Вспомнить бы хоть что то
Чей то взгляд ощущался даже через накинутое на голову одеяло. Керин напрягся, готовясь отразить нападение.
Но нападения не следовало, а взгляд был любопытный, но миролюбивый. Хм.
Память отказывалась выдавать хоть что то. По ощущениям он явно не на привычном ложе. Тело воспринимало его как нечто незнакомое. Хотя, какое для него ложе привычное, вспомнить не удалось. И вообще…
Где он, как тут оказался, кто смотрит на него? И… вот так так! А кто он?!
Осознав последний вопрос, мужчина распахнул глаза, сдернул с лица одеяло и нос к носу столкнулся с детской любопытной веселой мордашкой. Его рассматривала лохматая девчушка лет пяти шести. Она еще лежала в постели в ночном одеянии веселого розового цвета, прижимала одной рукой мягкую игрушку – длинноухого зайца. Постель ее была застелена тоже розовым постельным бельем. А у зайца на ухе красовался розовый бантик.
– Проснулись? – шепотом спросила она и улыбнулась во весь рот. Пары зубов не хватало, что придавало ей умильный и немного комичный вид.
Он осторожно кивнул и скосил глаза, чтобы не рассматривать ее улыбку с щербинками. Она это заметила и хихикнула.
– А мне зубная фея принесла денежку за вот этот зубик, – и потыкала пальчиком на одну из дырок.
Керин поднял брови. Зубная фея? Это что еще за тварь? В памяти не шелохнулось ни малейших намеков на то, кем может являться это создание.
А девочка продолжила:
– Мы с мамой, когда у меня зубы начали выпадать, долго решали, кому их отдавать. Мышке или фее. Решили, что фее. Я же девочка. А мышки пусть у мальчишек забирают. Правильно?
Керин на всякий случай кивнул. Девочка ему была симпатична. Ну хочет ребенок отдать свои зубы такой пакости, как фея, – пусть. Хотя на его взгляд, грызуны и то лучше, чем мелкие, пронырливые, склочные и зловредные фейки.
О! Он помнит, кто такие феи.
– А твоя фея такая мелкая, зубастая, ушастая и с крыльями, как у летучей мыши? – спросил он наконец. Надо же знать, к чему быть готовым.
– Тьш ш ш ш… – зашипела на него юная собеседница. – Маму разбудите. Она полночи не спала, переживала, когда мы вас сюда привели.
Мама… Логично. У такой крохи должна быть мама. И отец. Но об этом позднее. Где там мама?
Она обнаружилась на диване напротив. Видно, что женщина хотела просто на секунду положить голову на подушку и прикорнуть. Но так и отключилась: ноги в пушистых меховых тапочках стоят на полу, на плечи накинуто одеяло, голова на подушке. Под глазами залегли тени. Керин повел носом – пахло каким то лекарством.
Он перевел взгляд на девочку и поднял брови.
– Переволновалась. Так то она у нас крепкая, но вы, дядя, – рогатый и с двумя сердцами. Не каждый взрослый выдержит такой стресс.
Керин поднял руку и пощупал голову. Ага! Так вот что его смущало в облике девочки и женщины – у них не было рогов. И что там насчет сердца? Два?
– А сколько сердец у вас? – на всякий случай уточнил он.
– Одно, конечно, – прыснула от смеха малышка, но тут же зажала рот подушкой, чтобы не шуметь.
– Хм…
Они помолчали, с интересом изучая друг друга.
– Есть хотите?
– Хочу.
– А что едят такие рогатые двухсердечные дяди?
– Мясо? – неуверенно предположил он. Подумал и добавил. – Определенно. И сыр. И хлеб. – В животе у него заурчало. – А что есть у вас из еды?
– Я не знаю. Мне мама по утрам в основном кашу варит.
– Не надо кашу. И не будем будить маму. А почему ты обращаешься ко мне во множественном числе?
– На «вы»? У нас так принято к старшим и незнакомым. А на вашей планете?
– Что такое планета?
– Ну мир. Такой большой шар в космосе в окружении звезд. Мы сейчас на планете Земля. А вы с какой?
– Говори мне ты. Мне почему то так привычнее. И нет, я не знаю, откуда я. Но точно не с шара.
– Ой, память еще не вернулась, да? А вы мне…
– Ты.
– Дядя, а ты мне бутерброд сделаешь? А то мама не разрешает мне пока самой ножом резать. Боится, что я поранюсь.
– Глупости какие! А как ты собираешься отбиваться от нечисти, если не в состоянии себе даже хлеба отрезать?
– Какой ты смешной, – снова захихикала она в подушку. Потом выкарабкалась из под одеяла, и оказалось, что одета она не в ночную сорочку, а в пижаму. – Мама тебе там простыню намотала вчера, когда ты без сознания лежал. Нам Сергей Владимирович помогал. Это наш сосед. Ты очень тяжелый. Ты знаешь?
