Глава первая, в которой я обнаруживаю, что умею не только тонуть, но и плавать
Яна Громова
— Ян, ну в самом деле, ты как маленькая! — Игорь тяжело вздохнул и потянул меня за руку. — Давай подойдём поближе.
— Насколько поближе? — тормозя пятками по палубе, уточнила я.
— Да ты посмотри, какая здесь вокруг красотища! — соблазнял меня ночными видами благоверный.
— Просто загляденье, — пробормотала чуть слышно, оценивая высоту бортов и глубину океана, который бороздил наш круизный лайнер.
Чёрт меня дёрнул с утра подняться на его палубу. А всё Игорь! Приспичило ему, видите ли, отмечать годовщину свадьбы на океанских просторах.
— Янусь, ну правда, пора уже научиться перебарывать свои страхи, — меня продолжали тянуть, а я продолжала упираться. — Не будь трусихой.
Вообще-то я та ещё сорвиголова, за что получила в детстве кличку Гроза, и никогда не считала себя пугливой. Я мало чего боюсь в этой жизни. Ну разве что воды. В бассейне ещё могу поплескаться, и то только после пары бокалов шампанского. В ванной там… Но в ду́ше всё равно спокойнее. А вот загнать меня в море можно только под дулом пистолета. И то не факт, что в воду полезу.
Долгое время я честно боролась с этой своей фобией, потому как ненавижу проявлять слабость. Ходила на курсы плаванья, барахталась в бассейне часами, а потом поняла — безнадёжна. Тренер придерживался того же мнения. В общем, возвращаясь к теме пистолета, таких как я легче пристрелить, чем научить.
— Вот так, ещё… Ещё пару шагов, — повторял Игорь, ведя меня по пустынной в этот час палубе и подбадривая, улыбкой и словами. — Давай! Будем как Кейт Уинслет и Ди Каприо. Что, никогда не хотела почувствовать себя героиней «Титаника»?
Да мне вообще не нравится этот ужастик. Где все тонут и умирают. Не люблю воду. Предпочитаю твёрдо стоять обеими ногами на земле, чувствовать опору и уверенность. Сейчас же, в руках мужа, я ощущала себя как никогда беззащитной и уязвимой. Даже когда он обнял меня сильнее, прижимая к себе, а потом незаметно (это ему так казалось!) подтолкнул к самому краю.
Ещё один шаг, и подо мной раскинулась бескрайняя чёрная гладь, незаметно сливавшаяся с таким же тёмным небом. Возможно, на кого-то плеск воды, разрезаемой этим «летучим голландцем», и действовал умиротворяюще, а у меня все волоски на теле вставали дыбом.
В общем, чувствовать себя Кейт Уинслет было отвратительно, но чего не сделаешь ради любимого.
— Знаешь, эти места особенные, — прошептал Игорь, губами касаясь мочки моего уха, отчего дрожь только усилилась. На этот раз приятная, спровоцировавшая появление шальных мыслей о каюте и о том, чем мы могли бы там заняться. Пусть в ней и потряхивало, но по крайней мере я не видела океана. — Что-то вроде Бермудского треугольника.
— Вот только не начинай!
— Нет, правда. Есть легенда, что здесь водятся русалки и, если долго смотреть на воду, они заколдуют тебя и утянут на дно.
— Тогда лучше буду смотреть на звёзды. — Я запрокинула голову, любуясь растянувшимися по небу созвездиями.
Небо, в отличие от воды, я всегда любила. Любила высоту, прыжки с парашюта. Вот где драйв, кайф и адреналин.
— Может, вернёмся в каюту?
Или в ресторан, где оставили ополовиненную бутылку шампанского. Вторая половинка мне бы сейчас точно не помешала.
— Можем и вернуться, но сначала… Янусь, давай всё-таки решим вопрос с Монаховым. А потом уже приступим к самому приятному. — Рука мужа сползла с талии на бедро, неторопливо оглаживая его и намекая, каким окажется это самое приятное, а я тем временем продолжала сжимать обеими руками металлические железяки и мысленно уговаривала себя не бояться воды под нами. — Я бы не стал отказываться от проекта. Это ведь такие деньги.
