* * *
– Совсем другое дело, – удовлетворенно кивнул Виктор Егорович, придирчиво оглядев переодевшихся в джинсы и футболки товарищей. – Теперь не стыдно и на улицу выйти. И с размерами угадал, хоть ни разу не каптерщик. Глаз‑алмаз, как в моем ремесле и положено. Ну, нормально же?
– Сойдет, – согласился Степан, с ухмылкой разглядывая Шохина. – Тарщ капитан, как вам?
– Удобно, – мрачно согласился тот, одернув слегка помятую футболку и переступив с ноги на ногу. – Штаны хорошие, вот только обувка больно непривычная. Но в целом ничего. Можно ехать за спасательным кругом.
– Это называется «кроссовки», – пояснил морпех. – Спортивная обувь, короче. Можно тренироваться, можно просто так носить.
И добавил, проигнорировав последнюю фразу товарища:
– Егорыч, со связью удалось разобраться?
– А как же, – подмигнул поисковик, выкладывая на стол пару не первой свежести кнопочных мобильных телефонов. – На первое время сойдет, а там и получше гаджеты подыщем, – блеснул он знанием современных терминов. – Поспрашиваю у моих бойцов, они парни продвинутые, наверняка найдут у себя парочку бэушных смартфонов, так, чтоб и инет имелся, и прочие прибамбасы. Ну, или сам купишь, как с батей свяжешься. Зато эти – надежные, что твой «калаш». Хоть на бетон роняй, хоть пивные бутылки открывай.
– Я в курсе, – фыркнул Алексеев. – С симками тоже, гляжу, проблему решил?
– Обижаете, товарищ старший лейтенант, сделал все в лучшем виде. Можно звонить. А за каким спасательным кругом нам ехать нужно? И куда ехать?
– Да тут недалеко, примерно в полукилометре от того места, где ты нас утром подобрал. Требуется забрать кое‑что из нашего скарба. Не громоздкое, но достаточно противозаконное и однозначно подпадающее под статью о незаконном хранении оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ. Смотаемся?
– Без проблем, – кольнув старлея острым взглядом, пожал плечами старый сапер. – Надеюсь, миномет с боекомплектом вы с собой не притащили? Вот только товарищ капитан пускай нас тут подождет, если вдруг тормознут, наши с тобой личности хоть установить можно, отмажемся, а вот с ним совсем нехорошо может выйти.
– Серега? – Алексеев взглянул на контрразведчика.
– Товарищ прапорщик дело говорит, – серьезно кивнул Шохин. – Как ни крути, я нынче в любом случае на нелегальном положении числюсь. Чистый партизан, понимаешь ли! Побуду в штабе, я еще не со всем разобрался, работы непочатый край. Только сперва научи переносным телефонным аппаратом пользоваться, мало ли что. И не задерживайтесь, дело серьезное!
– Так точно, тарщ командир! А касательно мобилы, смотри, входящий вызов принимать вот так, а самому звонить – так. Уловил? Блокировку я убрал, для включения просто жмешь пару секунд на эту кнопку. Номера, мой и товарища прапорщика, в память забил, вот они. Вроде бы все. Разрешите приступить к выполнению задания по розыску ценных артефактов?
– Трепло, – привычно вздохнул тот. – Разрешаю. Одна нога тут, другая тоже. Товарищ старший прапорщик, вы уж присмотрите за старлеем, душевно прошу! А то он у нас человек увлекающийся, особенно ежели живого фашиста увидит.
– Ну, с этим у нас, тьфу‑тьфу, уж лет семьдесят как спокойно, – ухмыльнулся Виктор Егорович. – Если и появляются отдельные личности, мы с ними своими силами справляемся, так сказать, без вмешательства соответствующих государственных органов. Но за Степой я, понятное дело, пригляжу, не волнуйтесь. У старшего «хомута» Пчелина не забалуешь! Поехали, тарщ лейтенант?
