О боже… Что же за счастье свалилось на мою голову всего за один выходной. И волшебная семья, и Сан‑Диего, и серфинг, и теперь Лео хотел меня поцеловать.
– Можно, – спросил он?
Я кивнула.
Он едва прикоснулся к моим губам, нежно, трепетно, как будто боялся меня напугать.
А потом прижал к себе покрепче и поцеловал по‑взрослому.
Мы целовались бесконечно долго до тех пор, пока окончательно не замерзли. Он сказал, что с этого момента он считает меня своей девушкой.
2.5 Перемены
Выходной в Империал Вэлли закончился потрясающим горячим завтраком из омлета, бекона и английских булочек.
– Как же я буду по вам скучать, – сказала я со слезами на глазах, когда мы прощались.
Я ни разу ничего плохого не сказала про свою семью в Чино за все время, что мы были вместе.
Я просто старалась не думать о них. Но чем дальше я отъезжала от дома, тем больше ощущала, что теряю что‑то очень важное. Нить к той американской жизни, о которой я мечтала, снова становилась для меня невидимой.
Тот воскресный вечер, когда я вернулась в уже знакомую квартиру, я рыдала четыре часа подряд. Мне было ни до чего – ни до уроков, ни до тенниса, ни до бассейна. Я даже не могла есть то, что приготовила Ли́са. Когда она зашла в комнату, чтобы позвать меня на ужин, и увидела мое зареванное лицо, она спросила:
– Что с тобой?
– Ничего, я просто соскучилась по родным.
В этом состоянии я провела две недели.
Все усугубилось еще и тем, что к нам въехал сын Ли́сы. Педро мне сказал, что он закончил службу в армии, но днем позже я услышала истерику Ли́сы. Она обвиняла Джона в том, что его выгнали из армии за распространение наркотиков.
Теперь нас в этой крошечной квартире жило пятеро. Джон все время проводил дома, и почти всегда у включенного телевизора. Теперь мне было сложно учить уроки днем, через папиросную стену я слышала звуки боевиков, которые он смотрел нон‑стопом.
Я вдруг почувствовала не свойственное мне отчаяние. Я решила набрать Джэнет. Прерываясь на слезы, я рассказала ей все то, о чем раньше никому не говорила.
– Джэнет, мне очень‑очень плохо в моей семье. Мы вообще не общаемся, никуда не ходим, и семейное время в их понимании – это просмотр ТВ‑шоу, в которых я ничего не понимаю.
После каждого нового кусочка информации Джэнет сначала замирала, а потом громко ахала.
– Лиза, нет, здесь что‑то не то. У тебя не должен быть такой опыт в программе. Что‑то сильно пошло не так с одобрением твоей семьи. За 5 лет, что мы принимаем иностранных студентов, я впервые слышу такую историю!
Я зарыдала еще больше. Она выслушала все, задала мне много вопросов, а в заключение спросила:
– Что бы ты хотела в идеале?
– Если вы меня возьмете, я бы хотела переехать к вам.
– Лиза, sweetheart[11], мы бы с радостью тебя взяли, если нам разрешат. Мы все тебя так полюбили! Дай мне несколько дней, чтобы все разузнать. Я тебе перезвоню, как только что‑то решится.
У меня появилась надежда.
Через два дня Джэнет позвонила мне, чтобы сообщить новость:
– Дорогая, все сложно. Они не хотят тебя переводить из вашего филиала в наш. Многое связано с перераспределением средств, которые выделяет правительство. Но я все еще не сдаюсь, я пытаюсь выйти на высшие инстанции и договориться.
Я надеялась и молилась, и каждый день ждала ее звонка.
Но вместо хороших новостей через день ко мне в комнату ворвалась Ли́са с диким ором:
– Как ты могла так с нами поступить?
– Что я сделала? – спросила я.
– Как ты могла рассказать про Кристи, про Глорию, про Джона. После всего, что мы для тебя сделали! Ты неблагодарная с…ка, – кричала она мне. Она замахнулась, и я думала, что она меня ударит по лицу.
Я бросилась на свою кровать и забилась в угол.
– Собирайся и убирайся, – завизжала Ли́са. – Ты хочешь быть поближе к своему бойфренду? – указала она на фотографию Лео, которую я поставила рядом со своей кроватью вместе с фотографиями мамы, родных и друзей.
Я окаменела.
– Куда мне идти? – спросила я.
– Звони тем, кому ты про нас настучала, и пусть они тебя забирают. Ты здесь больше не живешь.
Я начала судорожно звонить куратору. Но она не брала трубку.
– Я останусь на улице, – пронеслось у меня в голове.
– Она не берет трубку, – робко сказала я Ли́се.
– Меня не волнует, куда ты пойдешь, убирайся.
Я продолжила звонить. На пятом звонке куратор ответила.
– Моя приемная мама сказала позвонить вам, потому что она меня выгоняет.
