Глава третья, в которой кое-что тайное становится явным, очевидным и отнюдь не безопасным
Яна Громова
Ужин прошёл в довольно сносной обстановке. В том смысле, что за весь вечер меня так и не раскусили. Хоть проколы, вроде поедания водорослей, были. Сначала я не туда села во время семейного общения, потом как-то не так обратилась к сейну, а в довершение ко всему, когда мачеха попросила меня передать ей дриггу, я замешкалась, потому что понятия не имела, что это вообще такое. Сделав вид, что не расслышала её просьбу, с самым заинтересованным видом принялась внимать старшим братьям, а Изра, порозовев от возмущения, подплыла к внушительной горке разноцветных шариков, возле которой мы стояли (если так можно выразиться), и отправила один себе в рот.
Никак не нажрётся.
Странности в моём поведении, увы, не укрылись от проницательной Сельвеи. Оттащив меня от братьев — идеальных собеседников для попаданки, потому что они слышали и слушали только себя, не давая мне и слова вставить, сестрица прошипела мне на ухо:
— Мари, да что с тобой сегодня творится?!
— Это всё из-за нервов, — шёпотом оправдалась я. — Не каждый же день лишаешься плавника и обретаешь ноги.
И чтобы мне поверили наверняка, сделала страдальческое выражение лица.
С таким аргументом Сельвея не могла не согласиться.
— Понимаю, — вздохнула она, — терять часть себя и обзаводиться этими жуткого вида отростками не очень приятно.
— Отвратительно просто, — поддакнула я.
— Но ты же сама виновата, — снова войдя в раж, а заодно и в роль строгой наставницы, пожурила меня русалка. — Зачем вообще потащилась за тем кораблём?!
К счастью (или нет), в тот момент зазвучал голос сейна, избавившего меня от очередной импровизации. Готхар заявил, что я, конечно, умница-разумница, что так трепетно пекусь о редчайшей драгоценности, но всё же его личная сокровищница для презента Невора будет понадёжнее, а посему мне было велено уже завтра передать артефакт в надёжные отцовские руки.
— И что будем делать? — кисло осведомилась я, когда мы с Сельвеей покинули стены сейновского дворца, очень смахивавшего на гигантских размеров жемчужину.
— Я создам иллюзию, — напряжённо о чём-то размышляя, заявила рыжеволосая русалка. — И наложу её на какое-нибудь колечко. Должно сработать. Хотя бы на время.
Судя по ощущениям, мои брови поползли вверх.
— Уверена?
— А то ты меня не знаешь! — самоуверенно хмыкнула мара.
Вот именно, что не знаю и понятия не имею, на что ты, красавица, способна. Изра, если верить вскользь обронённым словам Сельвеи, тоже крутая колдунья. А что же Марэя? Обладает ли она, а вернее я (временно), какими-нибудь магическими свойствами? Хорошо бы это выяснить. Но спрашивать напрямую я, понятное дело, не решилась.
Изредка нам попадались русалы с трезубцами, но задерживать не пытались. Наоборот, почтительно кланялись, а некоторые стражники ещё и интересовались, не нужны ли альде Марэе и альде Сельвее в столь поздний час провожатые.
На все вопросы и проявление участия сестрица отвечала холодным высокомерным:
— Нет!
Я извиняюще улыбалась и продолжала плыть за ней, пока мы не достигли конюшен. Ну или того места, где на привязи держали морских коньков: все как на подбор золотистого окраса, с чёрными бусинами-глазами и шипами, которыми были покрыты с головы до самых кончиков своих туго закрученных хвостов. Наверняка шипы эти острые, по крайней мере, погладить такую зверушку у меня желания не было.
В считанные минуты двоих впрягли в повозку, очень смахивавшую на римскую колесницу, разве что без колёс, и мы, ухватившись за водоросли-поводья, умчались в океанскую ночь.
Казалось, мы не плывём, а летим на головокружительной скорости. Оставляя позади урбанистические пейзажи подводного города и всё глубже погружаясь в дикую природу Красного моря. Наверняка Эльберга обитает в какой-нибудь жуткого вида пещере, как и любая уважающая себя морская колдунья. Но, как оказалось, информация, почерпнутая в детстве из сказок и мультфильмов, была неверной.
