Дождь усилился, он лил Соджи на лицо. Милли покачала головой:
– Поймайте такси. Я отвезу ее в больницу.
Бездомные уставились на нее, как на инопланетянку.
– Вы что, не можете? Она промокнет, если останется здесь лежать.
– Леди, для таких, как мы, таксисты не останавливаются.
Милли поморгала:
– Да, ясно. Тогда я поймаю такси, а вы, ребята, ее перенесете.
Милли подняла скобозабиватель и сунула в карман. Листовки она не захватила: половина уже промокла, половина вот‑вот промокнет. Невелика беда! В «Кинко» остался оригинал, можно распечатать еще.
Такси Милли ловила минут десять. Дождь усиливался, спрос на такси – тоже. Когда Милли вернулась в проулок, Соджи уже стояла, поддерживаемая двумя бездомными.
Увидев Милли, она вздрогнула и попыталась сбежать, но чуть не упала.
– Не приближайся! – крикнула Соджи.
Тик вернулся – и высовывание языка, и подмигивание.
Милли развела руки в стороны, стараясь выглядеть безобидно.
– Соджи, тебе помощь нужна. Ты потеряла сознание. Давай я отвезу тебя в больницу.
– Ни за что! Просто я очень удивилась. Я не ела сегодня. И не спала – под таким‑то дождем.
– Хорошо, тогда просто поехали со мной. Я куплю тебе поесть. Принуждать тебя я ни к чему не стану.
Коридорный в отеле заметно встревожился, когда Милли завела в фойе Соджи. Назло ему Милли захотелось пойти вместе с Соджи в местный буфет, но она решила подняться в номер и заказать еду туда.
– Обслуживание здесь небыстрое, – предупредила Милли. – Не хочешь пока прилечь отдохнуть?
Соджи смотрела Милли через плечо, а услышав вопрос, вздрогнула:
– Извини, что ты сказала?
Милли обернулась. Золотистый кафель и хромированная фурнитура ванной сияли в свете люминесцентных ламп. Милли повернулась к Соджи.
– Или, может, в ванную сходишь?
– Да, да, пожалуйста! – Соджи кивнула. – В приютах только душ. Пока моешься, крадут вещи, на полу четыре дюйма холодной воды, и льется вода в лучшем случае тепловатая.
– Если хочешь, запри дверь, – сказала Милли. – Я не против.
Еду принесли, а Соджи еще мылась. Милли тем временем вытащила жучок и отключила микрофон. Когда Соджи вышла из ванной, еда уже стыла.
Милли понемногу разбиралась в ее мимике, училась отличать хаотические проявления ее недуга от истинных чувств. Глубина эмоций потрясла Милли. Шизофреники отличаются уплощением эмоций – они особо не радуются и слишком не грустят. А вот Соджи, когда вышла из ванной, буквально светилась от счастья.
– Надеюсь, ты не вегетарианка. – Милли показала на еду. – Я заказала курицу.
Соджи резко вдохнула и облизала губы.
– Курица – это здорово, – проговорила она, но замялась.
– Так вперед! Угощайся, прошу тебя!
Соджи набросилась на еду. Милли сидела тихо. Она намазала булочку маслом и ела маленькими кусочками, запрещая себе спешить. Ей не хотелось пугать Соджи.
Вести себя за столом Соджи точно умела – она аккуратно отделила куриное мясо от костей, ела исключительно ножом и вилкой и ежеминутно промокала губы полотняной салфеткой. Милли держала бы курицу руками, не церемонилась бы, хотя голодна не была. Может, это проявлялось обсессивно‑компульсивное расстройство, только Милли так не считала. Пока Соджи интенсивно задействовала лицо – откусывала, пережевывала, пила, – случайная активность и тик исчезали, но стоило сделать паузу, как высовывание языка и зажмуривание возвращались.
Когда Соджи взялась за салат, Милли предупредила:
– Я не знала, какую заправку ты любишь, и попросила итальянскую.
Заправкой Соджи не злоупотребляла.