Я закатила глаза. Строить казино для городского царька? Не для того мои родители горбатились и поднимали нашу строительную компанию с нуля. Не для того я пахала как проклятая после их смерти. Делала всё, чтобы семейный бизнес процветал, а не пошёл ко дну.
Скользнув взглядом по воде, решила, что лучше не буду о дне.
Разговаривая с человеком, я предпочитаю смотреть ему в глаза, а не пялиться на пенные гребни, отскакивающие от корабля. Поэтому развернулась и вглядываясь в лицо мужа, спокойно, но твёрдо произнесла:
— Игорь, мы это уже обсуждали. И не раз. Мне не нужны его грязные деньги.
— Но мы столько заработаем…
— Мне плевать, сколько мы заработаем.
— Он настаивает, — муж сощурился, почти угрожающе. — А Монахов не из тех, кто принимает отказы.
— В этот раз придётся принять. Всё, тема закрыта, — отрезала я, возвращая мужу мрачный взгляд. — У нас здесь вообще-то второй медовый месяц. О бизнесе будем говорить на работе.
А сейчас мне и правда нужно выпить. Поднять настроение, которое стараниями благоверного подобно якорю рухнуло к самому дну.
За выпить я пойти не успела. Услышала злое шипение, едва ли похожее на голос мужа:
— Извини, детка, но ты сама напросилась!
Последнее, что запомнила — это сверкнувшие злостью глаза Козлова. Последнее, что почувствовала — сильный толчок в грудь, от которого всё вокруг потемнело. Попыталась позвать на помощь, но задохнулась собственным воплем. Пальцы скользнули по поручню, но так и не сумели за него ухватиться. Рывок — Игорь поднял меня над землёй, опрокидывая на перила. Перекувыркнувшись, я полетела в воду.
Болезненный удар, противный гул в ушах, и тьма накрыла меня с головой.
— Козлина ты, Козлов. Настоящий козлоурод! — бушевала я, лёжа на…
Кстати, а где я лежу? И что это такое скользкое трётся о мою щёку? Открыв глаза, уставилась на пучеглазую рыбину, судя по ощущениям гладившую мне лицо сине-оранжевым плавником. Вполне себе таким миленьким.
Несколько секунд мы буравили друг друга взглядами, а потом пришло осознание.
— Мать моя женщина, куда я попала?! — завопила не своим голосом (реально не своим), отскакивая от рыбы. Та юркнула за камень, облепленный кораллами и ещё какой-то дрянью, распугав схоронившихся под ним мальков.
Они брызнули во все стороны, всколыхнув водоросли, а я зажмурилась. Рыбы, кораллы… Господи, миленький, помоги мне скорее проснуться! Я даже ущипнула себя за руку, но открыв глаза, увидела всё ту же картину: океанское дно во всей своей красе, и я… в плавнике.
Ну то есть в русалочьем хвосте. Натуральном таком, холодном и слегка шероховатом от облепивших его серебряных чешуек, с длинным раздвоенным плавником.
Мамочки, я хочу на сушу! На землю! Потому что песок под моей чешуйчатой задницей меня совершенно не устраивает!
Я в панике заметалась между камнями, наводя шорох среди местных обитателей. Не понимая, как вообще дышу, говорю и куда, позвольте спросить, подевались мои ноги? И почему меня не расплющило под океанской толщей?
Ноженьки мои родненькие, где же вы-ы-ы?!
Сто лет не плакала, но сейчас зареву.
Мысленно отвесив себе подзатыльник, притормозила, если так можно выразиться, а попросту зависла в воде, дёргая плавником. Так, Громова, надо собраться с мыслями. Воплями ты себе не поможешь, только доведёшь себя до истерики. А оно нам надо? Правильно, не надо. Так что ноги в руки (в моём случае — в руки хвост) и бегом решать проблему.
А для этого нужно понять: кто я теперь, что я и откуда вообще здесь взялась?
Вернее, откуда — я прекрасно помнила. Помнила, как меня спихнули в воду. Муж, в общем-то, и спихнул. Пиранья он, а не козёл. Денег ему захотелось и «Стройсвета».
А я думала, у нас любовь.