Ведьма, что должна была облагодетельствовать меня ногами, проживала в роскошной, выложенной из кораллов вилле. Назвать это строение просто домом у меня язык не поворачивался. Три этажа, вокруг экзотический сад — от обилия водорослей самых разнообразных цветов и форм рябило в глазах. В провалах окон мелькали отблески холодного голубого света и слышалось беззаботное пение.
— Говорить буду я. Ты молчи, — сказала Сельвея, окинув загородную резиденцию Эльберги напряжённым взглядом. — А вы ждите здесь, — это уже морским конькам, которые, явно поняв приказ, замерли подобно солдатам перед командиром.
В последний раз взглянув на облепленное алыми кораллами строение, снова чувствуя себя героиней сказки, я поплыла знакомиться с морской ведьмой. Оставалось надеяться, что окажусь удачливее русалочки Андерсена и в конечном итоге, вместо того чтобы стать пеной морской, смогу вернуться домой.
— А вот и вы-ы-ы, — раздалось певучее из глубин «виллы», не успели мы миновать дырку в фасаде, обрамлённую ракушками и цветными камнями. — Ну же, вплывайте скорее, вплывайте! — поторопили нас всё тем же мелодичным сопрано.
Взяв за руку, Сельвея потянула меня наверх, где в просторном зале, очень смахивающем на лабораторию свихнувшегося учёного (никогда не видела столько склянок, колб и пузырьков, собранных в одном месте), плавала обалденно красивая рыбоженщина. Это вам не серокожая Урсула с залежами жира и щупальцами вместо русалочьего хвоста. Плавник у Эльберги имелся, нежнейшего жемчужного цвета. И под цвет него платиновая шевелюра, обрамлявшая молодое с идеальными чертами лицо колдуньи.
Не знаю, сколько лет этой маре (а сколько вообще лет Машке?), но выглядела она немногим старше Сельвеи. Прозрачные серые глаза, пухлые яркие губы, осиная талия и грудь, которой бы позавидовала сама Памела Андерсон.
В общем, как уже успела заметить, все подводные обитатели могли похвастаться неземной красотой. Наверное, потому что в принципе были не земными, и в тот момент мне ещё сильнее захотелось познакомиться, чисто визуально, с морским владыкой ака Машкиным женихом.
— Ну что, готова к приключению, альда Марэя? — заулыбалась ведьма, навеяв мне мысли о змее-искусителе.
Странное, конечно, сравнение — оно заставило меня ещё пристальнее вглядеться в лицо Эльберги. И пусть кожа у неё была без единой морщинки, матовая и светлая, во взгляде читалась нажитая долгими, долгими годами мудрость.
— Она готова, — ответила за меня Сельвея.
Была в этом взгляде ещё и какая-то хитринка. Что-то, что мне совсем не понравилось. Что заставило выплыть вперёд и резко поинтересоваться:
— Какую плату вам пообещала моя сестра?
— А вот это тебя не касается, дочь сейна, — покачала головой ведьма, и серебристые волосы её рассыпались вокруг лица наподобие сияющего ореола. Вот ведь эффектная тётка. — Расплачиваться будешь не ты, а она.
— И всё равно я хочу знать.
— А на сушу уже, значит, не хочешь? — хмыкнула мара.
— Мари, всё в порядке, — заикнулась было сестрица, касаясь моего плеча.
Но я её перебила:
— Нет, пока не услышу правду.
— Мари, — почти простонала Сельвея, — угомонись!
— Драгоценности из сокровищницы твоего отца она пообещала, — немного помолчав, ворчливо выдала колдунья.
— Не верю! — озвучила я сакраментальную фразу и упёрла руки в бока.
Вот ни на грамм не верю! Иначе бы глаза у неё не бегали туда-сюда, и лицо не кривилось в гримасе недовольства.
— Ну и плывите тогда отсюда! — зло прошипела хвостатая.
— Нет, подождите! Мари, — Сельвея схватила меня за руку и потянула в сторону, к стене из камня, в углублениях которой поблёскивали в медузьем свете колбы и реторты. — Я и правда пообещала ей сокровища…
— Но есть и что-то ещё?
— Есть, — вздохнула старшенькая.
— Что?
— Эльберга потребовала… Если ты не вернёшься к следующему новолунию, то навсегда останешься на суше, оторванная от своей семьи и своей стихии, а мне придётся отдать ей волосы.
А волосы у нас олицетворение чего?