– Догадываюсь, – прошептал Керин.
Он уже встал и сейчас потуже затягивал углы простыни, чтобы она не свалилась. Бросил быстрый взгляд на спящую женщину. Это ж как она устала, что не просыпается от их возни и перешептываний?
Потихоньку рогатый гость и юная хозяйка прокрались на кухню. Она в мягких тапочках, он – босиком. Но пол был, к его удивлению, не ледяной, ноги не стыли. И вообще в этом крохотном жилище было тепло, светло и очень чисто. Чувствовалось, что живущие тут существа любят свой дом и поддерживают его в порядке.
– Дядя, смотри! – открыв дверцу холодильника Полина поманила гостя. – Вон там молоко, колбаса, сыр. Достанешь? А то мне надо стул подтащить, иначе я не дотягиваюсь.
– На руки возьму. Не испугаешься? – опустил на свою маленькую помощницу взгляд мужчина.
– Не а. Я храбрая.
– Но глупая! – Подняв ее на руки и усадив на локоть, Керин подошел ближе к холодному шкафу. – Приютили незнакомого воина. Беседуешь с ним без взрослых. А если я тебя убью?
– А зачем? – принялась вытаскивать из шкафа продукты Поля. – Денег у нас с мамой всё равно нет. Драгоценностей тоже. Никакой техники, которую можно было бы украсть. Гаджеты все старые, их даже не продашь.
Керин слушал и пытался понять. В жилище было чисто, аккуратно. Но действительно скромно. Ни картин, ни статуй, ни позолоты, ни дорогой мебели, ни зеркал в резных рамах. Все очень простое, хотя, наверное, функциональное. Что такое техника и гаджеты, он не знал, но решил отложить выяснение на потом.
– А почему у вас нет денег? – спросил наконец самое простое.
– Потому что мама одна работает. А я часто болею, ей приходится со мной сидеть дома на больничных. Из за этого хорошую работу найти не получается. Она поэтому флирансер.
С важным видом поясняя этому взрослому дяде очевидные вещи, Поля шарила взглядом по полкам.
– О! А еще есть тушёнка! Вон в том шкафу. Тушёнка – это мясо такое, в железной банке. Мы его сейчас переложим на тарелку и подогреем в микре.
– В микре?
– В микроволновке.
Спустя время эти двое сидели и ели. Под чутким руководством Керин нарезал бутербродов, вскрыл железную банку и переложил на тарелку холодное мясо. Полина же показала ему, как налить воды в чайник и подогреть в специальном ящике еду.
Пока он пытался осознать, как пользоваться всеми этими новыми для него предметами, девчушка сидела на стуле, весело болтала ногами и с набитым ртом рассказывала. О своем мире. Что это Земля, планета такая, что она в космосе, а вокруг звезды, которые огромные огненные шары. И про мальчишек в своем детском саду, что они глупые и дразнятся.
Гость ел и слушал. Его не удивляли необычные предметы быта, правда, он отчего то называл их артефактами и пытался выяснить, на какой магии они работают. Полина веселилась, но не спорила. А магия – электричество и микроволны. Вот с тем, чтобы объяснить, что такое – эти микроволны, не вышло.
– Дядя, а как мне тебя называть? Ты уже вспомнил свое имя? И я напоминаю, что я – Полина. Сокращенно – Поля. А мама – Ирина. Ира. А ты?
– Я то? – поскреб щетину мужчина и вздохнул. – Самому интересно, кто же я и как меня зовут.
– Ты смешной, – улыбнулась она во весь рот. – Хочешь, мы пока придумаем тебе ник?
– Что придумаем?
– Никнейм. Ну вот я в игре – Поле́тта. А то Полин много, логи́н был занят.
– Что было занято?
– Ой, какой же ты дремучий! Ну, логин. Это имя пользователя. Я тебе потом покажу. Хочешь, научу тебя уничтожать зомби? Они по грядкам ходят.
Керин прислушался к внутренним неоформленным ощущениям и выдал:
– Что то мне подсказывает: я отлично умею уничтожать зомби. И поднимать. И упокаивать.
– Вау! А мне мама не разрешает такие игры, где ролёвки. А то бы я некромантом стала. Или чернокнижником.
– Рано тебе еще в некроманты и чернокнижники. Дар тьмы просыпается в двенадцать лет.
– Да понарошку! – прыснула от смеха Поля. – В игре. А ты что то вспомнил, да? Ты все же инопланетянин? Или пришелец из другого мира, как в фэнтези?
И тут в комнате что то с грохотом упало.