Но о фальшивой любви и жадных до чужих капиталов пираньях я подумаю после. Для начала не помешало бы выбраться на сушу. Да, на свежем воздухе однозначно проблемы решаются лучше. Подгоняемая этой мыслью, я оттолкнулась от океанского дна и, ёжась от ужаса, поплыла навстречу непроглядной тьме, отчаянно надеясь, что рано или поздно она закончится, и я увижу небо, звёзды. Лучше — солнце. Если очень повезёт — какой-нибудь корабль. Но о последнем я пока даже не мечтала.
Не знаю, сколько так плыла, шарахаясь от стаек мелкой рыбёшки (а скорее они шарахались от меня) и опасаясь встретить живность покрупнее. Здесь же наверняка водятся акулы, большие и маленькие. Интересно, как с гастрономической точки зрения они относятся к русалкам?
Искать ответ на этот вопрос не было никакого желания. А вот на вопросы вроде: я умерла, и это моя реинкарнация? Или, может, банальное сотрясение мозга? — очень хотелось получить ответы.
Ну а пока на сушу, Яна, на сушу.
Заметив мелькнувшую вдалеке чёрную гигантскую тень, почти не различимую в окружающей тьме, я тоненько пискнула и ещё активнее заработала плавником, не без удовольствия отмечая, что я в кои-то веки умею плавать.
Пугающая тень осталась позади, а впереди замаячили огни, расплывающиеся по воде неровными кругами. Не помня себя от привалившего счастья, рванулась вперёд. Несколько отчаянных гребков, и в лёгкие ворвался свежий солёный воздух. Я могла дышать на поверхности точно так же, как и под водой. Ещё один повод для радости. А уж когда увидела корабль, медленно поворачивающийся ко мне задом, то есть кормой, вообще едва не потеряла сознание от переполнявшего меня восторга.
Тогда я плохо соображала. Единственным моим желанием было оказаться как можно дальше от воды, которую так боялась. С тех самых пор, когда в детстве меня накрыло волной, и я едва не утонула. Отец тогда сам чуть с ума не сошёл и потом ещё долго ругал себя за то, что потащил свою шестилетнюю дочь купаться в неспокойном море.
Прошло двадцать четыре года, но я так и не смогла распрощаться с детской фобией. И теперь плыла, отчаянно крича, не обращая внимания на странный вид корабля, больше смахивавшего на декорации из «Пиратов Карибского моря». Не задумываясь о том, что я хвостатая, и неизвестно, какой мне там окажут приём. Главное, оказаться на палубе. Подальше от тьмы и холода океана.
В какой-то момент почувствовала, что что-то мешает мне плыть. Я дёрнула хвостом, раз, другой, и поняла, что угодила в рыбацкую сеть. Тут уж меня заметили. Несколько человек, перевесившись через борт, тянули сеть, а я барахталась в ней, запутываясь ещё больше. Отплёвываясь от слизи и водорослей.
Меня протянуло вдоль борта и швырнуло на палубу, накрыв сетью и морской флорой. А также, кажется, фауной, судя по неприятному зуду в спутавшихся волосах. Приподнявшись на руках, я прошлась взглядом по дощатому полу, продолжением которого являлись стильные пиратские сапоги, обтянувшие широкие мужские икры.
Впрочем, стоило только приподнять голову, как я поняла, что в возвышавшемся надо мной мужчине не было ничего от пирата. Скорее, его можно было принять за военного. Отменная выправка, мундир опять же. Красный с латунными пуговицами и золотыми галунами (и всё-таки, куда я попала?). Выражение лица самое что ни на есть суровое, я бы даже сказала, грозное. Глаза прищурены, отчего не разобрать, какого они цвета. Широкие брови сошлись на переносице. Рыжие. Никогда не любила рыжих мужиков, но, глядя на этого, на секунду-другую залипла.
Пока со всех сторон не послышалось тревожно-взволнованное:
— Мара…
— Настоящая…
— Во плоти…
— Убить тварь! — воинственно завопил кто-то слева, нарушив очарование момента.
Ну вот, приплыли.
Не успела и глазом моргнуть, как в меня нацелились шпаги. Да-да, самые настоящие. Но это ещё полбеды: откуда-то сбоку послышался характерный щелчок, словно взвели курок. Мамочки! Я попыталась неуклюже отползти, но кажется, ещё больше запуталась в сетях, отчего чувствовала себя сейчас выброшенной на берег полудохлой рыбой. Была такой же беспомощной и беззащитной.