Мне было страшно неудобно перед ней. Я представила худший сценарий: как меня с огромным позором возвращают в Иваново, ведь я не смогла ужиться с американской семьей.
– Я заберу тебя через час, – сказала куратор, без какого‑либо негатива в мою сторону. – Собирай вещи и жди меня на парковке.
Я начала быстро собираться. Ли́са зашла в мою комнату, и, когда увидела мой открытый чемодан, она выпотрошила его и забрала всю одежду, что мы купили вместе.
– Это ты с собой не возьмешь.
– Но это же было куплено на деньги, которые выделила мне программа, – робко возразила я.
– Тебе сказать, сколько я потратила на твою еду? Я отдам это дочери, а ты уйдешь в том, в чем пришла.
«Ну и ладно», – подумала я. Как только я закончила сборы, я подошла к двери и сказала Ли́се и Джону – единственным, кто был дома:
– Простите меня, пожалуйста. Я не хотела вас обидеть. Спасибо вам за все.
Они молча посмотрели мне вслед.
Следующий месяц был совершенно адовый. Меня «временно» поселили к куратору. Она много работала, и у нее у самой были две взрослые дочери со своими проблемами.
Спустя две недели куратор попросила меня присесть и сказала:
– У тебя есть два варианта. Первый – ты переезжаешь в Империал Вэлли, но у тебя не будет шансов закончить школу. Так как это другая область, у них свои нюансы системы образования, и в выпуск 1997 года ты не впишешься.
– А какой второй вариант? – спросила я и подумала, что, наверное, мне предложат возвратиться домой.
– Второй вариант – мы нашли тебе другую семью в Чино. Если останешься здесь, окончишь школу и получишь диплом.
Это был очень трудный выбор. Я уже так прикипела душой к Джэнет, Лэрри и Наоми, что в деталях представляла, как мы прекрасно заживем, когда я к ним перееду. И конечно, Лео. С другой стороны, диплом для меня был критически важен. Мое будущее во многом зависело от него.
– Хочешь познакомиться с семьей, прежде чем принять решение?
– Да.
На следующий день меня привезли в семью Синсабах.
Меня встретила семья голливудской красоты. Мама – божественная Кармен мексиканского происхождения, папа по имени Рон с внешностью и усами Влада Листьева. У них было двое детей старше меня: Брайан, на два года, и Шанет, на четыре года. У них были среднего размера дом со своим бассейном и две замечательные собаки – бульдог Лаки и дворняжка, которую спасла Шанет, Нала. Собаки сразу облизали мне руки, а Лаки беспардонно залез на коленки. Семья приняла не менее тепло.
Решение оставалось за мной.
Я позвонила Джэнет, чтобы посоветоваться с ней.
– Что для тебя сейчас самое важное?
– Мне важно закончить школу, но при этом я хочу жить с вами. Я вас так полюбила, – ответила я.
– Давай так, – предложила Джэнет, – ты переезжаешь к Синсабахам, а мы постараемся забирать тебя хотя бы раз в месяц, чтобы ты также проводила время и у нас. Я думаю, они не будут против.
На следующий день, спустя месяц после того, как Ли́са выгнала меня из своего дома, я переехала к Синсабахам – как раз на Рождество. Они работали в Лос‑Анджелесе в деловом центре и в первый же выходной вывезли меня в даунтаун Лос‑Анджелеса и в Голливуд. За следующие полгода мы совершили путешествия в Санта‑Барбару, на озеро Тахо, в Лас‑Вегас и посетили массу маленьких чудесных прибрежным городков. Кармен любила парки, поэтому мы объездили все ботанические сады в округе. Я очень подружилась с Шанет, хоть она и была намного старше, но часто проводила со мной время и брала с собой к ее друзьям.
К тому времени, как пришло Рождество, главный американский праздник, я уже чувствовала себя частью этой семьи. Все было волшебно: Кармен приготовила горячие вафли на завтрак, я напекла блинов, и сразу после этого мы распаковали подарки. Они подарили мне несколько комплектов новой одежды.
– Спасибо, дорогие мама и папа, – благодарила я их поцелуями, объятиями и самой широкой улыбкой.
Я все еще тосковала по семье Каунов и по Лео, но у меня были замечательные мама и папа, прекрасное человеческое общение, брат и сестра, перспектива диплома и даже своя отдельная комната. С Лео у нас все было впереди. Он думал о том, чтобы тоже остаться в США и продолжить учебу.
После переезда мои результаты в школе резко пошли вверх, и теперь я постоянно была в самом топе по оценкам. Меня часто ставили в пример, как я всего за 3 месяца перешла с 40–60 баллов за тесты по 100‑балльной шкале на 95 баллов и выше. После всех испытаний моя жизнь наконец‑то наладилась. Я получила все то, о чем мечтала, когда летела в Америку.