Керрик размышлял, продолжая идти вперед, и очутился в большом круглом зале. Пламя светильника на его шлеме озарило дальнюю стену. Стены покрывали фрески, потрескавшиеся и выцветшие; все они изображали Сюэня, Белого Тигра. На одной фреске Сюэнь сражался с гигантским могу в доспехах, на которых сверкали молнии. На другой Белый Тигр был прикован цепями к вершине горы. Он боролся, пытаясь разорвать путы, яростно рычал, и его лицо было искажено гневом. Огромный могу наблюдал издалека, воздев руки в победном жесте.
— Что это за место? — спросила Фенелла, ввалившись в зал вместе со своим големом. Она подняла свой светящийся самоцвет, и по стенам побежали болезненно-лиловые отблески.
Сразу за ней явился и Фендриг.
— Вам небось и в голову не пришло что-нибудь почитать, прежде чем ломиться сюда? Да что с вас взять…
Вздохнув, Бронзобород прошел к цепочке пандаренских рун, выгравированных на стене. Он выудил из-за пояса длинный потрепанный свиток с рядами похожих символов. Рядом красовались буквы дворфов.
Керрик глянул на шифр.
— Ну и что тут говорится?
— Хочешь знать — сам подойди и выясни, — Фендриг повернулся спиной к Громовому Молоту и продолжил изучать руны.
Керрик несколько раз сжал и разжал кулаки. Потом представил, как его кулак врезается в гигантское брюхо Фендрига, стирая эту самодовольную ухмылку.
Фенелла чертыхнулась и цокнула языком. Она стояла на другой стороне зала. Гигантский камень в виде рычащей головы могу перекрывал единственный проход, ведущий глубже в шахту.
— Об этом девчонка ничего не говорила.
— Тут целые поколения никого не было. Видно, не хотели, чтобы тут кто-нибудь шнырял, — ответил Фенгрид. — Придется пробиваться.
Керрик осмотрел каменную голову. Цельная. Крепкая. Шагнув ближе, он положил на нее ладонь, чтобы попробовать толкнуть. Едва его кожа коснулась камня, болезненный разряд энергии пробежал по спине. Воздух в зале внезапно потеплел: его наполнила напоминающая магию сила.
Перед глазами Керрика лицо могу медленно превратилось в нечто иное.
Ужасная рожа, покрытая шрамами. Орк клана Драконьей Пасти.
Керрик отшатнулся и помотал головой.
Орк не изменился. При виде врага, уставившегося на них маленькими каменными глазками, словно бросая вызов, сердце Керрика учащенно забилось. Он повертел головой и потянулся, разминая мышцы, затем взял в руки свой гигантский молот и взмахнул им, вкладывая в удар всю силу.
Металл ударил по камню с грохотом и вспышкой, подобной молнии. Керрик не сумел удержать молот, и тот отлетел прочь.
Фенгрид хохотнул.
— Даже не знаю, ты ли ударил камень, или он тебя. — Бронзобород подхватил свою кирку: — Смотри и учись, парень.
— Ты тоже его не разобьешь. Я сама, — Фенелла поманила к себе своего жуткого голема.
Керрик ухватил молот и резко развернулся к остальным дворфам.
— Назад!
Не дожидаясь ответа, он снова ударил по орку Драконьей Пасти.
Затем снова.
И снова.
На камне не появилось ни царапины, но Керрик этого не замечал. В нем горячей лавой бурлил гнев, затмевая все вокруг. Вскоре он очутился среди зеленых бугров. Дома, в Нордероне.
Его ноздри заполнил запах дыма; уши — звуки битвы. Дворфы-наездники на грифонах рассекали небеса среди туч пепла, обмениваясь ударами с орками, восседавшими на их проклятых порабощенных красных драконах. Керрик увидел, как орда клана Драконьей Пасти обрушилась на тлеющую деревню под холмом.
Его деревню.
Он проигрывал эти воспоминания в памяти тысячу раз: как выбежал из шахты, узнав о нападении, как сбежал вниз по холму к горящему дому. Но как быстро он ни бежал, как бы ни срезал путь, он никогда не успевал. Однако на этот раз все было иначе. Воспоминание казалось живее предыдущих, и его заполнила уверенность.