– Итальянская заправка – безопасный вариант. Я люблю сыр с плесенью, хотя у меня легкая непереносимость лактозы.
Милли кивнула. Ее так и подмывало еще раз спросить Соджи о Дэви, но она боялась не только напугать ее, но и услышать очередное «Нет, я никогда его не видела».
Теперь Соджи ела медленно – лук аккуратно откладывала, а с остальным расправилась, даже ловко собрала хлебом куриный жир и заправку.
Когда на тарелке осталась только горка мелко нарезанного лука, Соджи снова промокнула губы салфеткой, свернула ее и положила в центр блестящей тарелки. Потом она вздохнула и откинулась на спинку стула.
– Ты ведь хочешь о чем‑то меня спросить. Это у тебя на лице написано.
Взволнованную, напряженную, сосредоточенную Милли эти слова застигли врасплох. С губ сорвался нервный смешок, впервые со дня исчезновения Дэви ей едва не изменило спокойствие, поддерживаемое с таким тщанием. Милли повернула голову к стене, зажмурилась и глубоко задышала. Порыв прошел, Милли взяла себя в руки, хотя слезы жгли ей глаза.
– Да, я уже начинала спрашивать, но ты упала в обморок, едва увидев его портрет.
Соджи отвела взгляд, потом поджала губы и на миг перестала высовывать язык.
– Ну да, я, конечно же, удивилась. – Соджи поглубже вжалась в стул. – Я думала, это галлюцинация. Меня, наверное, вовсю колбасило, когда он появился. То появится, то исчезнет. – Соджи показала на пальто, накинутое на подставку под багаж у двери в номер. – Это он купил мне пальто. Я дрожала от холода среди снегопада, а через секунду очутилась в «Мейсисе». Причем не в том «Мейсисе», который в Пентагон‑сити[14], а в нью‑йоркском. Он спросил, какое пальто мне нравится. Продавщицы шарахались от меня, только он твердо решил добиться своего. Я увидела это пальто и с тех пор не расстаюсь с ним. Он расплатился стодолларовыми банкнотами, и мы вышли на улицу. Потом я снова очутилась в Вашингтоне. Ясно, что‑то произошло, хотя я уже не знаю, что было на самом деле, а чего не было. – Соджи потянулась к пальто. – Только в нем я уверена. Я ношу его слишком часто, даже в жару, потому что чувствую: скоро оно исчезнет. Бесследно исчезнет, как мой ангел.
– Твой ангел?
– Ну да, а как еще мне его называть?
Милли снова протянула ей листовку с портретом.
– Его зовут Дэви. Он мой муж. – Милли сделала паузу и добавила: – Он пропал.
Перед глазами поплыло. Милли протерла очки, только легче не стало. Она высморкалась, и ее немного отпустило.
– Когда он купил тебе пальто?
– Третьего января. В тот день к нам вторгся арктический циклон. Во Флориде он заморозил все апельсиновые деревья, а в Вашингтоне было минус двадцать. Ты тоже исчезнешь?
Черт, она видела его два месяца назад!
– Почему ты так думаешь?
Тут Милли вспомнила свой прыжок из западного Техаса в Оклахому, и ее замутило. Это вполне возможно.
– Ангел женится только на ангеле, да? – Соджи посмотрела на синий плащ Милли. – Ну, или ты Дама в Синем[15].
– Дама в Синем? – Милли покачала головой и решила не развивать эту тему. – Когда ты в последний раз видела Дэви? В тот день, когда он купил тебе пальто?
– Он навещал меня месяц назад. Спросил, как дела, и оставил денег.
– На прошлой неделе ты его не видела?
Соджи покачала головой.
Уголки рта резко опустились – Милли аж сама удивилась. «А ну соберись! – велела она себе. – Потом поплачешь!»
Милли сделала глубокий вдох и выдохнула через плотно сжатые губы. «Совсем как на курсах Ламаза»[16], – подумала она и снова чуть не расплакалась.
Брови насуплены, глаза прищурены – Соджи внимательно следила за ней.
– Ты зря угостила меня вкусным ужином?