— Опустите оружие, — приказал рыжий, и остальные «мундиры» пусть и нехотя, но шпаги убрали.
— От мары нужно избавиться немедленно! — раздался в толпе визгливый голос, и к командиру (или кто он тут у них) протиснулся жердяй в светлом мешковатом балахоне. — Пока она нас всех не околдовала и не потопила корабль!
— Нахрефат, успокойтесь, — в отличие от господина Мешка, голос рыжего звучал совершенно невозмутимо.
— Зачем мне топить корабль? — удивлённо спросила я, и взгляды скромного мужского коллектива с Хрена-как-то-там переместились на меня.
— Она говорит по-нашему!
— И понимает нас!
Кажется, мой вопрос внёс ещё большую смуту в нестройные ряды солдат. А я задумалась над тем, что действительно их понимаю. Вот только оставалось неясным, на каком языке мы с ними общаемся.
— Понимаю и говорю, — согласилась, пытаясь выковырять из волос какую-то живность.
Волосы мало того, что оказались спутанными, так ещё и до безобразия длинными, хоть последние пару лет я носила короткую стрижку. Очень короткую, а тут… В общем, мало мне хвоста было, ещё и волосы вдруг ни с того ни с сего отрастила.
— Убить! — меж тем продолжал гнуть своё мешок с костями.
— Ну почему сразу убить? — я даже обиделась. — За что?!
— Как тебя зовут? — спросил главарь этой банды.
— Яна, — представилась, глядя рыжему в глаза.
— Какое странное имя для мары, — ворчливо заявил жердяй с кровожадными планами.
— А вы всех мар поимённо знаете?
Видимо, так здесь называют русалок.
Балахон открыл было рот, собираясь что-то ответить, но слово снова взял красавчик с медными, собранными в хвост волосами.
— Последний корабль, повстречавшийся с марой, месяц назад затонул около берегов Аскании. Спастись удалось только одному солдату. Он-то и рассказал нам о морской нимфе, принёсшей гибель их фрегату. Поэтому назови хоть одну причину, почему я должен оставить тебя в живых?
— Лежачих не бьют? — предложила первую, что пришла в голову, и поёжилась под грозовым взглядом незнакомца, уже не так уверенно закончив: — Не убивают то есть.
— У каждой мары есть свой источник силы. Пусть эта тварь отдаст вашему величеству свой, и тогда ей уже не удастся причинить нам никакое зло, — подкинул идею местный креативщик.
Секунду или две величество молчал, явно раздумывая над предложением и гадая, что проще: пристрелить мару, проткнуть её шпагой или забрать у неё этот самый источник.
Знать бы ещё, что он из себя представляет.
— Из чего ты черпаешь силу, мара? — шагнул ко мне местный правитель.
Мне всё-таки удалось рассмотреть, какого цвета у него глаза. Холодные голубые, почти прозрачные. Если заменить их двумя кубиками льда, разница будет невелика.
— Эм-м-м… — глубокомысленно ответила я, оглядывая себя на предмет обнаружения источника.
Как ни странно, на помощь мне неожиданно пришёл Хам. Хрен то есть. Ну в общем, вы поняли.
— Вот он, — указал он на мою руку. — Я чувствую в нём магию. Сильную. Этот перстень станет идеальным подарком для нашей будущей королевы, мой правитель.
По мнению Хренохама, магия содержалась (магия… А может, шампанское в ресторане было палёное?) в вычурном серебряном перстне, служившим огранкой кроваво-красному камню. Массивный такой, но в воде я его даже не заметила и не почувствовала его веса. Он украшал мой-не мой средний палец, и у меня вдруг появилось желание показать его Балахону. Пусть любуется.
— Отдавай, мара Яна, — угрожающе сощурился он, — иначе…
Да пожалуйста! Кольца, сережки, брошки. Всё отдам! Только верните меня туда, откуда взяли, то есть в океан. Вон даже ракушками могу поделиться, которые лифчик.
Скользнув взглядом по последним, пришла к выводу, что с этим мысленным заявлением я немного погорячилась. Маре, в чьём теле я оказалась (надеюсь, это всё-таки галлюцинации), было что скрывать от мужского внимания.