Я широко распахнула глаза и, стараясь, чтобы голос звучал удивлённо-шокировано, выдохнула:
— Ты хочешь лишить себя…
— Да, — так удачно продолжила за меня русалка, — если ты не возвратишься с Сердцем океана, я лишусь своей магии и стану изгнанницей.
Ну что тут сказать — круто. А я ведь уже почти поверила, что в реальности (пусть и совершенно нереальной) нет ничего от сказки. Куда там! Одной голос приспичило заиметь, другой вот волосы подавай и силушку магическую. Своей что ли мало? Выдра морская.
Что же за желание такое должна была загадать после свадьбы Марэя, что её сестра готова рискнуть ради этого перстня собственным будущим? И куда подевалась сама Маша?
Куча вопросов, а ответов раз, два и обчёлся.
— А если у меня не получится? — ответила я на молящий взгляд мары хмурым и мрачным.
— Я в тебя верю!
Нет, я тоже в себя, конечно, верю, но я ведь в принципе не собиралась сюда возвращаться, а планировала отправиться домой на любимую Землю. Разбираться с нелюбимым мужем.
— Ну так что, берём ноги или нет? — подала голос колдунья, категорично добавив: — Или соглашайтесь на мои условия, или убирайтесь! Я на другие не согласна!
— Если ты откажешься, на сушу отправлюсь я! — запальчиво воскликнула Сельвея, сбивая меня с настроя: торговаться с Эльбергой до победного конца.
При этом вид у «сестры» был такой, словно она последние недели питалась исключительно украшениями для блюд, читай водорослями, которые я имела глупость попробовать. Нет, старшая дочь сейна не выглядела напуганной, просто от одной только мысли стать невестой двуногого и самой стать двуногой её явно начинало тошнить.
М-да. И что теперь делать? Искать другую морскую колдунью? Сколько их здесь таких водится, подторговывающих из-под полы ногами? Да и человеком стать жуть как хочется, не теряя драгоценное время. Может, я по-быстрому свистну волшебную цацку, вернусь к русалам и русалкам и уже потом загадаю желание? А что? Тоже вариант! Хоть возвращаться сюда у меня, если честно, не было никакого желания.
— Ладно, я согласна, — выдавила из себя, оглядываясь на хвостатую манипуляторшу.
Эльберга просияла. Напевая себе под нос что-то задорно-весёлое, метнулась к склянкам, задумчиво заскользила по ним длинным острым коготком, пока не сцапала прозрачный пузырёк и протянула его мне. Внутри сосуда искрилась и переливалась мутная жидкость с вкраплениями блестящей пыли.
Я вообще после этого выживу?
— Выпей, когда окажешься на берегу. Первые несколько часов может немного подташнивать, да и ходить поначалу будет непривычно.
Ну, за ходить-то я спокойна.
— Надеюсь, ноги хорошего качества? — поинтересовалась хмуро, забирая у хитрож… хитрохвостатой жидкость непонятного происхождения. — Стройные, без целлюлита?
— Целю чего? — не въехала колдунья.
— Ничего! — сжала пузырёк в кулаке и повернулась к псевдосестре. — Пойдём… Я хотела сказать, поплыли. Раньше начнём — раньше закончим.
Обрадованная моим боевым настроем (от мысли, что вот-вот расстанусь с плавником, я готова была горы свернуть), Сельвея быстро метнулась к выходу-дырке. Я тоже не стала мешкать и, в последний раз взглянув на Эльбергу, по губам которой блуждала странная усмешка, поспешила убраться из её логова.
До берега на бесколёсной колеснице добрались относительно быстро и в полном молчании. Было видно, Сельвея нервничает, переживает. Лицо её словно обратилось в маску из алебастра, губы напряжённо поджаты, взгляд устремлён в морскую тьму, что расступалась перед нами и незаметно за нами смыкалась.
— Ты сказала, меня будут ждать на суше, — нарушила я молчание.
Русалка кивнула:
— Тот рыбак, Ингвар, сына которого ты спасла в прошлом году, встретит тебя. Поможет, чем сможет. Объяснит, как попасть во дворец. Расскажет о традициях, законах Сантора и об этом воре, — Сельвея презрительно скривилась, — их короле.
Рыбак? Хм, вообще-то я рассчитывала на птицу покрупнее, но выбирать, увы, не приходилось.