– Поехали. Только б лопатку какую прихватить, доской копать не шибко удобно.
– Обижаешь, Степа, у настоящего поисковика и складной «фискарик» в багажнике имеется, и пятидесятая «сапёрка», она же МПЛ[2], причем раритетная, времен царя‑батюшки. Экскаватора, извини, не имею, дорогой, зараза, и едет медленно…
С изъятием содержимого захоронки никаких проблем не возникло, благо дикий пляж оказался практически пустым, лишь метрах в тридцати загорала парочка пляжников, на которых Алексеев никакого внимания не обратил. Найдя нужное место, Степан в пару ударов лопатой раскидал глину, передав товарищу кобуру с пистолетом, штык‑нож, толовую шашку, гранату и, понятное дело, спасательный круг. Все, кроме спассредства, Егорыч упрятал в небольшой рюкзачок, круг же просто закинул на плечо – и законом не запрещено, и внимание отвлекает. Замаскировав раскоп, товарищи двинули в сторону оставленной автомашины, спустя полчаса благополучно вернувшись в штаб поискового отряда.
По‑прежнему сидящий за компом Шохин удовлетворенно кивнул:
– Быстро обернулись, молодцы. Я так понимаю, все в порядке?
– Так точно, – согласился Пчелин, выкладывая на стол спасательный круг. – Степа мне тут кое‑что объяснил по дороге, проверить бы нужно. А уж затем и покушаем нормально. Жратва, понятно, быстрого приготовления, но все лучше, чем сухпай. По крайней мере, горячая.
При помощи длинного хирургического пинцета, используемого поисковиками в работе с извлекаемыми из медальонов анкетами павших бойцов, Виктор Егорович вытащил из пробки пулю. Осмотрев, протянул Степану:
– Как по мне, один в один, как и та, что ты мне на Вахте показывал. По крайней мере, однозначно фрицевская, семь‑девяносто‑два. Только поновее, еще даже в нарезах не окислилась. Приберешь? Насколько понял, она должна при тебе находиться.
– Дай глянуть, – отчего‑то внезапно охрипшим голосом попросил контрразведчик.
Смерив товарища удивленным взглядом, Алексеев передал ему пулю. Интересно, с чего Серега так разволновался? Боится, что вот прямо сейчас нас перекинет обратно и он не успеет собрать информацию? Так глупости, вряд ли ЭТО так просто работает. Тут, очень на то похоже, нужно сочетание сразу нескольких факторов – знать бы еще, каких именно. Круг, пуля, море, опасность… да хрен его разберешь! А может, и не нужно, и этот самый спаскруг вместе с пулей – просто символ.
– Забери. – Шохин в волнении облизнул губы. – Можешь не верить, но мне ее… хм… как‑то неприятно в руках держать, выбросить отчего‑то хочется. Спрячь в карман, пусть при тебе будет.
Пожав плечами, морпех запихнул пулю в боковой карман джинсов:
– Серега, да нет тут никакой мистики, не выдумывай! Просто пуля… хотя ладно, мы с тобой и на самом деле пока ни хрена не понимаем. Нашел что‑то интересное?
– Да тут все интересное! – хмыкнул контрразведчик. – Кстати, я научился фотографии смотреть, их здесь столько, что глаза разбегаются! Жаль, практически не систематизированы по годам и датам, сложно работать. Но сохранять их внутри прибора я уже умею, даже папку специальную создал – на этом, как ты там его называл? «Рабочем столе»? Кстати, ничего особенно сложного.
