисленные кресла с кружевными салфетками на изголовьях, садиться было нельзя — они же всего лишь полицейские.
Недовольный лар Шейл спустился в гостиную через полчаса, и это было весьма любезно с его стороны — он мог и пару часов их продержать в ожидании, лары по утрам еще и ванны принимают. Выглядел молодой Шейл откровенно помято — лицо чуть отекло, под глазами залегли темные мешки. Глаза покраснели, на подбородке была щетина. Длинные черные волосы лар собрал в низкий хвост. Йен чуть скривился — от Шейла несло огнем, одеколоном и перегаром, причем последний запах преобладал. Впрочем, одет был лар при этом весьма прилично — дорогой, безупречного кроя костюм, выгодно подчеркивающий фигуру, белоснежная рубашка, сиреневый жилет и эффектно завязанный галстук — Йен до сих пор так и не освоил этонский узел, положенный в торжественных случаях. Дед, научивший Йена множеству премудростей этикета, завязывать галстуки тоже не умел — за неимением последних.
Лар Вэл устало опустился в ближайшее кресло, предлагать присесть детективам ему и в голову не пришло:
— Весьма недоброе утро, лэсы. Я уже начинаю думать, что зря разрешил вам, инспектор Вуд, обращаться ко мне за помощью — вы начинаете злоупотреблять моим гостеприимством.
— И вам доброго утра, лар Шейл, — старательно кротко сказал Йен — не в его интересах допускать хоть какую-то бестактность: в особняке полно лакеев, а лететь с крыльца больно и стыдно. Да, потом всегда можно вернуться с ордером и поставить на уши весь особняк, арестовывая обидчиков-лакеев, но арестовать отдавшего приказ лара никто не позволит… А в участке потом долго будут вспоминать сию оплошность, высмеивая при любом случае. Йену-то что, ему тут после расследования убийств Безумца не работать, а вот парням придется туго.
Лар Вэл, не допуская ни одной раздраженной или испуганной интонации в своем голосе, поинтересовался:
— Чем в этот раз обязан вашему визиту?
— Совершено очередное убийство, лар. Снова Безумец.
— Мы уже вроде выяснили, что, хоть я и знал некоторых жертв Безумца, но не имею к ним никакого
отношения.
Йен с любопытством рассматривал потоки магии — они безмятежно, без бурления накапливались в Шейле в районе сердца, сияя, как маленькое солнце. Это означало одно — маг был спокоен и ничего не боялся. Он был полностью уверен, что, чтобы ни произошло, к нему это не имело ни малейшего отношения.
Декстер демонстративно кашлянул, и Йен с трудом заставил себя отвлечься от потоков магии — они завораживали.
— Но у вас нет алиби, лар Шейл, — мягко сказал инспектор.
— Как и у вас свидетелей того, что на месте преступлений видели меня, — парировал Вэл. — И кто же в этот раз жертва, если мне будет позволено поинтересоваться?
— Убит лар Алан Спенсер. — Йен вздрогнул — сердце лара Вэла вспыхнуло, выдавая его волнение. Светлячок магии стал разгораться сильнее и сильнее, хоть внешне в ларе Вэле ничего не изменилось. Он лишь сел удобнее, закидывая ногу на ногу.
— Мир его душе… Надо же, как судьба жестока к некоторым. Жаль, ужасно жаль… Он был чертовски молод. Но… Инспектор, мне должно польстить, что о его гибели вы первыми решили уведомить меня?
— Лар Вэл… Нам известно, что вы были на званом вечере у барона Гровекса. Там же присутствовал и лар Спенсер… Могу я поинтересоваться, во сколько вы ушли оттуда?
— О, сложно сказать точно. Около шести, пожалуй. — Магия ярким сиянием обхватила всего лара, вызывая у Йена боль в глазах и привычный страх в сердце — он даже пару шагов назад непроизвольно сделал, тут же проклиная свою нелюдскую кровь. Йену пришлось отключить магическое зрение — лар Вэл явно что-то скрывал и побаивался, что это может стать опасным для него.