Вынырнув из воды, я счастливо огляделась. Занимался рассвет, и первые лучи, разбегаясь от самого горизонта, окрашивали водную гладь в золотисто-медовые тона. Синяя вода, вспениваясь у самого берега, омывала чёрные, будто глянцевые, валуны, среди которых я заметила пожилого седобородого мужчину и русоволосого юношу. Одеты они были просто — в одинаковые серые штаны и светлые, подпоясанные широкими поясами рубахи. При виде нас рыбак и его сын низко поклонились.
Сельвея кивнула им сдержано и проговорила:
— Пожалуйста, Мари, будь осторожна. У тебя есть месяц, чтобы всё исправить. В новолуние просто войди в воду и снова станешь марой. Не позволяй людям задурить тебе голову и помни: твоя жизнь — в море, и ты нужна нам.
«А перстень ещё нужнее», — добавила я про себя.
Вслух же сказала:
— Всё будет в порядке, и я всё успею. Главное, — с опаской покосилась на зажатый в руке пузырёк, — не травануться этой дрянью.
Сельвея слабо улыбнулась и кивнула, подбадривая. А я, шумно выдохнув, мысленно пожелала себе удачи. Выдернув пробку, опрокинула в себя искрящийся «напиток» залпом.
Что ж, была ни была!
Говоря «будет немного подташнивать», ведьма явно недоувеличивала, если так можно выразиться. Меня как будто вывернуло наизнанку. Раз эдак сто, если не больше. Было горячо. Очень. Жар прокатывался от горла к груди, камнем оседая внизу живота. Жёг, колол, вгрызался в каждую мою клетку, отчего хотелось материться и вопить во всю силу лёгких.
Но я сдерживалась. Только зубами от боли скрежетала и чувствовала, как слёзы, выступая на глазах, стирают окружающую реальность.
А потом всё закончилось. Так же внезапно, как и началось. Я больше не чувствовала плавника, как и морского дна. Запаниковав, неуклюже взмахнула руками и, к своему ужасу, ушла под воду. К счастью, до берега было рукой подать. Заметив, что я тону, сын рыбака бросился меня спасать.
Он вытащил меня из воды, которой я уже успела изрядно наглотаться, и, пока нёс к своему отцу, смотрел куда угодно, но только не на новообретённые прелести мары.
Откашлявшись, я постаралась прикрыть всё самое интересное волосами, благо их длина позволяла, и дрыгнула ногами. Раз-другой. Вроде ничего так. Стройные, с маленькими изящными ступнями и аккуратными беленькими пальчиками, чувствовать которые было безумно приятно.
На берегу меня сразу укутали в длиннополый плащ, а после и одежду протянули. Совершенно несуразную, на мой взгляд, — платье из грубой полотняной ткани, длинная нижняя сорочка и белый, накрахмаленный до хруста чепец.
— Помни, Марэя, будь бдительна и осторожна! — донеслось до меня очередное наставление.
Я кивнула, помахав русалке на прощание, и Сельвея, взмахнув плавником, исчезла в окрашенной в золото воде.
— Неали Марэя, — снова принялись расшаркиваться, кланяясь, рыбаки.
— Для нас это огромная честь и счастье служить вам, — сказал бородач.
А его сын, краснея, поддакнул:
— Неали Марэя, я так рад… снова видеть вас, — и смущённо опустил взгляд, в очередной раз доказывая, что природный магнетизм Машки безотказно действует на мужчин.
— Как насчёт завтрака? — улыбнулась гидам, разминая свои, вернее, казённые, но уже горячо любимые ножки и уверенно стоя ими на влажном песке.
Ещё не успевшем прогреться под первыми робкими лучами солнца и поэтому обдававшем мои ступни приятной прохладой.
— А потом вы всё мне покажете и расскажете, как стать невестой вашего правителя.
Мужчины переглянулись.
— Неали Марэя, при всё моём уважении… — несмело промямлил старик и запнулся, явно подбирая слова. Так и не преуспев в этом занятии, спросил негромко: — С чего вы решили, что станете невестой короля?
— А? — односложно ответила я, вдруг почувствовав себя до невозможности глупо.
