Это оружие сделал хороший мастер. По крайней мере, в одном я не ошибся: путники действительно богаты.
Он приземлился, перекатившись по траве за рынком. Со всех сторон раздавались крики; он все еще не оторвался от преследователей. Двое Шадо-Пан выскочили из-за прилавков. Акробатические трюки их явно не впечатлили. Вор знал, что сбежать от более сильного и быстрого пандарена в открытом поле ему не удастся. Нужно попробовать скрыться от них в городе. Снова выругавшись, он припустил вдоль края рынка в сторону деревни. Над его головой раздался крик ястреба.
Поселение было прямо на холме, и Шадо-Пан почти настигли Десятого, когда он добрался до таверны «Ленивая репа». Хозяйка таверны Лэй Лань вскрикнула, когда юный вор вломился в дверь, выбив у нее из рук поднос с выпивкой. Десятый поморщился при мысли о том, что хорошее пиво Буйных Портеров пропало из-за него зря, но исправить это уже никак не мог. Первый Шадо-Пан, спешивший за ним, поскользнулся на пене и налетел на хозяйку таверны, которая только начала подниматься. Второй преследователь перепрыгнул через своего товарища и погнался за Десятым в сторону кухни, громко рыча. Этот деревенский карманник уже явно доставил Шадо-Пан куда больше проблем, чем они ожидали.
Десятый влетел на кухню, так сильно испугав изготовителя специй Цзинь Цзяо, что тот выронил свою ношу и зашелся в негодовании. Десятый, не сбавляя хода, проскользнул между ног Цзинь Цзяо и помчался вверх по лестнице. Он слышал топот преследователя Шадо-Пан на кухне позади себя, возмущенные крики Цзинь Цзяо по поводу испорченных товаров и яростные ругательства в адрес толкающихся «разбойников и грубиянов». Десятый взобрался наверх по лестнице и помчался по коридору, толкая каждую дверь. Тут жили работники таверны, и, конечно же, они заперли свои комнаты. Десятый выругался, понимая, что не успеет взломать замок.
Последняя дверь была открыта, и, судя по запаху, именно здесь жил Дэн-Дэн, хозен, который обычно стоял за стойкой таверны. Он был неплохим парнем — для обезьяны — и куда более любезным, нежели его родич, который любил пошвыряться черпаками. Дэн-Дэн однажды обменял Десятому кружку пива Буйных Портеров на гранат (разумеется, украденный с повозки Ги), а Десятый всегда ценил щедрость. Но его комната была вонючей дырой, больше похожей на свалку, чем на жилище. Грязная постель, груды зерен, бочка, полная фруктовых очисток и… кукла в виде хозена-девочки, сделанная из спутанных волос. Десятый поморщился и начал раскапывать мусор у дальней стены в поисках окна. Наконец лучик света коснулся его пальцев; получилось!
— Отойди от стены, вор!
Голос был злым, но уверенным. Десятый почти почувствовал копье, нацеленное в спину. Подняв лапы и медленно повернувшись, он попытался выдавить улыбку. Двое Шадо-Пан стояли в дверях; к ним присоединился третий, с усов которого до сих пор капало пиво.
— Добрый день, уважаемые господа. Добро пожаловать в Полугорье. Я здесь искал лекарство для своей больной матери и…
— Молчать, недоросль! — проревел намокший воин, потрясая мечом. Он был вне себя из-за пива и того, что совсем негалантно налетел на милую хозяйку таверны. Десятый решил придержать язык за зубами.
Другой Шадо-Пан, тот, чье копье помогло воришке сбежать на рынке, положил лапу на плечо рассерженного товарища. На его шее был красный шарф, и двое остальных расступились, давая ему пройти. Хоть пандарен и достал копье из столба, Десятый нутром почуял, что этому воину не нужно оружие, чтобы убивать. Это было понятно по его уверенным движениям, шрамам на лапах и пристальному взгляду золотых глаз.
— Ты в опасном положении, маленький вор. Мой друг думает, что ты — шпион, который прибыл сюда, чтобы перехватить наше сообщение и доставить его нашим врагам. Я же предпочитаю думать, что ты просто глупец, и обычное преступление навлекло на тебя куда большую беду, чем ты рассчитывал.