Король это тоже заметил, задержавшись взглядом на русалочьих прелестях, которые в данный момент интересовали его куда больше серебряного перстня.
— Если отдам, отпустите? — накрыла украшение рукой, понимая, что оно, возможно, моё единственное спасение от мундиров и этого гиперчувствительного.
— Отпустим, мара, — расплылся тот в лицемерной улыбке.
— Не с тобой разговариваю, — ответила резко, не желая проявлять вежливость по отношению к тому, кто назвал меня (и не раз) тварью.
Вернее, не меня, а русалку, но сути дела это не меняло.
— Что скажете, ваше величество? — повернулась к королю.
— Только не смотрите ведьме в глаза. Заколдует ведь, — заикнулся было Хрен, подаваясь ко мне с явным намереньем забрать перстень, но самый главный мундир остановил его резким движением руки.
— Нахрефат, перестаньте паниковать. И не такие пытались меня околдовать. — Правитель самоуверенно усмехнулся, явно намекая, что помимо ракушек на груди (или вернее самой груди) во внешности мары для него больше не было ничего примечательного, завлекательного и околдовательного.
Ну и ладно. Я здесь не чтобы всяких рыжих охмурять.
— Яна, значит, — задумчиво проговорил он, опускаясь передо мной на корточки. — Зачем ты следовала за нами?
Потому что я не мара, а запаниковавшая попаданка. Но теперь, когда первый шок прошёл и мозги у запаниковавшей попаданки встали на место, стало ясно, что здесь мне ловить нечего. И помощи ждать не от кого. Скорее они меня обворуют, пристрелят и пустят на уху. А значит, нужно как-то отсюда выбираться и уже потом думать, как быть дальше.
— Просто гуляла. Так как насчёт того, чтобы отпустить ни в чём не повинную мару?
— Такую уж и неповинную? — подцепляя пальцами сеть, туго переплетённую с водорослями, уточнил его величество. — Может, именно ты и потопила тот корабль. А до него… — Глаза его неожиданно потемнели, из светло-голубых став свинцовыми, как небо в грозу. Наверное, просто тень упала на лицо, но что бы там ни было, эта резкая перемена и хищное выражение, проступившее на породистой морде, заставили меня вздрогнуть. — Я бы мог забрать тебя с собой. Вы, мары, создания опасные и неизученные. Непредсказуемые. Моим магам было бы интересно понаблюдать за тобой.
Ну блин! Ещё круче. Теперь он решил сдать меня на опыты. И почему мне попадаются только такие мужские особи?
Если я и оказалась в сказке, то сказка эта мне определённо не нравилась.
— А ты уверен, что сумеешь доставить меня к своим магам, а не пойдёшь ко дну раньше? — Подалась к королю, упираясь ладонями в пол, чтобы не было видно, как они дрожат от волнения.
Понятия не имею, на что способны здешние русалки, но запугивать себя точно не позволю. Потому что, стоит только раз проявить слабость, и всё, пиши пропало.
Увы, его величество угрозой не впечатлился. Усмехнулся и заявил, коснувшись пальцами моего подбородка. Крепко сжал его, заставляя вскинуть голову.
— А ты миленькая. Жаль, хвостатая. Иначе бы пригласил тебя к себе на отбор.
Угу, а я бы на него побежала. Спотыкаясь и падая.
— Ваше величество, я ведь предупреждал, — послышался хриплый от напряжения голос Нахрефея или как его там нарекли при крещении. — Скорее заберите у неё кольцо!
Но король, казалось, его больше не слышал. Продолжал смотреть на меня, внимательно заглядывая в глаза. Нет, не внимательно! Зачарованно. О-бал-деть! А ведь и правда работает. И это я ещё даже не начала петь… Я ведь, по идее, должна красиво петь.
Взгляд рыжего стал каким-то пустым, если не сказать остекленевшим. Он снова протянул ко мне руку, но явно не за перстнем, а просто желая коснуться, и тут Балахон разразился истерическим воплем:
— Ваше величество!!!
