— Картавый, если бы ты думал головой, то не стал бы говорить очевидных вещей.
Тут же поддел своего друга Кузьмич, получив в ответ гневную тираду от ведьмы. Та обожгла друзей взглядом и рассерженно прошептала:
— Там человек с ума сходит от боли, каждая секунда на счету, а вы тут стоите и шутки шутите. Нужно попытаться ему помочь.
Я поддержал её, сказав:
— Она права, несмотря на то, что мы должны как можно быстрее занять наблюдательные позиции у логова бандитов. Оставить бедолагу орать от боли и не помочь ему, будет неправильно. На разведку у нас нет времени. Поэтому сейчас выходим и крадемся вдоль домов. Если его жрут зомбаки, то их устранять без шума. Если внутри обнаружиться другие живые, то действовать по ситуации, в героев играть не нужно. Лучше переполошить всю округу стрельбой, чем кидаться на бандитов с холодным оружием и словить пулю.
Закончив короткий инструктаж, я первый покинул двор, показав знакам, чтобы Артём занял место прямо за мной. Вытянувшись в цепь, мы пошли вдоль домов, приближаясь к тому месту, откуда доносились ужасные крики.
Когда мы его достигли то, сразу заметили, что этот дом был кем-то обжит. На это указывала хорошо заметная протоптанная дорожка у калитки, которая сейчас была раскрыта нараспашку. Крики утихли, сменившись мучительными стонами, стали слышны мужские голоса. Слова разобрать было невозможно, но говорило иногда, взрываясь смехом, как минимум три человека мужского пола.
Артём достал из нагрудного кармана небольшую, круглую, черную пудреницу. Открыв зеркальце, он поднял его чуть выше подоконника. Целую минуту, молча рассматривая через отражение в зеркале помещение. После чего не произнося, не единого слова, он перебрался к другому окну. Подобные манипуляции он совершил, заглядывая во все окна. У последнего окна, Артём задержался дольше чем обычно. Медленно вращая кистью, он аккуратно двигал зеркало, стараясь получше рассмотреть комнату и то что происходило внутри неё.
Увидев всё что ему нужно, он закрыл пудреницу и спрятал её обратно в карман. Вернувшись к нам, он тихо прошептал:
— В этом доме мы уже никому не сможем помочь. Там пгоклятые сектанты истязают мужика, он ещё дышит, но с такими ганами, жить бедолаге осталось недолго. Гядом на кговати лежит девка, вся в кгови, но она походу уже всё.
Глаза Кузьмича налились дурной кровью, у него были свои личные счеты к сектантам, после того как они зверски расправились с его давней знакомой. Нервно сглотнув слюну, он спросил охрипшим голосов:
— Сколько ты насчитал сектантов?
— Я видел только тгёх, ведут себя беспечно.
— Совсем страх потеряли твари, но это хорошо, сейчас мы им преподадим жизненный урок. Последний в их никчемной жизни.
Злобно прошептал Кузьмич. Я сделал знак рукой, чтобы он успокоился и спросил у Артема:
-Ты сможешь сам их снять, чтобы не поднимать лишний шум?
— Легко, они стоят там в полный рост, пощелкаю как мишени в тире, за три секунды. Они даже не успеют понять, что произошло.
Проговорил Артём и достав из своего рюкзака банку для бесшумной стрельбы, которую все без лишних затей называли глушителем, принялся накручивать её на ствол своего оружия. Потом отстегнул магазин с обычными патронами, заменил его на другой, в котором находили патроны с малой навеской пороха.
Закончив манипуляции с приготовлением оружия к бою, он снял его с предохранителя. Дождавшись, когда из окна снова послышится громкий мужской смех, он аккуратно передернул затвор, посылая патрон в ствол и показал знаком что готов к стрельбе. Я кивнул ему в ответ предлагая начинать атаку, когда ему удобно.
Мы с Артёмом заняли позиции, выпрямившись по разные стороны от окна. Поскольку я был левшой, а он правшой, то мы не мешали друг другу. Я стоял справа от окна ожидая, когда Артём начнет действовать, готовый подстраховать его. На тот случай, если сектанты окажутся вооружены и расторопны. Артём стоял слева, прищурив глаза и сильно сжав губы, готовясь открыть стрельбу по сектантам внутри дома. Остальные члены отряда присев на одно колено, выстроились в полукруг, ощетинившись стволами автоматов и прикрывая нас со всех сторон.