Шадо-Пан шагнул вперед и протянул лапу.
— Быстрей, мастер ждет внизу. Отдай украденный свиток. Не делай резких движений, иначе Тао-Лун разрубит тебя надвое от кончика носа до хвоста. Послушаешься — и я гарантирую, что ты быстро попадешь в Совет земледельцев, предстанешь перед судом и, скорее всего, будешь приговорен лишь к работам в зернохранилище.
Десятый вздохнул, медленно засунул лапу под тунику и вытащил свиток. Он начал было передавать его кивающему Шадо-Пан, но остановился.
— А… другие варианты есть?
Воин в красном шарфе нахмурился и заметно помрачнел.
— Конечно, ты можешь отказаться от проявленного мной милосердия и подтвердить подозрения Тао-Луна. Тогда мы отнимем у тебя свиток — и твою жизнь в придачу. Но не думай, что мы просто убьем тебя, вор. Когда Шадо-Пан забирает жизнь, это значит, что твоя жизнь становится его собственностью. Мы свяжем тебя, выколем глаза, отрежем ступни и все пальцы, кроме двух, чтобы ты мог есть сам. Затем тебя привяжут к скакуну и отвезут в наш монастырь на Вершине Кунь-Лай. Там тебя оставят на заледеневшем утесе ожидать Искателей Истины.
В этот момент облитый пивом Шадо-Пан, Тао-Лун, ухмыльнулся и слегка взмахнул мечом. Стало ясно, какой вариант он предпочитает.
— Искатели Истины Шадо-Пан дадут тебе понять, что выкалывание глаз было лишь первым и самым добрым из наших даров. Они выяснят, как ты был запятнан ша, что ты знаешь об их планах, и решат, вышвырнуть ли тебя на волю ветров каньона.
Глаза Десятого расширились, и он поднял свиток к лицу, словно пытаясь скрыть свой страх.
— Мне… мне этот вариант тоже не нравится.
Красный Шарф мрачно улыбнулся и снова протянул лапу. Десятый поднес свиток ко рту и улыбнулся в ответ.
— Думаю, я выберу третий вариант.
И затем дунул в свиток. Невыносимо жгучий перец, который воришка стянул у Цзиня Цзяо, красным облаком окутал лица пандаренов, столпившихся в дверях. Комнатку заполнили крики удивления и боли. Послышался глухой удар, затем грохот, и внезапно комнату озарило солнце. Десятый исчез.
Шадо-Пан не были склонны к панике, и через несколько секунд ругательств и неуклюжего топтания в жгучем тумане они выбрались из комнаты в коридор. На долю Красного Шарфа досталась основная часть порошка, его глаза были прикрыты болезненно-красными распухшими веками. Он попросил Тао-Луна подвести его к разбитому окну и описать, что тот видит.
Тао-Лун теперь был не столько разозлен, сколько раздосадован. Он подвел своего товарища к окну и, моргая слезящимися на свету глазами, описал сломанные бамбуковые шесты, устилающие скат крыши под дырой в окне. Примятые ветви дерева таолунь на краю, брешь в поломанных кустах внизу. А дальше была речка, неспешно текущая мимо деревни в сторону заболоченных земель. Тысячи мест, где можно скрыться. Вор исчез.
— Ничего, — прорычал Красный Шарф, вытирая нос. — Он исчез, но мы его найдем. А затем этот наглый воришка познает границы милосердия Шадо-Пан.
Он шагнул обратно и обратился к своим спутникам.
— Наша добыча укрылась в землях за этим жалким холмом. Приспешник ша сбежал из наших лап, братья. Кто мы?
— Мы — лезвие ночи.
— Возможен ли отдых?
— Всегда вперед!
Они прошептали заветные слова с мрачной страстью и неоспоримой уверенностью. А затем, не произнеся ни слова больше, Шадо-Пан спустились по лестнице, вышли из таверны и скрылись в толпе на рынке.