А и правда, с чего решила? То, что Машка у себя в воде без пяти минут царица, не означает, что и здесь с ней будут носиться. Ну разве что эти двое будут… Но не король же! Да я и сама, несколько лет простояв во главе компании, привыкла командовать и управлять. Вот только кому мне здесь приказы отдавать? Опять же только этим двоим. А так…
Решив не расстраиваться раньше времени (вообще-то я за кольцом пришла, а не за королём, так что без разницы, в каком статусе окажусь у рыжего дома), с улыбкой проговорила:
— Предлагаю поставить этот разговор на паузу. Я сейчас переоденусь, во-о-он за теми камешками, — кивнула на выраставшие из песка широкие валуны, — потом мы плотно позавтракаем…
— Мы как раз свежей рыбы наловили, — счастливо закивали отец с сыном.
— Никакой рыбы! — запротестовала я. Заметив на их лицах недоумевающее выражение, поспешила объясниться: — Мне бы хотелось чего-нибудь… необычного. Экзотического. Яиц там, хлеба с сыром. От картошечки с лучком тоже не откажусь. Икорочки бы заморской, баклажанной. У вас такое найдётся?
Хвала всем местным богам, такое у них было, и я, обрадованная открывающимися перспективами — наконец смогу нормально поесть, — побежала преображаться в девочку-крестьянку.
Из нижнего белья была только льняная сорочка (что, даже панталоны здесь не носят?!), поэтому чувствовала я себя не то чтобы очень комфортно. Платье длинное и малость широковатое (уж не знаю, где они его откопали, оно было явно не для русалочьей талии), но хотя бы с поясом. Цвета невзрачного, тёмно-коричневого. Даже без зеркала ясно, что бледнокожая Машка в этом прикиде будет смотреться не ахти какой красавицей.
Но всё это мелочи. Главное, у меня есть ноги, и я могу задавать какие угодно вопросы. Я ведь для рыбаков на самом деле не местная. Понятия не имею, что было известно о земных Марэе, но сами-то земные не знают, что она знает. Вот и будем выяснять-расспрашивать.
Пока шли в деревушку, раскинувшуюся за стенами приморской столицы — Аскании, мой взгляд то и дело убегал к высоким башням из белого камня. Даже отсюда было видно, что в королевской резиденции всё очень красиво, если не сказать роскошно. То тут то там проглядывали голубые купола и конусообразные черепичные крыши, из которых стрелами вырывались длинные шпили, терявшиеся в яркой палитре неба. Дворец расположился на пологом склоне, и даже издали мне были видны яркие пятна зелени — сады, а где-то в их глубине наверняка притаились мраморные фонтаны, ажурные беседки, мощёные дорожки и клумбы с неведомыми цветами.
Не знаю, что тогда на меня нашло, но я уже давно не испытывала таких сильных эмоций. Давно не восторгалась, как малолетний ребёнок. Может, кислород ударил в голову? Или же осознание, что полдела сделано — я на суше. А дальше вообще всё будет раз плюнуть.
Рыбацкая деревушка оказалась небольшой, но чистенькой, с аккуратными белёными домами и зелёными палисадниками. Вставали здесь с первыми лучами — женщины отправлялись в город торговать вчерашним уловом, мужчины уходили в море. Дети постарше возились с младшими сёстрами и братьями, ухаживали за стариками и занимались домашним хозяйством.
Обо всём об этом я узнала от Ингвара и его сына Ирнаса, которые не переставали одаривать меня благоговейными взглядами.
— Неали Марэя, вы стали ещё прекрасней! — снова краснея, восхищённо выдохнул юноша, одежда которого уже успела подсохнуть, как и русые волосы, обрамлявшие крупное добродушное лицо. Рыбак грустно потупился: — Когда вы меня спасли, я очень старался сохранить в памяти ваше прекрасное лицо, но с каждым днём она всё больше меня подводила. А теперь я смотрю на вас и не могу отвести взгляда. Вы такая красавица!
Наставляя и подбадривая, Сельвея обмолвилась, чтобы я не переживала. Мол, земные о марах быстро забывают, так что при встрече его величество меня не узнает. Разве что голос может вспомнить… Хотя это вряд ли. Мы с ним общались недолго. К тому же темно было, а я вся мокрая и в водорослях, да ещё и с хвостом. Нет, точно не узнает. И даже, наверное, лучше, что во дворец я отправлюсь не в амплуа невесты. Нечего привлекать к себе лишнее внимание.