— А точнее? — в расспрос подключился Декстер, недовольный странными паузами в разговоре. Хеттер у окна спешно что-то писал в своем блокноте.
Лар Вэл старательно безмятежно пожал плечами:
— А точнее не могу вам сказать. Как-то не подумал ради будущего алиби замечать время.
Йен заставил себя снова подойти ближе:
— Может, барон Гровекс..?
— Простите, — немного нервно рассмеялся лар, — но вы совершенно не знаете нашей жизни. Со званых вечеров принято уходить молча, не прощаясь с хозяевами. Что-то еще?
— Кто-то видел, как вы выходили? — спросил Декстер. — Может, кто-то был перед вами или после вас?
— Пожалуй… Это должен знать лакей, стоявший в дверях и провожавший гостей. Он может и время моего ухода уточнить. Что-то еще, лэсы?
Йен тут же спросил:
— Во сколько вы вернулись домой?
— О, вам и это интересно. Что ж… Я возвращался пешком — решил подышать свежим воздухом… Мой магомобиль до сих пор стоит возле дома Верна… Пожалуй, я вернулся где-то через полчаса, может, чуть больше… Кстати, спросите моего дворецкого — именно он запустил меня домой. Он должен знать точно время.
Он тут же взял со стола и позвонил в изящный колокольчик, вызывая Нильсона. Тот, все такой же недовольный, появился мгновенно, словно стоял под дверями:
— Лар Вэл? — он повернулся к хозяину, намеренно игнорируя детективов.
Шейл ткнул указательным пальцем в полицейских:
— Будь добр, Нильсон, ответь на вопросы инспектора Вуда. И помни, что полицейские могут потребовать подтвердить это под присягой. Не стоит юлить или что-то скрывать.
Нильсон старательно медленно развернулся в сторону Вуда:
— Чем могу быть полезен? — голос дворецкого при этом и заморозить мог.
Йен, напоминая себе, что сегодня, сейчас, именно тут и закончится все это дикое расследование, так что чуть потерпеть он в состоянии, спросил:
— Лэс Нильсон, не могли бы вы сказать, во сколько точно пришел домой лар Шейл?
Дворецкий, ни капли не задумываясь, тут же ответил:
— Лар Вэл вернулся домой без пять семь. Я это точно знаю, потому что всегда смотрю на часы в холле. В последнее время это самое важное, как оказалось… Что-то еще? — он вызывающе сделал шаг в сторону двери. Декстер тут же заступил ему дорогу, а Йен уточнил:
— И как выглядел при этом лар Вэл?
— Простите? — не стал отвечать Нильсон, разыгрывая недоумение, а лар Вэл опустил глаза вниз, что- то то ли вспоминая, то ли обдумывая.
— Было ли что-то необычное в его облике? — спокойно пояснил Йен.
Дворецкий растеряно сказал:
— Он выглядел… Уставшим и слегка растрепанным. Сами понимаете — танцы… Танцы — это зло.
Лар резко заставил себя выпрямиться. С легкой улыбкой на устах он пояснил:
— Уже через два-три танца в зале становится так душно, что не продохнуть. Дамы распарены, кавалеры в поту, как загнанные лошади, свечи…
— Свечи? — оборвал его Йен. — Барон Гровекс использовал свечи?
Нильсон почти взорвался от возмущения:
— Конечно же, любой уважающий себя лар освещает балы и приемы свечами! Это же очевидный факт!
Вуд сглотнул — жара, неприязнь к Спенсеру, подстегнутая парой, а вокруг открытый огонь, отвечающий магу и подхлестывающий магические потоки… Это могло спровоцировать слив.
— И почему же? — не удержался от вопроса Декстер. — Те же электрические лампы дешевы и дают много света…
Лар Вэл довольно рассмеялся:
— Вот именно — дешевы. А лары не бывают дешевыми… Так что вернемся к танцам… На чем я остановился? Жара, свечи, постоянные танцы, от которых нельзя отказаться, закрытые окна из-за дам — они все как на подбор в легких, почти просвечивающих платьях — малейший ветерок, и они уже неблагородно чихают и сопят раскрасневшимися носиками… Так что неудивительно, что вернулся я немного потрепанным. Это обычное дело.
