Вытянув вперед лапу, волк поскреб каменную мостовую, высекая когтями искры, Я сглотнула слюну. Звук получился неожиданно громким, выдающим страх. Волк оскалился. Он наслаждался моим ужасом. Только это удерживало его от немедленного нападения. Словно маньяк, он растягивал удовольствие. Но это быстро ему надоело. Утробно рыкнув, волк сорвался с места.
Я вскинула руки в нелепой попытке защититься. Хотя как это поможет? Гигантская пасть легко перекусит пополам мою талию, не то что руку.
Все это сон. Я сплю. Во всем виноват проклятый чай, будь он неладен. Надо просто напрячься и проснуться. Сейчас, вот сейчас все исчезнет. Еще немного.
Зубы щелкнули и сомкнулись на моем предплечье. Боль, адская боль в один миг охватила руку, перекинулась на туловище, прострелила до самых пяток, под конец ударив в голову опаляющей вспышкой.
Я завопила во все горло. Хрипло, с надрывом. Не удивлюсь, если в домах полопались стекла. А уж барабанные перепонки волка вовсе должны разорваться в клочья. Только этим могу объяснить его внезапную капитуляцию.
Хищник взвизгнул, как если бы я его ударила. Выпустив мою руку, он попятился, трясся головой. Волк скулил и тер передними лапами уши, а когда я дернулась, припустил прочь по мостовой.
Разбираться, почему он передумал меня убивать, не было сил. Раненая рука упала вдоль туловища. Кровь заливала платье. Синее — отстраненно отметила. А ведь я была в джинсах и футболке. Когда переоделась и почему не помню об этом?
В очередной раз погружаясь в темноту, подумала: нет, все же не сплю. Во сне не бывает так больно.
Глава 2. Двое из ларца, одинаковых с лица
Сквозь прикрытые веки пробивался свет. Я лежала на чем-то мягком. Кажется, на кровати с хорошим матрасом. Уже кое-что. Хватит темных подворотен.
Предплечье невыносимо саднило. Открыв глаза, осмотрела перебинтованную руку. Укус не померещился. Куда меня забросила бабка? И с какой целью?
Несмотря на боль в руке, чувствовала себя нормально. Нет, даже не так. Отлично я себя чувствовала. Даже лучше, чем вчера,
Я села, свесила ноги с кровати, повела плечами. Мышцы откликнулись охотно. Никакой слабости. Только голова тяжелая. Словно к затылку прикрепили гирю, и она тянет меня назад. Чтобы удерживать голову прямо, приходилось непривычно перенапрягать шею.
Комната была явно девичьей. Все такое милое, в рюшах-цветочках, на подоконнике кашпо с гортензиями. Пахли они одуряюще, аж в носу свербело. Трюмо в углу завалено косметикой. Хватило бы на роту девиц. Зачем одной столько?
Шкаф стоял приоткрытый, из-за дверцы выглядывал кружевной край юбки. Бедный шкаф просто распирало от количества нарядов. Того и гляди, лопнет, окатив все вокруг шелком и гипюром.
Я скривилась Еще не зная хозяйку комнаты, уже сделала выводы: мы не сойдемся. Слишком разные вкусы. Терпеть не могу рюши и розовый цвет. Мне подавай косуху и джинсы.
Придерживаясь за прикроватную тумбу, встала на ноги. Колени немного дрожали, и голова поначалу закружилась, но потом зрение прояснилось, и я даже сделала шаг без поддержки тумбы.
В комнате я была одна. И хорошо. Мне нужно время — прийти в себя и понять, что происходит. Я направилась к окну, но что-то заслонило обзор, упав на лицо. В раздражении откинула волосы с лица и застыла, так и не опустив руку.
Стоп! У меня вообще-то короткий ежик. Специально подстриглась, чтобы волосы не мешались под шлемом. Но и до этого носила каре. Терпеть не могу длинные волосы. Так откуда они взялись?
Я ощупала голову, завела руки за спину, спускаясь по длинным волосам. Что за черт? Сердце бешено колотилось. Я так не пугалась, когда на меня кинулся волк. Вот что оттягивает голову назад — волосы! Они отросли, а я не заметила. Как это возможно? Объяснение только одно: я была без сознания. Сколько лет нужно пролежать в коме, чтобы волосы из ежика выросли до попы?
По-прежнему вцепившись в волосы, я обернулась к трюмо. Самый простой способ выяснить правду — подойти к зеркалу и взглянуть на себя. Но я тянула. Иногда знать правду совсем не хочется.