— Скажи, Ирнас, почему ты называешь меня «неали»?
Мы шли по улице, и взгляды деревенских жителей липли ко мне, как муравьи к упавшей в траву карамельке.
Парень широко улыбнулся:
— А у нас ко всем незамужним девушкам так обращаются. Мужчин — любых, и женатых, и нет, называют «ньертами». А замужних женщин «нэйлами».
— А знатных как-то по-особенному величают?
Ирнас распахнул передо мной калитку и вздохнул:
— Эх, неали Марэя, нам ещё столько нужно будет вам рассказать. А ведь до начала отбора всего ничего осталось — два дня.
— Подожди, — я даже приостановилась и недоумённо посмотрела на паренька: — нье… ньерт Ингвар ведь сказал, что я не стану невестой вашего правителя.
— Не станете, — уж больно радостно согласился рыбак. — Но только в этот день для вас откроются двери Анделиора. — Он понизил голос до заговорщицкого шёпота: — Древней обители всех королей Сантора.
Ну ок.
— Тогда предлагаю не терять время, — я обворожительно улыбнулась Ирнасу, отчего на лбу у того проступила испарина. — Давайте скорее завтракать и делиться информацией!
Иногда так мало надо для счастья: плотно и вкусно поесть, выпить горячей водички с травами. Явно расслабляющими, потому что уже через каких-то полчаса я, откинувшись на лавке и умостив руки на заметно округлившемся животе Машки, с самым довольным видом внимала словам главы рыбацкого семейства. В то время как жена Ингвара, достопочтенная нэйла Танья, продолжала суетиться возле очага и всё подкладывала мне в тарелку то салата, то сырных лепёшек, то мясных биточков.
В общем, завтрак вышел на славу. Что самое странное (и приятное), здесь еда ничем не отличалась от нашей и называлась точно также. Или мой мозг просто воспринимал, как родные, незнакомые слова.
— Очень тронута вашей заботой, — я улыбнулась розовощёкой толстушке. У Таньи было такое же открытое лицо, как у Ирнаса, и такие же добрые лучистые глаза.
— Да какая уж тут забота! — всплеснула руками хранительница домашнего очага. — Вы мне сына спасли, а я только и могу, что салатика вам положить.
От переизбытка чувств она шмыгнула носом, и я поспешила заверить добрую женщину, что их помощь для меня бесценна.
— Для всех в деревне мы сказали, что ожидаем дальнюю родственницу из Триуста, — проинформировал меня Ингвар, неодобрительно поглядывая на сына, который продолжал очень даже одобрительно поглядывать на меня. — Только неали Марэя… — он замялся. — Ваше имя для здешних мест весьма непривычное и будет привлекать лишнее внимание.
— Как насчет Мари? — робко предложил Ирнас и слегка покраснел, взглянув на меня. — Так зовут одну из наших родственниц, она как раз родом из Триуста.
Я кивнула. Мари так Мари. В самом деле, не Яной же представляться. Чёрт меня дёрнул тогда назвать своё имя королю и тому балахону в хрене. Вернее, наоборот: хрену в балахоне.
— Мари очень даже подходит! — одобрительно кивнул Ингвар. — Простое, красивое имя. Нашенское.
— Значит, с этим разобрались, — заключила я и попросила: — А теперь расскажите о намечающемся отборе, а главное, о том, как мне попасть в этот ваш Анделиор.
— Через два дня в Асканию прибудут незамужние девушки со всего королевства, от семнадцати до двадцати пяти, чтобы пройти испытание Искрой.
— Что за Искра? — осторожно спросила я, гадая, должна ли была знать Марэя о её наличии или не должна.
— Источник магии Сантора, — подхватила Танья. — Каждая претендентка обязана к нему прикоснуться, и, если в ответ на её прикосновение появится хотя бы ма-а-аленькая искорка, это будет означать, что первый этап отбора пройден. Я вот тоже в своё время туда ходила… — она мечтательно вздохнула. — Когда король Одвар собирался жениться. Упокой Всеведающий его душу.
— А разве вы дворянка? — искренне удивилась я.
Наверное, мой вопрос прозвучал несколько бестактно, но мне в тот момент было не до словесных изысканий.
Ингвар рассмеялся:
— Да где вы тут дворянку нашли, неали Марэя? Из простых она. Родилась дочерью рыбака, стала женой рыбака, ею же и помрёт.