Следующий его крик напоминал бессвязный набор звуков, который, как ни странно, быстро привёл венценосного в чувство. Мужчина резко тряхнул головой, словно на него только что опрокинули ведро с ледяной водой, и посмотрел на меня уже совсем по-другому. Угрожающе сощурив свои льдистые глаза, вновь ставшие, как два тёмных омута, отбросил сеть и схватил меня за руку. С силой сжал тонкое запястье мары, причиняя боль мне, а потом дёрнул на себя, пытаясь содрать с меня перстень. И таки содрал, сжав его в кулаке. А я, не удержав равновесия, приземлилась этому солдафону на грудь, опрокинув его на спину.
— Козёл ты, а не король, — заявила ему совершенно искренне, мысленно припоминая и другого козла, своего мужа, из-за которого сюда попала, и Нахрефея, во всю глотку оравшего, чтобы скорее оттащили потенциально опасную русалку от этого грубияна, понятия не имеющего, как нужно обращаться с хрупкими нежными созданиями.
— А ты не такая невинная овечка, какой пытаешься казаться, мара, — почему-то не торопясь спихивать меня на палубу, не остался в долгу рыжий.
Сильные широкие ладони легли мне на талию, не то собираясь всё-таки отбросить меня куда подальше, не то крепче обнять. Наверное, русалочья магия даже без перстня продолжала на него действовать и, судя по выражению королевской физиономии, его величество не имел ничего против.
Исполнить приказ Нахрефата солдаты не успели. Один из них вдруг закричал во всё горло, привлекая к себе внимание и тыча куда-то пальцем:
— Смотрите! Смотрите туда!
Я тоже посмотрела на это «туда» и решила, что сейчас самое время начать вопить: «А-а-а!!!».
Что я и сделала. Заодно проверила силу своего-чужого голоса. Признаться, у Ариэль из мультика получалось лучше. Мелодичнее и благозвучнее. Я же орала, словно из меня вот прямо сейчас готовили суши.
Грубо спихнув меня с себя, его величество вскочил на ноги. Что-то выкрикнул, кажется, отдавал приказы, но я не сумела разобрать его слова, поглощённая жутким зрелищем. На «декорации» из «Пиратов карибского моря» надвигалась волна. Хотя волна — это мягко сказано! Настоящее цунами! Небоскрёб по сравнению с ней казался крошечной избушкой на курьих ножках, а королевский корабль — утлым судёнышком.
Свидания с этим монстром, волной то есть, точно не переживёт. Корабль качнуло ещё на подходе — резко, яростно, и меня вместе с сетью и водорослями унесло к другому его краю, как и многих солдат, кубарем покатившихся по палубе. Кажется, кого-то выбросило за борт. Хорошо бы Нахрефака. Рыжий устоял, и то лишь только потому, что успел ухватиться за канат.
В момент, когда тёмная стена выросла над нами, сердце в груди запнулось, а с ним и дыхание. Поймала взгляд обернувшегося ко мне величества, а в следующий миг его накрыло шипящей пеной, брызнувшей во все стороны. Послышался оглушительный треск — это корабль под напором цунами, словно тростиночку, разломило на части.
Мне показалось, что и меня сейчас тоже разломит — из-за сильного удара о воду спину ожгло болью. Меня стремительно утягивало во тьму и холод. И пусть глаза быстро привыкли к океанскому мраку, я не могла ничего разобрать в творящемся вокруг хаосе. Повсюду были обломки корабля (вон поплыл штурвал) и красные мундиры. Много-много мундиров. Вернее, людей, пострадавших из-за…
Из-за чего?! Неужели это я спровоцировала появление цунами? Море-океан ведь было спокойным, как вода в каком-нибудь тазе! Не скажу, что у нас с морячками вышло сердечное знакомство, но уж точно никому из них я не желала такой страшной гибели!
Не знаю, как сумела выпутаться из сети. В какой-то момент, отчаянно извиваясь ужом, почувствовала, что меня больше ничто не удерживает. Рванулась к первому солдату, ещё совсем мальчишке с жиденькими светлыми усами, и потянула его за собой на поверхность. Пристроила на каком-то обломке и нырнула обратно, за следующим утопленником.
К счастью, море снова стало спокойным, словно и не было этого сокрушительного шторма. Вдалеке под россыпью звёзд виднелась сероватая полоска суши, и я, страшно обрадованная этим открытием, с ещё большим энтузиазмом принялась ловить потерпевших крушение.