Медленно шаг за шагом подкрадывалась к зеркалу словно к дикому зверю. Страшно было увидеть в нем сорокалетнюю женщину очнувшуюся после затяжной комы, хотя я помню себя двадцатидвухлетней. На последнем шаге зажмурилась. Затем глубоко вздохнула, как перед прыжком с обрыва, и открыла глаза.
— Черт! — ругнулась от души.
Из зеркала на меня смотрела трепетная лань: длиннющие светлые волосы. Блондинка, как и я. Только я — пепельная, а у этой тот самый оттенок, что принято называть золотым. Глаза в пол лица с поволокой, фарфоровая кожа с нежным румянцем на щеках. А возраст даже моложе моего. Наверняка не старше восемнадцати. Это я?
Я не могла поверить своим глазам. Где мои мышцы, где попа орех, где загар из солярия. Это бледная моль — я?
Та, что отражалась в зеркале, по какой-то извращенной логике была похожа на меня: черты лица, рост, фигура. Но нюансы выдавали различие. Ни одна кома не в состоянии так изменить человека. Отражение в зеркале чужое.
Я окончательно убедилась в этом, не найдя тэту волка на плече. Конечно, рисунок можно свести, но хоть какой-то след все равно останется. А тут кожа была девственно чистой, словно татуировка никогда не существовала.
Я так увлеклась разглядыванием себя в зеркале — крутилась туда-сюда, подходила ближе, отдалялась — что пропустила открывшуюся дверь.
— Не рано ли ты встала? — мужской голос заставил меня подпрыгнуть.
Я резко повернулась к двери. Вошедший был мне незнаком, но глаз художника-любителя отметил сходство между моим новым отражением и незнакомцем. На вид парень был чуть старше двадцати. Высокий, те же светлые волосы, что у меня, и зеленые глаза. Привлекательный той красотой, что заставляет поклонниц бой-бенд визжать от обожания. Будь мне лет четырнадцать, влюбилась бы без памяти.
Но мне, слава богу, двадцать два. Голова на плечах есть, а в ней какие-никакие мозги. И они подсказывали: с парнем что-то не так. Сперва насторожила плавная точно у подкрадывающегося хищника походка, а потом он улыбнулся, и я заметила слишком длинные и острые для человека клыки.
Как будто этого мало парень говорил на незнакомом языке. И, что удивительно, я его понимала. Любопытно, что будет, если заговорю сама? Эх, была, не была.
— Ты кто такой? — спросила все на том же незнакомом языке. Что там бабка говорила про последний подарок? Он пришелся весьма кстати.
— Что с тобой? — нахмурился парень — Я — Лэйн, твой брат.
Не знаю, как не упала на пол. Повезло, что сзади стоял шкаф, к которому я привалилась. Что происходит? Я — не я, незнакомец какой-то братом называется. У меня, между прочим, родственников нет. Совсем. Тут одно из двух: либо я сошла с ума, либо мир вокруг. Легче поверить, что мир.
Ладно, притворюсь паинькой, посмотрим, что будет. Я послушно вернулась в кровать, стараясь не выпускать парня из виду. Сейчас он называется братом, а потом как набросится. Осторожность никогда не помешает.
— Лежи, я позову доктора. — заявил Лэйн. — Он не уезжал, дожидался, когда ты придешь в себя.
— Сколько я пробыла без сознания? — спросила, пока он не ушел.
— Часов пять.
Вот так рушатся стройные теории. Пять часов — маловато для комы. И для столь буйного роста волос тоже.
Я натянула одеяло до подбородка. Мое восприятие мира дало трещину. Необходимо срочно найти всему объяснение. Посмотрим, вдруг доктор в этом поможет.
Якобы брат вернулся минут через пять в компании врача. Тот выглядел анахронизмом: костюм тройка, пенсне, саквояж. Когда он достал стетоскоп допотопного вида — длинную деревянную трубку, расширяющуюся на обоих концах, я напряглась. Надеюсь, познания в медицине у него современные.
Доктор велел откинуть одеяло и задрать сорочку.
— Отвернись, — велела якобы брату.
Он, пожав плечами, повернулся к окну. Может, для него я — сестра, но он для меня — незнакомец. А я не люблю, когда на меня раздетую смотрят незнакомцы, хватит доктора.
Послушно выполнив указания, я вздрогнула, когда холодный стетоскоп прикоснулся к коже.