— Эй, — позвал тихий голос.
Девочка из клана Громовых Молотов в белой тунике, с пучком коричневых перьев грифона, торчащих из рыжих волос, подошла к Керрику.
«Не может быть», — подумал он. Он протер глаза, но девочка не исчезла.
— Рона! — Керрик подхватил дочку и крепко стиснул ее в объятьях.
Где-то в глубине души он понимал, что это иллюзия. Рона никогда не появлялась в других снах или воспоминаниях того дня. Но сейчас она была здесь, и ее волосы пахли маргаритками.
— Что ты делаешь? — спросила девочка, когда он опустил ее.
Керрик посмотрел на подножие холма, на горящую деревню.
— Пытаюсь успеть, — сказал он.
— Слишком поздно, — Рона вытащила перо из волос и покрутила в пальцах.
— Нет. В этот раз все не так. Я чувствую.
— Все так же, — Рона невинно рассмеялась, словно это была игра.
В душе Керрика словно лопнула до предела натянутая струна — и он не смог сдержаться.
— Не говори так! — проревел он.
Ярость быстро утихла, и ее место тут же заняла вина.
Рона медленно попятилась, в ее глазах заблестели слезы.
— Я… Прости, — Керрик опустился на колени и протянул руки. — Пожалуйста, родная. Прости меня.
— Если кое-что пообещаешь.
— Все что хочешь.
Рона подошла и обвила шею отца руками. Аромат маргариток исчез. Едкий запах смерти, горящей плоти и рассыпающейся в пепел мечты окутал Керрика. Его дочка тихо прошептала:
— Не приходи больше. Здесь для тебя ничего не осталось.
Рона поцеловала его в щеку и отскочила, кружась в танце. Внезапный порыв ветра вырвал перо у нее из пальцев. Она рассмеялась и побежала вслед за ним вниз по холму.
— Постой! — закричал Керрик.
Он двинулся было за ней, но его схватили сзади и потащили обратно. Он моргнул, и Нордерон исчез. Керрик снова оказался в этой проклятой дыре в глубинах Пандарии и скорчился на земле. Руки ожгло болью. Кровь текла из костяшек. Молот лежал поодаль, в нескольких шагах.
— Эй! — сказала Фенелла. — Ты что, сдурел? Хочешь пробить дорогу кулаками?
— Что? — сумел выдавить Керрик, борясь с туманом в голове.
— Чего это было такое, про Драконью Пасть? — спросил Фендриг.
— Ты так орал, будто они были здесь, — добавила Фенелла.
Керрик хотел было отмахнуться, выкрикнуть какое-нибудь оскорбление. Но едва он взглянул на себя — сидящего на пыльном полу, покрытого кровью и ссадинами, — весь пыл улетучился. Могучий Керрик Стальной Смешок. Теперь не скроешь, каким жалким и бесполезным он стал.
Он много лет никому не рассказывал о нападении клана Драконьей Пасти, но когда открыл рот, чтобы заговорить, слова сами вырвались наружу, и сил их остановить уже не было. Он сдерживал их слишком долго. Словно вода, перекрытая дамбой, они хотели вылиться на свободу. И он им это позволил.
— И с тех пор я не могу слышать камни, — сказал он, завершив рассказ.
Лица остальных дворфов были непроницаемы, но его не высмеяли, как он боялся.
— Ждите тут, — вздохнул Фендриг. — Я разберусь с этим камнем.
— Постой.
Керрик отряхнулся и подошел к камню. Рычащий орк все еще был там. Он встретил его каменный взгляд, гадая, сколько еще гнев будет одерживать верх — сколько друзей сбегут прочь от его ярости. Несмотря на хвастовство, правда заключалась в том, что он не построил ничего достойного с того дня, в Нордероне. У него не хватало на это терпения.
Он мог винить клан Драконьей Пасти сколько угодно, но в итоге это бы ничего не изменило.
Керрик глубоко вдохнул и постарался успокоиться. Он положил ладонь на камень и уставился на орка. Ухмылка Драконьей Пасти стала шире. Гнев вернулся, Керрик снова почуял запах дыма. На него нахлынуло желание сразиться с воспоминаниями, переделать их в нечто лучшее — словно огранить камень. Он закрыл глаза, борясь с этим порывом, и позволил воспоминаниям идти своим чередом.