Короля нигде видно не было, хоть я и искала. Сама не знаю почему, но каждый раз, погружаясь в воду, надеялась заметить рыжий хвост или мощную грудь, к которой меня так крепко прижимали. Лучше всё вместе, а не по отдельности. Красивый ведь мужик, хоть и собирался взять меня с собой в качестве подопытного кролика. Жалко будет, если потонет. На собственном опыте теперь знаю, что это такое. Не пожелала бы такой смерти даже Нахрефату.
Ну разве что Козлову… Ради него и волну размеров с Эверест создать можно.
Я металась среди обломков, выискивая, кого бы ещё спасти, пока взгляд не выхватил из темноты бело-красное пятно, быстро стягивавшееся до размеров точки. Ещё один пострадавший шёл ко дну. Бросилась за ним, отчаянно орудуя плавником, а когда поняла, что это мой самый главный улов, то бишь король, рванулась к нему на максимальной скорости.
Он даже тонул красиво, распахнув свои сильные мускулистые руки. Светлая рубашка была разорвана, обнажая левый бок, рассечённый багряной полосою, отчего вода вокруг окрашивалась кровью.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Как бы не приманил сюда кого-нибудь голодного этими «хлебными крошками». Схватив рыжего, дёрнула его на себя, радуясь, что в воде вес этого бугая практически не ощущался. Наверное, во мне открылось второе дыхание, потому что я не только вытащила его на поверхность, но и поплыла к берегу, волоча его величество за шкирку. Оставлять раненого в воде было опасно. Для всех, кого сумела повылавливать.
К тому моменту, как я и безыменный король добрались до берега, я уже не чувствовала собственного русалочьего тела. Голова кружилась, от слабости и пережитого кошмара. Никогда не ощущала себя такой уставшей. Затащив рыжего на камень, глянцевая поверхность которого серебрилась под лунным мерцанием, я облегчённо выдохнула и, обессиленная, прижалась лбом к королевскому плечу.
— Какая же всё-таки неблагодарная работа у спасателей, — заявила этой горе мускулов, которая в последние минуты моего заплыва весом, казалось, могла сравняться как минимум с джипом.
Его величество никак не отреагировал на мои слова. Не шевельнулся и даже не вздохнул, заставив меня вновь занервничать.
Если бы я была действительно в сказке, уверена, достаточно было бы одного поцелуя, чтобы привести парня в чувство. Но судя по синюшному цвету лица, одним поцелуем ограничиваться явно не стоило. Король не дышал, и пульс, к моему ужасу, не прослушивался. Склонилась над ним, судорожно припоминая, как нужно оказывать первую помощь утопленнику.
Что там идёт сначала? Дыхание рот в рот? Ну это мы с удовольствием! Назло Козлову. Впрочем, боюсь, ему сейчас даже не икнётся.
Зажав рыжему нос, принялась делать ему искусственное дыхание. На всякий случай сделала и массаж сердца, стараясь не смотреть на рану, от которой мне самой хотелось расстаться с реальностью.
— Ну же! Если ты сейчас помрёшь, после того как я столько с тобой возилась, с твоей стороны это будет настоящим свинством! Так что давайте, ваше величество, скорее оживайте!
Руки тряслись, то и дело соскальзывали с мокрой груди мужчины. Снова наклонилась, чтобы коснуться губами его губ, когда его тело конвульсивно дёрнулось. Обрадованная появлению первого признака жизни, перевернула рыжего на бок, чтобы вода скорее вышла из его лёгких.
— Мара… — спустя минуту-другую, вволю накашлявшись, слабо прошептал он, откидываясь на спину.
— Она самая, — подтвердила, чувствуя, как тиски страха, сдавившие сердце, разжимаются, и я тоже начинаю дышать ровнее. — Между прочим, тебя спасшая. Помни об этом.
Он потянулся ко мне, словно собирался коснуться моего лица, но пальцы лишь скользнули по моему плечу, и рука безжизненно опустилась на камень. Глаза короля закрылись, кажется, он снова потерял сознание. А нужно было ещё что-то делать с его раной! Схватилась было за рубашку, прикидывая, хватит ли этих лохмотьев для перевязки, и тут же вскрикнула, ощутив, как что-то вцепилось в мой плавник и с силой дёрнуло, заставив соскользнуть с камня и упасть в воду.
следующая страница ->