Танья обиженно поджала губы, но её реакция ничуть не понизила градус настроения её супружника.
— А почему тогда я не могу пойти к этой Искре? — спросила чисто из спортивного интереса и женского любопытства.
Теперь уже обиженно поджимал губы Ирнас. Можно подумать, я за него замуж выйти обещала. Вот ведь… И всем-то что-то надо от распрекрасной русалки.
— Пойти-то можете, никто вам не запретит, но там будет столько девиц! А пройдут лишь единицы, — сказал пожилой рыбак. — И даже если Искра вас примет как возможную будущую королеву, коллегия магов на втором испытании ни за что не пропустит простушку.
Всё ясно, и в этом мире тоже не обходится без блата.
— То есть в конечном итоге во дворец попадут только невесты из родовитых семей?
Ингвар кивнул:
— Так было всегда и, уверен, так случится и в этот раз. Не понимаю, на что дурочки, вроде моей Таньи, надеются, — он негромко хмыкнул. — Поэтому вам, неали Марэя, лучше поступить по-умному. Уж не знаю, что такого ценного отнял у вас наш славный король, но, если станете помощницей устроительницы отбора, перед вами не просто откроются двери дворца, но и многие возможности. Это за невестами будут пристально следить, а что взять с помощниц? Их море, и они вечно по дворцу с поручениями носятся. Вот и вы будете носиться, искать, выяснять, — он хитро мне подмигнул.
— Хорошо… А как я стану помощницей?
— В то самое время, пока дурочки из нашенских будут попусту терять время возле источника, девушки поумнее будут испытывать удачу у госпожи устроительницы, — продолжал просвещать меня Ингвар. — Каждую будут самым тщательным образом проверять и…
— А если не пройду проверку? — перебила я рыбака.
Господи, везде проверки, досмотры, испытания. И всё ради какого-то там рыжего мужика.
С пронзительными голубыми глазами, широкими плечами… Тпру, Яна! Куда-то ты не туда поскакала.
— За это не беспокойтесь, Мари. Моя свояченица уже много лет как служит у госпожи устроительницы экономкой и горячо ей вас рекомендовала.
Какое счастливое стечение обстоятельств!
— В назначенный час она будет ждать вас на площади святого Приция и отведёт к своей хозяйке. Вам даже не придётся стоять в очереди и толкаться среди остальных желающих стать помощницами.
Звучит-то как всё просто. Что даже страшно становится…
— Мне бы хотелось побольше узнать об обязанностях помощницы, — проговорила я и снова обратилась в слух, запоминая, осмысливая и расфасовывая по ячейкам памяти новые сведения о незнакомом мире и его традициях.
После завтрака Ингвар отвёл меня в сторону и, стараясь не встречаться со мной взглядом, осторожно проговорил:
— Неали Марэя… Мари… Я бы ни за что не осмелился вас о таком просить, но… — Он оглянулся на Ирнаса, собирающего со стола опустевшие (в основном благодаря мне) тарелки, и с мольбой в голосе проговорил: — Это ведь мой сын!
— И? — спросила я, не понимая, к чему он клонит.
Рыбак взволнованно запыхтел:
— Не могли бы вы… больше его не трогать?
Это я-то его трогаю? Да это он меня уже сто раз взглядом раздел! А после в своих далеко не самых скромных мечтах сделал со мной всё то, что только может сделать мужчина с раздетой им женщиной. Даже платье с глухим воротом, в котором я-Маша очень походила на монашку, не улучшало ситуацию.
— Ничего не имею против вашего сына, ньерт Ингвар, но меня в море ждёт жених, — вспомнила я о Неворе, который ни сном ни духом не ведал о том, куда подалась его рыбка. — Так что мы с вами точно не породнимся.
Кажется, мой ответ рыбака не удовлетворил. Он ещё больше покраснел: не то от смущения, не то от напряжения, и, глядя на меня взглядом выброшенного на улицу щенка, проговорил:
— Ну вы ведь можете это контролировать. Пожалуйста! Сердце у Ирнаса свободное, вот он вами и увлёкся. Но ведь как-то же можно развеять чары. Отпустите его. Будет же маяться!
— Откуда вы всё это знаете?
— Из легенд.
— А что ещё говорят ваши легенды? — сделала я стойку, с наигранно-равнодушным видом продолжив: — Просто интересно, что о нас, марах, толкуют в народе.