– Разберешься, – усмехнулся Степан, мысленно поразившись тому, как быстро Шохин освоил интернет. Так что ошибаются товарищи писатели‑фантасты, когда говорят, что контакт предков с высокими технологиями обязательно вызовет у них некий «футурошок» и прочий ступор, однозначно ошибаются! А вот и хренушки! Буквально всего каких‑то пару часов – и человек из сороковых годов практически самостоятельно разобрался с главным детищем «просвещенного» XX века. И морпех отчего‑то не сомневался, что еще немного, и Сергей методом проб и ошибок освоит даже то, чего не умеет и он сам. Незашоренность сознания и готовность учиться, воспринимать новые, даже самые неожиданные знания, угу…
– Только сейчас ты сделаешь паузу, и мы нормально поедим. Товарищу прапорщику нужно немного поработать с компом. Верно излагаю, Егорыч?
– Абсолютно, – серьезно кивнул поисковик. – Я нам сейчас перекусить сварганю, покушаем горяченького, а затем с часок в базах данных покопаюсь. Попробую выяснить касательно вашей судьбы, товарищ капитан. Вы ж, насколько мне Степа объяснил, сильно насчет этого вопроса интересовались?
– Интересовался, – не стал спорить Шохин. – Сумеете помочь?
– Думаю, сумею, – ответил Пчелин, занимаясь готовкой. – Только, чтобы панику не разводить, нужно одну‑единственную вещь осознать: даже если вы и погибли героически, так исключительно в этом мире. Вам ведь Степа уже наверняка про параллельные миры объяснил, вон, листок знакомый лежит, на примере которого и мне самому про все это порассказали. А в том мире, который наш Степан, сам того не желая, создал, вы наверняка живы и здоровы.
– Я в курсе, – сухо кивнул особист. – Не со всем согласен, но и спорить аргументов не имею.
Неожиданно широко улыбнувшись, контрразведчик добавил, отстраняясь от клавиатуры:
– Ежели начистоту, товарищи, так жрать хочется, что аж кишки друг за дружкой со свистом гоняются! Да и выпить бы не помешало, поскольку голова от всего случившегося откровенно кругом идет.
– Вот и договорились, – с облегчением кивнул Пчелин. – Минут двадцать, и будем кушать. Кстати, Степа, вот тебе оружейное масло, ты спрашивал, оружие, что ли, обслужите, морская вода она такая, коварная. За гранату не переживай, я ее разоружил и вместе с шашкой прибрал, нечего такому добру на видном месте валяться. Да и бойцы мои могут случайно обнаружить, а оно мне совершенно не нужно.
Пока товарищи занимались чисткой и сборкой‑разборкой пистолетов, поисковик соорудил ужин. Покушали, употребив граммов по сто пятьдесят водки, после чего прапорщик отправил обоих отдыхать в соседнее помещение, занявшись компьютером. Поисками информации о Шохине он занимался почти час, то сидя за компом, то выходя на улицу и с кем‑то разговаривая по телефону – видимо, не хотел, чтобы они с Серегой слышали подробности. Наконец, протянул контрразведчику распечатанный на принтере листок, заполненный убористым текстом:
– Вот все, что удалось раскопать. Новости, как водится, и хорошие, и плохие. Из плохих – вы, товарищ капитан, и на самом деле погибли, точнее, пропали без вести, двенадцатого сентября, во время боев за окончательное освобождение Новороссийска. Отчего так, лично я отлично понимаю, поскольку видел, в каком состоянии находились останки, вместе с которыми «тэтэшник» нашли. На плацдарм прибыли в конце мая, заменив одного из погибших местных особистов.
– Что насчет семьи? – Как ни странно, информацию о собственной гибели Шохин воспринял совершенно спокойно, видимо, уже свыкся с этой мыслью.
– Вот это как раз хорошая новость! – просиял Виктор Егорович. – Из эвакуации вернулись в сорок четвертом, живыми‑здоровыми, и жена, и дочка. Да и потом все нормально сложилось. Короче говоря, на данный момент у вас имеется два внука, внучка и пятеро правнуков разного пола. На листке – их имена‑фамилии и адреса с телефонами. Инфа, понятно, не из открытого доступа, но старые товарищи, как Степке и обещал, помогли. А уж как с ней дальше поступить, сами решайте, тут я не советчик.