В одно мгновение мужчина подкинулся, схватил со стола нож и рывком задвинул себе за спину девчонку. Она даже понять ничего не успела: только что сидела на стуле и жевала печеньку, и вот уже стоит у окна за спиной их странного гостя.
– Поля! Поля, ты где?! – раздался из комнаты крик, и в кухню ворвалась перепуганная женщина. – Где моя дочь?! Что ты с ней сделал?!
– Ма а а… – аккуратно выглянула из за спины Керина девочка. – А мы тут завтракали. Ты нас напугала.
– О господи! – Ирина схватилась за сердце и прислонилась к косяку. – Я проснулась, а тебя нет. Вас обоих нет…
– Ну… – смущенно кашлянул мужчина, поняв, отчего так переволновалась приютившая его женщина. – Спасибо за помощь. А мы тут вот… Бутерброд?
– Мам, кофе?
– Да… – На подгибающихся ногах Ирина прошла к ним и без сил опустилась на стул.
– Даю слово, что не причиню вам с дочерью вреда, если только вы не станете угрожать мне, – неожиданно выдал их ночной гость. – Я благодарен за помощь и приют.
– Ага, – невпопад обронила мать Полины и пригладила светлые встрепанные со сна волосы. Пальцы у нее немного дрожали. – Кто вы? Вспомнили что нибудь?
– Мам, он некромант. А еще он не инопланетянин. Ничего про космос не знает, представляешь? Зато разбирается в зомби. Обещал меня научить парочке заклинаний. Но потом, если у меня дар тьмы проснется в двенадцать лет.
Ира издала немного истерический смешок, потерла лоб и встала.
– Кто хочет кофе?
– Мне какао, мам!
– А мне… Кофе это что?
– Дядя, это такой черный горький напиток. Гадость, но мама любит. Ты только не соглашайся пить его без сахара и молока, – заговорщицким шепотом просветила его юная хозяйка.
Керин усмехнулся, покачал головой и обратился к хозяйке взрослой:
– Кофе, если можно. Я сначала попробую в том виде, как предпочитаешь ты. Но если что, был бы признателен за сахар и молоко.
Спустя время в кухне разнеслись ароматы какао и свежесваренного в турке кофе. Ира ловко разлила всем присутствующим напитки и, присев за стол, взяла в ладони чашку с кофе. Она любила черный, без сахара и молока, но добавляла чуть соли и специи под настроение: мускатный орех, перец, гвоздику или корицу.
Гость осторожно пригубил. Покатал на языке вкус напитка и, удивленно приподняв брови, принюхался. Снова отпил.
– Неплохо, – выдал наконец на вопросительный взгляд Поли. – Но в следующий раз я попробую так, как предлагала ты.
Они некоторое время пили, а потом пришла пора поговорить.
– Вам удалось что нибудь вспомнить? – вернулась к животрепещущей теме Ирина.
– Увы, – покачал головой Керин. – Проблески появляются, но сложить цельную картину не получается. Хуже того, не имею ни малейшего представления: где я, как тут очутился, как меня зовут и кто я такой.
– Вы были ранены. Чем то острым и крупным.
– А еще по голове тебя шандарахнули. Ага! Прямо промеж рогов!
– Поля, не «тыкай» взрослым.
– Это я ей велел. И тебя прошу, Ирина, обращаться ко мне на «ты». Мне это привычно. У нас… где то там… так принято. При мне что то было?
– Покрывало. Грязное, мокрое, в крови. Я его в стиральную машинку засунула, но еще не успела постирать.
– Я сначала осмотрю его, – выпрямился мужчина. – Что то еще?
– Нет, всё. Вы… Ты был обнажен, бос, без сознания. Мы нашли вас… тебя у подъезда. Ты не из этого мира, – неуверенно добавила она. – Да?
– Похоже на то. Но, что странно, я определенно слышал название вашего дома. Земля… Не могу вспомнить от кого и когда, но мне точно знакомо это. Я знаю, что тут живут люди. И коты.
– Коты?!
– Вот видишь, мам, даже рогатые дяди знают, что настоящему человеку нужен котик! А ты мне не разрешаешь!
– У меня есть кот… – неожиданно выдал Керин и удивленно моргнул. – Саня.
– Прелестно, – вздохнула Ира. – Ты не помнишь свое собственное имя и откуда свалился, но кота не забыл.
– А потому что котики ру́лят миром! – расхохоталась Полина.
– Рулят? – перевел на нее взор гость.
– Правят.
– Вашим миром правят коты?!
– Ну они же такие няшные. Котикам больше всего лайков ставят.
– Няшные? И чего ставят?
– Лайков.
– Не понимаю.
– Если тебя утешит, я тоже не все понимаю в их сле́нге, – усмехнулась Ира и погладила дочку по голове.
– В чем?