Продолжая с беспокойством поглядывать на сына, рыбак начал говорить.
За следующие полчаса я узнала о марах больше, чем за всё время, проведённое под водой. Ингвар оказался бесценным источником сведений, хоть я и понимала, что не все сказания и легенды — стопроцентная правда. Но откуда-то же они взялись, пусть даже и приправленные вымыслом.
Как и утверждал Нахре-неважно-как-звать, мары одним только взглядом своих прекрасных глаз могли околдовывать мужчин. Не всех, правда, а только тех, у которых сердце было свободным. Я тут же сделала для себя приятные выводы — рыжик никем не увлечён и тут же отругала себя за эти выводы.
Яна, и на кой чёрт сдался тебе этот король?! Не забывай, у тебя тут в разгаре миссия под кодовым названием «Укради украденный перстень», так что нечего думать о сердцах, глазах и других частях тела (это я о плечах, по-прежнему о плечах) каких-то там величеств!
При желании мары могли развеять любовные чары, или же те сами постепенно сходили на нет, если мужчина терял связь с объектом своей страсти. Но это был очень долгий и болезненный процесс. Бывали случаи (а может, Ингвар просто драматизировал), когда мужчина сходил с ума вдали от околдовавшей его русалки.
Как они освобождали бедолаг от тумана в голове — легенды умалчивали. Во всяком случае те, с которыми был знаком рыбак. И вот это было печально. Потому что с каждой минутой, проведённой в моём обществе, взгляд Ирнаса всё больше мутнел, и я даже начала испытывать угрызения совести. А с ними и чувство беспокойства. Попробуй не светиться во дворце, если каждый невлюблённый мужик, от конюха до придворного, будет пускать по мне слюни.
С этой проблемой следовало разобраться как можно скорее. И ради себя, и ради Ирнаса.
Сказав Ингвару, что я молоденькая мара и ещё плохо владею магией, но обязательно учту его пожелания, отправилась в комнату «для родственницы» отсыпаться. Потом, на свежую голову, всё хорошенько обмозгую и что-нибудь обязательно придумаю. В крайнем случае спрошу Сельвею. «Сестра» научила, как с ней связаться, если понадобится, хотя такой вопрос в лучшем случае её удивит. В худшем — заставит что-то заподозрить. А это сейчас было лишним.
К счастью, всё обошлось без вмешательства Сельвеи. Тем же вечером, сидя на крылечке и щёлкая семечки, я услышала, как Таньина подруга рассказывала своей малолетней дочери сказку о любви мары к красавцу-королевичу. Как это водится, они друг друга полюбили, но ему в жёны прочили другую. Заморскую принцессу, брак с которой должен был предотвратить войну между королевствами.
Русалка его отпустила, прошептав:
Возвращаю сердце, ухожу из мыслей.
Больше не люби меня, мой любимый.
— Она возвратилась к своему народу, а принц женился и стал королём, прожив долгую и счастливую жизнь со своей женой. Что стало с марой — то неведомо, — закончила свой рассказ соседка.
После чего оставила дочку играть со сшитой из лоскутов куклой, а сама переключилась на деревенские сплетни.
Тем же вечером, поймав Ирнаса в коридоре, околачивающимся возле моей комнаты, я схватила его за ворот, притянула к себе и, глядя прямо в глаза, шёпотом выпалила:
Возвращаю сердце, ухожу из мыслей.
Больше не люби меня… эм-м-м… Ирнас!
Знаю, глупо, но попробовать стоило.
Оттолкнув от себя парня, быстренько захлопнула дверь, на всякий случай придвинув к ней тумбочку. Удивительно, но сработало! На следующее утро рыбака будто подменили. Он был по-прежнему вежлив со мной, предупредителен, но из глаз исчез налёт слепого обожания и затаённой страсти.
Значит, слова мары имеют силу. Это хорошо. Правда, если мне придётся каждому второму мужику во дворце стихи читать, на поиски перстня времени уже не останется.
Сделав пометку в памяти — разузнать как можно больше о магии мар, — я продолжила расспрашивать Ингвара и его семью обо всём, что приходило мне в голову. Два дня пролетели незаметно, и вот настало время отправляться на собеседование к госпоже устроительнице, а оттуда, если повезёт, — в королевскую обитель.