Сидя на выступе над окном, Десятый следил, как они уходят. Он прислонился спиной к соломенной крыше и задрожал. Их обманула бочка, которую он протолкнул в окно, и они не догадались проверить выступ. К чему бы? Какой дурак сам бы загнал себя в ловушку на крыше, когда мог сбежать куда угодно?
Дурак слишком маленький, чтобы убежать далеко.
Он сбежал, да, но теперь за ним охотились жестокие воины, которым неведома усталость. Убежденность в их голосах пугала. Сила. Десятый никогда не встречал подобной уверенности. Помимо страха, он ощущал что-то еще.
Восхищение?
В небе снова раздался крик ястреба. Десятый покачал головой и шепотом ответил ему:
— Тебе повезло, дружище. Ты — охотник, ты сам выбираешь свой путь и знаешь, что будешь следовать ему до конца…
Десятого внезапно охватила тоска, и он не договорил. Подобной жизни такому вору, как он, никогда не видать.
— Птицу зовут Белоснежное Перо, — раздался глубокий, до странности знакомый голос. — Лучше быть охотником, чем добычей, малыш-вор. Но охотник, знающий, каково быть добычей, поймает ее быстрее.
Десятый резко развернулся, едва не оступившись на кровле. Одноглазый торговец — нет, тот самый одноглазый Шадо-Пан — сидел на крыше над ним, держа на коленях большое копье. Ястреб закричал снова, а затем спикировал вниз и устроился на широком плече пандарена. Десятый попытался заговорить, но не смог выдавить из себя ни звука. Это копье… им можно легко разрубить маленького пандарена напополам. И держал его седой воин, который смог взобраться на крышу таверны со скоростью и бесшумностью вечернего бриза. Красный Шарф упомянул мастера?
Мне конец.
Мастер Шадо-Пан нахмурился.
— У тебя есть то, что принадлежит мне. Я хотел бы это вернуть.
Раскрыв рот, Десятый пошарил за пазухой и вытащил свиток. Он потряс его, пытаясь стряхнуть возможные остатки перца. Облачко красной пыли взвилось в воздухе, его тут же подхватил ветерок, который, к несчастью, дул в лицо Десятого. Пандарен издал жалкий писк и начал кашлять; глаза его наполнились слезами.
Чужеземец наклонился вперед и забрал свиток, спрятав его в просторных одеждах.
— Как тебя зовут, малыш-вор?
Проморгавшись, Десятый снова кашлянул.
— Меня зовут Десятый, господин.
— Как номер по порядку?
— Да, господин. Моему отцу надоело придумывать интересные имена после рождения пятого сына.
— Что ж, Десятый. Наказание за кражу у Шадо-Пан тебе уже в деталях расписал мой лейтенант. Он предложил тебе милосердный вариант, который ты, можно сказать, в прямом смысле швырнул ему в лицо.
Десятый не был уверен, обманывает ли его зрение, но ему показалось, что по губам мастера Шадо-Пан скользнула мимолетная улыбка.
— Я не настолько мягкосердечен, как Фэн, потому что пробыл на стене очень много лет. Когда сражаешься с ша, даже когда просто находишься рядом с ними… начинаешь жестче относиться к некоторым вещам. Даже к тем, за сохранение которых сражаешься.
Десятый не совсем понимал, о чем говорит этот могучий вооруженный копьем воин — и кто такие эти ша, — но благоразумно решил сидеть тихо и кивать. Он чувствовал, что жизнь его висит на волоске.
Мастер Шадо-Пан посмотрел на Десятого своим единственным глазом, словно что-то решая про себя. Десятый оробел под немигающим взглядом. Он покосился на копье — тяжелое копье с широким клинком, которое Шадо-Пан держал как пушинку. Десятый вздрогнул, когда лапа воина сжала древко крепче. Он закрыл глаза, опуская голову.
— Я предлагаю тебе третий вариант, Десятый Перченый Свиток. И четвертый.
Десятый поднял взгляд, не совсем понимая, что происходит. Шадо-Пан встал и коснулся груди Десятого пальцем.
— Я могу проявить милосердие и убить тебя прямо здесь и сейчас — взамен наказания, которое тебе описал мой верный Фэн. Это будет быстро и безболезненно; ты и моргнуть не успеешь, как мой клинок пронзит твою шею.