– А как бы вы поступили, товарищ прапорщик? – глухо спросил контрразведчик, положив лист перед собой текстом вниз и прихлопнув его ладонью.
– Я‑то? – отчего‑то стушевался Пчелин, быстро переглянувшись со Степаном. Алексеев отвел взгляд, поскольку ответа у него не было. – Вам честно сказать? Ну, ежели честно, то понятия не имею. Наверное, поискал бы по соцсетям – Степка вам потом покажет, что это за зверь такой, – поглядел на выложенные фотки. Но лично встречаться? Нет, не стал бы. Зачем? Да и как объяснить, кто я такой и каким образом в этом времени появился? Была б жена жива, может, и съездил к ней, рассказал все, а уж там – поверит, не поверит – второй вопрос. Но она умерла еще в восемьдесят седьмом… ох, извините, тарщ капитан, вы ж еще мою распечатку не читали, – смущенно хмыкнул сапер, наткнувшись на взгляд особиста.
– Спасибо, я все понял, – кивнул Шохин. – Мужики, вы уж простите, но можно, я этот документ в одиночестве прочитаю? Только водку оставьте…
– Не застрелится, часом? – с опаской шепнул Виктор Егорович, следом за старлеем покинув «кают‑компанию» и плотно прикрыв за собой металлопластиковую дверь.
– Кто, Серега‑то? – невесело фыркнул Алексеев. – Не дождешься, не тот он человек. Я б на его месте тоже захотел наедине с самим собой побыть. Еще бы и напился в полную зюзю.
– Вот, кстати, насчет «его места»: Степа, ты отцу когда звонить‑то собираешься? Вечер уже, и телефон имеется, а ты все никак не отдуплишься. Нехорошо, старлей!
– Так вот именно, что вечер, – мотнул головой морской пехотинец. – Ну, позвоню я ему сейчас – ты что, батю моего не знаешь? Мигом за руль прыгнет и сюда рванет, а ехать почти полтыщи кэмэ, сам же говорил. Ночью, на эмоциях. Да если с ним в дороге что случится, я себе никогда не прощу! Так что утречком, как проснусь, на свежую голову и позвоню. Заодно и мозги в порядок придут, а то у меня, если начистоту, в башке полный винегрет. Ты ж пойми, буквально десять часов назад я находился в сорок третьем под немецкой бомбежкой, а потом – р‑раз! – и провалился на восемьдесят лет в будущее. Ну, в смысле в настоящее, понятно, но это с моей точки зрения, не с Серегиной. Короче, не дави на мораль, ладно? Дай оклематься и в себя прийти, чтобы глупостей не наделать!
– Ну, может, ты и прав… – задумчиво протянул старый сапер. – Ладно, я пока ваши телефоны заряжу да спальные места подготовлю. Подъем ранний будет, сразу предупреждаю.
– Договорились. И еще раз спасибо, Егорыч! Даже не представляю, как бы все обернулось, если б не ты.
– Да иди ты, старлей, в баню! Тоже мне, нашел, за что благодарить! По моим меркам – ну, ты в курсе, о чем я, – ты вроде как из дальнего разведвыхода вернулся. Так что отдыхай да сил набирайся, утро вечера мудренее, тут ты прав. Единственное, пистоли ваши мне отдай, тоже припрячу. Тут они вам не понадобятся, а на виду держать – себе дороже. Пошли, поможешь со спальниками разобраться. Затем я домой рвану, чтобы Валентина Павловна не нервничала, а часиков в восемь вернусь, побудку сыграю и завтрак обеспечу. И за товарищем своим пригляди, мало ли что. Как с нервами справится – ну, или там напьется, – постарайся спать уложить. А не захочет – сильно не упорствуй, пусть и дальше в сети сидит, там для него еще много чего интересного имеется. Короче, сам разберешься, не маленький…