Йен продолжил настаивать:
— И все же, что означает — потрепанный? Сдвинутый галстук? Порванные манжеты? Расстегнутый жилет?
На манжетах Нильсон заметно занервничал. Йен нажал на него:
— Лар выглядел, словно подрался?
Лар прищурился и резко сказал, теряя свое спокойствие:
— Нет, подождите! Вы что же думаете, что это я убил Алана?!?
Йен указал пальцем на его сжатые в кулаки руки:
— У вас припухшие костяшки пальцев.
Лар Вэл явно с трудом заставил себя разжать кулаки, только взять под контроль свой голос ему не удалось:
— О, небеса! Если стащить с меня рубашку, под ней еще и свежие синяки обнаружатся! Я же огненный маг, я боевой маг! У меня каждый день тренировки, и, поймите, мои учителя отнюдь не ромашки со мной нюхают. Они из меня отбивную делают, если добираются, конечно же. Не надо, инспектор, мы это уже проходили с вами — у вас нет улик против меня. У вас нет свидетелей, что я был рядом с местом преступления…
— Можно осмотреть вашу одежду?
— Это еще зачем? — сразу же насторожился лар.
Йен принялся перечислять:
— На предмет обнаружения свежей крови, следов борьбы…
— Нет! Я не дрался с Аланом! И уж тем более не убивал его! — лар Вэл перестал сидеть безмятежно, он крепко поставил на пол свои ноги, словно готовый вскочить в любой момент.
— А нам известно, что вы не поделили на вечере лару и угрожали убить Алана…
— Угрожать — не значит убить. В сердцах иногда чего только не скажешь. Но я не убивал Алана, хоть и должен признать — его смерть не печалит меня.
— И все же мы будем настаивать на осмотре…
Вал прищурился и скривил свои губы. Он презрительно выдавил, впервые за все время знакомства с Йеном позволяя себе повелительный тон:
— У вас нет никакого права осматривать мою одежду и проходить в мой дом. Все мои разговоры с вами — лишь жест доброй воли, который вы совсем не уважаете. Ласы, я прошу вас на выход! Хватит с меня игр в паритет.
Вуд на миг прикрыл глаза, сдаваясь. В конце концов одежду можно осмотреть и после. Все равно запах слива, присутствующий на одежде лара Вала, к делу не пришьешь.
— Лар Вал, последний вопрос… — Йен достал из кармана запонку. Хеттер тем временем снял с пояса наручники — и этот жест не ускользнул от лара. — Вы узнаете запонку?
Нильсон побелел, и Вуд понял — это совершенно точно запонка Шейла.
— Откуда… — лар все же встал — резко и слишком быстро даже для Йена. — Кого из слуг вы подговорили,чтобы обокрасть меня?!
— Никого. — твердо сказал Йен. — Запонка найдена на месте преступления.
Лар предпринял очередную попытку успокоиться — он пару раз сделал вдох-выдох, а потом сказал:
— Совершенно точно, что меня пытаются подставить — такая мысль вам не приходила в голову?
— Запонка найдена в руке Спенсера. И я бы хотел…
Хеттер, заметив, как моментально вскинулся ошеломленный лар Вэл, спешно рванул к инспектору, снимая дубинку с пояса…
Температура в комнате резко подскочила, и Нильсон, годами бывший в услужении у огненных магов, все понял первым — он схватил стоящего рядом с ним Декстера и дернул его в сторону холла, прикрываясь дверью, как щитом.
Йен же не успел ничего — его опалило жаром магического слива, воздушной волной отбрасывая в сторону камина. Затылок попытался поспорить в стойкости с каминной полкой, но та оказалась более крепкой — падая на пол от дикой головной боли и прикладываясь виском о каминную решетку, явно мстившую за неуважение к огненному магу, Йен жалел лишь об одном — он-то пожить успел, а вот Хеттер даже третий десяток лет не успел перешагнуть.
В глазах померкло от боли, и Йен покинул этот мир.