— Скажите, доктор. — прошептала после того, как он покончил с прослушиванием, — что со мной случилось? У меня серьезная травма головы, да? Сотрясение мозга?
— Могу вас заверить, леди Элисандра, с головой у вас все в порядке. На вас совершил нападение оборотень. Рука пострадала от укуса. Но других поврездений я не обнаружил.
— Кто? — спросила сипло из-за спазма горла. Меня настолько ужаснуло упоминание оборотня, что я пропустила мимо ушей чужое имя.
— Оборотень. — спокойно повторил доктор, словно речь шла о той-терьере.
Я резко села на кровати:
— Меня укусил оборотень? — на память пришли все когда-либо просмотренные фильмы ужасов на эту тему. Если верить кинематографу, я заражена. — Я что превращусь в волка в следующее полнолуние?
Доктор нахмурился и приложил руку к моему лбу, проверяя температуру
— Что с ней? — забеспокоился «брат».
— Возможно, я поторопился, исключив сотрясение, — задумчиво произнес доктор.
— Да хватит уже! — я сбросила чужую руку со лба. — Лучше скажите: я стану оборотнем или нет? — несмотря на нелепость этого предположения, я разволновалась не на шутку После внезапно отросших волос, пропавшей татуировки и вновь обретенного брата превращение в оборотня уже не казалось чем-то немыслимым.
— Конечно, не станешь, — фыркнул Лэйн. —Это невозможно
Я выдохнула и расслабленно откинулась на подушку. Успокоил. Но потом он добавил нечто такое, отчего я снова чуть не лишилась сознания.
— Ты и так оборотень, Элис, нельзя превратиться в того, кем уже являешься.
Впервые в жизни я ощутила на себе, что значит лишиться дара речи. Я вроде открывала рот и даже прилагала усилия, пытаясь выдавить из себя звуки, но ничего не получилось. Наверное, со стороны походила на рыбу.
— Пока я не вижу серьезных повреждений. — сказал доктор. — Но, учитывая проблемы с памятью, прописываю леди Элисандре постельный режим. Если есть скрытые травмы, физическая активность их усугубит. Когда из города вернется ее опекун?
— К вечеру должен быть. — поморщился Лэйн. — Я отправил ему сообщение, как только узнал о случившемся.
— Отлично, — кивнул доктор. — Я зайду завтра, чтобы поговорить с альфой лично.
На этом осмотр закончился. Я вяло попрощалась с доктором, и Лэйн пошел его проводить, но вскоре вернулся, чтобы убедиться — у меня есть все необходимое.
— Скоро здесь будет Рейден, — сказал он так, будто я понимала, о ком речь. — Он захочет лично разобраться в этой истории.
Я кивнула, попутно отметив про себя, что мне тоже не мешает кое в чем разобраться. Например в том, что здесь черт возьми происходит!
— Ты странно пахнешь, — внезапно заметил Лэйн, потянув носом воздух.
Я напряглась. Если рассуждать логически и принять за правду, что я — оборотень, а Лэйн — мой брат, то он, наверное, тоже оборотень. Или мы семья психов. Что куда более вероятно.
Смена запаха, замеченная Лэйном, могла стать проблемой. К этому времени до меня дошло, что я каким- то невероятным образом заняла чужое тело. И запах меня выдает. Раскрывать свое самозванство не горела желанием. Неизвестно, чем это для меня обернется. Лучше притвориться незнакомой мне девушкой, пока не пойму как все исправить. Тем более у меня есть оправдание для всех странностей — нападение волка.
— Это все стресс, — промямлила я — Наверное, он сказался на запахе
— Должно быть, — согласился Лэйн. — Как тебе удалось спасти?
— Не знаю, — пожала плечами. — Я просто закричала. Громко. До сих пор горло саднит
— Тебе повезло. Я рад. — кивнул он. — Отдыхай и ни о чем не беспокойся Теперь ты в безопасности, сестренка.
Хотела бы я знать, как так получилось, что я была в опасности. Но вслух об этом не спросила. Что-то подсказывало: с братом общаться на эту тему бесполезно, А вот новое действующее лицо — некий опекун, очень заинтересовал. Что мне принесет его приезд — добро или зло?
Лэйн оставил меня одну На этот раз насовсем. По его мнению, я должна была тут же завалиться спать. Может, его сестра — как ее там? Кажется, Элис — так бы и поступила, но я не привыкла сидеть, сложа руки. Особенное когда вокруг творится черти что. Поэтому едва Лэйн покинул спальню, я откинула одеяло и встала.
Вперед на разведку!