И в тот же миг лезвие в локоть длиной, сияя холодным серебром, оказалось под подбородком Десятого. Спустя мгновение движение воздуха догнало молниеносный взмах копья. Десятый вздрогнул, поранившись при этом об острие копья; теплая липкая струйка крови медленно поползла по оружию, замершему у его горла. Шадо-Пан продолжил.
— Четвертый вариант — более жестокий. Тебе нужно будет пройти Испытание Алых Цветов.
Десятый вопросительно поднял брови, и Шадо-Пан со вздохом опустил копье.
— Пусть название тебя не обманывает. Каждый раз, когда семь времен года сменяют друг друга, на священных деревьях в нашем монастыре распускаются ярко-красные цветы. Это означает начало испытаний. Суровая и полная боли проверка, которую должны пройти все, кто желает вступить в наш орден. Во время испытания большинство претендентов погибает. И оно всегда приносит много страданий всем, кто впоследствии станет Шадо-Пан.
Воин убрал копье и спрятал его под плащом одним быстрым движением.
— Но, — сказал он, оглядывая долину, — если ты пройдешь испытание и станешь послушником Шадо-Пан, то наказание за кражу нашего послания будет отменено.
Десятый не мог поверить своим ушам. «Я — Шадо-Пан?» Он был никем. Вором. Недомерком. Десятым сыном почившего фермера. Он едва смог подобрать слова для ответа.
— Но как же я могу быть таким, как Фэн? Как… как ты?
Воин молча посмотрел на него.
— Ты быстр, Десятый. Быстры твои ноги, лапы и разум. Да, Шадо-Пан нужна сила, но ее можно развить. Наш враг быстр, и, хотя нам нужны воины, которые могут потягаться с ша в свирепости, также нам нужны и воины, которые могут увернуться от их атак, швырнуть перец им в глаза и пустить по ложному следу.
Десятый кивнул, не находя слов. Маленькая искорка надежды начала теплиться в тощей груди вора.
Смогу ли я?..
Могучий пандарен потянулся к поясу и вытащил кольцо. Оно было сделано из кости и было простым с виду, но в нем чувствовалась работа мастера; материал напомнил Десятому наконечники свитка. На кольце серебром был выгравирован символ ордена — рычащий тигр. Он сверкал подобно северному льду.
— Вижу, ты принял решение. Возьми это кольцо. Через три месяца ты должен появиться у главных ворот Монастыря Шадо-Пан. Кольцо сделано из клыка белого тигра. Оно позволит тебе беспрепятственно пройти сквозь ворота, но только твоя смекалка позволит добраться до них. Вершина Кунь-Лай таит много опасностей, особенно в холодное время года.
— Ты должен прийти один. Не бери оружие и доспехи; они тебе не помогут, — он потрогал тонкую ткань замызганной туники Десятого и нахмурился. — Хотя все же советую раздобыть теплую одежду.
Десятый молча кивнул, и Шадо-Пан выпустил ткань. Затем его голос стал жестче.
— Если не появишься до начала испытаний, то я буду считать, что ты отказался от моего предложения. Тогда Шадо-Пан лишат тебя жизни. И уверяю, Фэн очень сдержанно описывал наши методы. Ты понял все, что я сказал, Десятый?
Десятый не был в этом так уверен и не смог кивнуть еще раз. Его мускулы онемели. Воин воспринял молчание как знак согласия.
— Меня зовут Нужун, мастер У Као. Увидимся через три месяца, малыш-вор.
Мастер Нужун шепнул что-то Белоснежному Перу, и птица, шумно взмахивая крыльями, взмыла в вечернее небо. Десятый повернулся посмотреть, как ястреб летит на северо-восток к болотам, следуя за остальными воинами. Наконец, воришка обрел дар речи.
— Три месяца. Как я должен добраться до самой высокой горы в мире, не говоря уже о том, чтобы взобраться на нее, за три месяца?
Ему никто не ответил. Десятый оглянулся и увидел, что стоит на крыше один. Шадо-Пан исчез.