Он говорил так властно, что она подчинилась, сняла крышечку с горячего блюда, понюхала, ковырнула вилкой и стала есть.
Жить будет, удовлетворенно подумал Захар. С ней только нельзя миндальничать. Заботы о Рите отвлекли его от мыслей о предстоящей встрече с матерью, которая ничего кроме раздражения у него не вызывала.
Когда‑то
Инга Зерчанинова была красавицей. И хорошо это знала. И люто ненавидела свой заштатный уральский городишко. Что ее там ждет? Убогая нищая жизнь, как у ее матери. Мать тоже была красива, но во что превратилась к сорока годам? Но у матери не было никаких амбиций. Она еще в школе влюбилась в соседа, молодого технолога с трубопрокатного завода. Вышла за него замуж, родила четверых детей, правда, один ребенок умер в возрасте двух лет. Инга была младшей. Отец ее обожал. Их семья считалась в городе чуть ли не образцовой. Отец, Вячеслав Иванович, почти не пил, на заводе был на хорошем счету. Мама, Елизавета Игнатьевна, работала медсестрой на том же заводе. Не буду я так жить! Не желаю! Я буду артисткой! После школы она хотела податься сразу в Москву, но отец потребовал, чтобы она сперва поступила в театральное училище в Свердловске. Все‑таки ближе к дому. Там дочка будет под каким‑никаким присмотром – в Свердловске жила ее родная тетка по матери.
– И всяко лучше у родных жить, чем в общежитии! – рассудила мать.
Но Ингу в училище не взяли.
– Все, дочка, кончай дурью маяться, не выйдет из тебя артистки. Поступай‑ка в политех.
– Нет, папа, я буду артисткой! Просто тут не понимают… А в Москве знаешь, сколько театральных институтов, уж в какой‑нибудь да возьмут! А еще есть киношный институт…
– А тебе не жить не быть в артистки выбиться? А вдруг у тебя таланта нет?
– Есть, папочка, есть, я чувствую!
– Ладно, попытайся! – развел руками отец. – Вдруг да прославишь нашу фамилию.
Родители собрали ее в дорогу и посадили в поезд Серов – Москва.
В поезде она познакомилась с молодым геологом, парень вскружил ей голову, наобещал с три короба и с вокзала повез к себе. Он жил один в крохотной однушке у станции метро «Молодежная». Москва ошеломила Ингу. Парня звали Виктор, он оказался вполне приличным человеком, показал ей город, за ручку отвел в школу‑студию МХАТ, Щепку, Щуку и ГИТИС, куда ее в результате и приняли, на отделение музыкальной комедии. В своем городишке она ходила а музыкальную школу, и у нее был неплохой голосок. Счастью не было пределов. Впереди московская жизнь, театральная карьера и, вдобавок, перспективный парень. Он собирался защищать кандидатскую. И даже общежитие ей не понадобилось. Правда, Виктор не звал ее замуж, но это еще успеется, решила Инга, жадно вбирая все, чему ее учили, и все, что видела вокруг. А вокруг она видела всякое. Вот, к примеру, сокурсница Лена Орлецкая, с виду, можно сказать, замухрышка, а в нее были влюблены все лучшие парни в институте, и не только первокурсники. А яркая красота Инги их как‑то отпугивала, что ли… Зато на нее явно положил глаз немолодой преподаватель актерского мастерства. Но она считала его безнадежным стариком, хотя ему было всего‑то тридцать шесть.
Так шло время, она уже перешла на третий курс. Виктор защитил диссертацию и на банкет по этому случаю взял с собой Ингу. Деньги на банкет прислали родители Виктора, жившие во Владивостоке. И еще прислали денег отдельно для Инги, на новое платье. В прошлом году они были в Москве, и красавица Инга очень им понравилась. Она умела нравиться, если хотела.
– Вить, я не пойду на банкет! – заявила она.
– Почему это?
– А в качестве кого я там буду светиться?
– В качестве моей девушки.
– То есть в качестве твоей подстилки?
– Что за глупость? Это все‑таки Москва, а не твой Задрищенск! – рассердился он.
– Но ты же взял к себе в дом девушку из Задрищенска…
– Тебе необходим штамп в паспорте?
– Да!
– Хорошо. Завтра утром пойдем и подадим заявление, – пожал плечами Виктор. Он все‑таки любил эту красавицу. – В качестве невесты прийти на банкет ты в состоянии?
– Ой, Витечка, я так тебя люблю! – возликовала Инга.
– Только ведь завтра утром никак не получится в ЗАГС…
– Почему?
– Так защита же… Некогда будет. Но на следующей неделе – железно!
– Ну хорошо… – скрепя сердце ответила Инга. Ей так хотелось надеть новое платье, купленное у одной девчонки с театроведческого, которой отец привез его из Австрии, а оно оказалось мало. Зато на Инге сидело как влитое. Она не пошла на защиту. Что она там понимает в этой его геологии? Пришла, когда все уже поздравляли Виктора с удачной защитой. При виде ее он ошалел.
– Ну ты и выглядишь… Королева…
Она обняла его на глазах у всех, поцеловала, поздравила.
– Друзья мои, прошу любить и жаловать, это Инга, моя невеста!
Она просияла. Он сдержал слово. Банкет был заказан в небольшом, вполне задрипанном советском кафе, но по случаю праздника его очень мило и даже уютно украсили. А Инге так и вовсе показалось, что там просто роскошно. И вдруг она заметила, что с нее не сводит глаз один мужчина. Не старый, лет тридцати, как и Виктор, одетый во все заграничное и очень даже приглядный. Она смутилась. Чего он так откровенно на нее пялится, и не стыдно ему? Он ведь слышал, что Виктор аттестовал ее своей невестой.
– Валя, а кто это? – спросила она шепотом у жены лучшего Витиного друга Сергея.
– Это? Леша Тверитинов, большой ученый, сын академика Тверитинова… – с завистливой усмешкой сообщила Валя. – Они с Витей в одном классе учились. Он биолог. И папашка у него тоже биолог, чуть было Нобелевку не огреб. Хорош, верно?
– Да ну… Нахальный какой‑то…
– И есть с чего! Виктор твой еще только кандидатскую защитил, а у Лешки уже докторская на подходе! И вообще перспективный товарищ… Еще бы, с таким папой…
– Ну и пусть! – огорчилась Инга. – Зато Витя сам, без папочки свою кандидатскую защитил!
А когда уже начались танцы, куда ж без них, Тверитинов пригласил Ингу.
Танцевал он хорошо, музыку слышал, а Витя вовсе умел только топтаться на месте.
– Вы здорово танцуете, – не удержалась Инга.
– А ты здорово красивая! Говорят, в артистки метишь?
– Учусь.
– В кино еще не звали?
– Нет.
– А хотелось бы?
– А вы что, кинорежиссер?