С вами покончено.
Он ощутил движение. Валун вибрировал — то самое старое, знакомое чувство поющего камня. Восторг и облегчение чуть не заставили Керрика убрать руку, но он сдержался. Он открылся навстречу стихиям, позволяя им направлять его, как раньше. У любого камня, любой горы было слабое место. И они показывали его Керрику.
Когда Керрик открыл глаза, могу уставился на него. Ладонь дворфа лежала справа от носа каменной рожи. Вот ты где. Громовой молот размахнулся, кусая губы от боли, вспыхнувшей в ладонях.
Раздался треск.
Вместо того чтобы рассыпаться, огромный камень откатился в сторону, открывая темный проход.
Керрик пустил остальных вперед. Когда они ушли, он долго стоял, прислонившись к стене, дрожа всем телом. Казалось, он долго-долго нес на спине мешок с железом — и наконец-то нашел, куда его положить.
Кто-то из пандаренов жаждал мести. Они копили силы, ожидая дня, когда смогут ударить по могу. Гнев двигал каждым их вздохом. Но что значит сила без контроля? Эти несчастные рабы вскоре стали орудиями гнева, обратив свою ненависть на всех и вся. Они забыли главный урок Сюэня: «Единственный твой враг — это ты сам».
— Свитки Небожителей
Капли пота медленно сползали по шее Фендрига. Страх возвращался, пробирался под кожу, неумолимо грохотал, точно далекий гром. В глубине этой Светом забытой горы Фендриг опасался, что гроза наконец одолеет его. Справляться с ней долго он не сможет.
Фендрига одолевали мрачные мысли. Насколько прочны здесь своды? Какие меры пандарены принимали, чтобы обеспечить безопасность шахт? Может, и никакие — учитывая, как давно построены эти туннели. Может, именно поэтому каменщики пандаренов сюда не ходят.
Фендриг проклинал себя за то, что не остался в лагере… но что было бы тогда? Черное Железо и Громовой Молот вернулись бы и увидели, что он ничего не добыл. А затем, может, узнали, что он, Рука Каза, не был в шахте уже больше года.
— Еще один зал впереди! — предупредила Фенелла.
Фендрига настигло облегчение. Неровные стены становились все уже, сжимаясь вокруг него. Было трудно дышать. Он помедлил, успокаиваясь, надевая маску спокойствия, которую научился мастерски держать дни и ночи напролет.
Длинный прямоугольный зал был куда больше предыдущего. К счастью, на другом конце виднелся проход, причем открытый. Потолок и стены были неестественно ровными — кто-то искусно обработал их.
Несмотря на свои изыскания, Фендриг не выяснил предназначение этих залов. Ясно, что пандарены возвели их в честь Небожителей. Но для чего? Руны, вырезанные на стенах, не дали ответа. Надписи оказались загадочны и неясны — в основном старые пословицы пандаренов.
На полу в центре зала красовался круг с резьбой — головой Нюцзао, размерами с небольшой щит. Сапфировые глаза быка сверкали, отражая свет пламени на верхушке шлема Фендрига.
Фенелла наступила на резьбу, пересекая зал, и голем протопал за ней. Войдя, Керрик быстро огляделся по сторонам и двинулся следом.
Фендриг их едва замечал, сосредоточившись на одной из искусных фресок на стенах, изображавшей Нюцзао, Черного Быка. Фендриг читал о нем во время путешествия в Пандарию. Это было могучее существо, способное сдержать целые армии. Неудивительно, что пандарены поклонялись быку, надеясь приблизиться к его силе.
Однако на этой фреске Нюцзао вовсе не выглядел неустрашимо. Черный Бык сжался один на вершине холма, окруженный ордами воинов могу. Присмотревшись, Фендриг понял, что солдаты были ненастоящими — глиняными статуями. Настоящие могу стояли на краю фрески и смотрели на сцену с восторгом.
Внезапно воздух наполнился энергией, от которой у Фендрига заныло все нутро. Он подумал, не проглядел ли что-то во время исследований. Возможно, могу нашли эти туннели. Возможно, они их прокляли.