Из окна вновь донеслись голоса, а затем последовал смех. Артём казалось только этого и ждал, сделав быстрый шаг, он застыл, оказавшись у левой створки окна, целясь через стекло внутрь дома. Я скопировал его движения, застыв по правую руку от него, держа на прицеле ближайшего ко мне сектанта.
Спустя короткое мгновение, тихо начал звякать металлом затвор оружия в руках Артёма. Пули со звоном врезались в стекло, оставляя в нём круглые отверстия, от которых в разные стороны расходились трещины, похожие на паутину. Смех внезапно прервался, как будто его обладатель неожиданно оказался под водой и начал захлёбываться. Сектанты попадали на пол замертво, так и не успев понять, что произошло. Моя помощь не потребовалась, и теперь я потирал обожжённую щеку, беззлобно матеря Артема. Моя позиция была слишком близко к Артёму, во время стрельбы его горячие гильзы, отлетали прямо в меня.
Не успели мы обрадоваться нашей легкой победе над сектантами, как внезапно раздался громкий звук, с силой раскрываемого настежь окна. После которого отчетливо было слышно, как на землю с другой стороны дома, поочередно выпрыгнуло два человека, которые тут же побежали прочь.
Выругались все, даже девушки в нашем отряде. А в следующее мгновение, повинуясь инстинктам побежали, бросаясь в погоню. Я громко прокричал: — Стоять! Куда вы понеслись! Быстро все назад.
Мои слова охладили пыл готовых броситься в погоню людей, они прекратили преследование. Только Артём, объезжав дом припал на одно колено и тщательно целясь, сделал три одиночных выстрела. После чего вернувшись к нам, произнёс:
— Ещё двое угодов убежали, но одного я похоже всё-таки смог зацепить.
— Пусть бегут, мы не будем их преследовать, у нас другая цель. Тем более неизвестно куда они бегут, может через пару улиц находиться их товарищи. Которые с радостью встретят потерявших страх преследователей, огнём из укрытий. Поэтому считайте все, кто бездумно подался инстинкту и начал бежать и преследуя их. С большой вероятностью могли минут через 10 словить пулю и лежать на земле остывать, глядя стекленеющими глазами в небо.
Остудил я разгорячённые адреналином головы. Все молча смотрели на меня, понимая, правоту моих слов. Тишину прервала ведьма, проговорив:
— Черт с этими сектантами, там человек лежит раненый и нуждается в помощи, а мы тут стоим лясы точим.
После её слов, все внезапно вспомнили слова Артема о том, что происходило в одной из комнат дома и страшные крики, которые привлеки наше внимание.
Дом быстро проверили, чтобы не допустить ошибку ещё раз. Осматривая комнату за комнатой через прицелы автоматов, мы проверили каждый угол. Заглянув за шторы, в шкаф, под кровати, в любое место, где теоретически мог укрыться человек.
Завершив осмотр, мы успокоились, единственные сектанты которых нам удалось обнаружить в этом доме, лежали мертвыми на полу, заливая его кровью. Увидев, что натворили эти нелюди, я заскрипел от злости зубами. Очень жаль, что двоим удалось ускользнуть, а три тела на полу умерли быстро и без боли, наверное, даже не успев толком даже понять, что произошло.
Единственный живой человек в этом доме, лежал на кровати весь залитый кровью, которая сочилась из многочисленных ран на его теле. Никак не среагировав на наше появления, он тихо стонал, уставившись в потолок окровавленными провалами, вместо варварски вырванных глазных яблок.
Рядом с ним лежал окровавленный труп, голой девушки. Проклятые изуверы замучили её на смерть первой, вырвав её глаза и сильно искромсав ножами тело, оставляя на нём свою сектантскую символику и просто порезы, разной глубины.
Моя жена, вынув из рюкзака аптечку, кинулась на помощь выжившему мужчине, который с трудом стонал от боли, а я принялся осматривать комнату, в которой мы оказались.
Трудно сказать являлась эта парочка хозяевами дома, или они начали жить тут после появления зомби. Но что они выживали именно в этом доме, говорило множество вещей. Из пяти комнат просторного дома, они сделали основной ту, в которой мы сейчас находились. Не трудно было догадаться что подвигло их на такое решение. Достаточно было посмотреть на стены и потолок, со следами копоти и простую железную печку буржуйку у окна. Которая не могла протопить в зимнее время весь дом, вот и пришлось им использовать только одну из комнат, отапливая её.
Мне стало интересно посмотреть на их быт более внимательно, я принялся ходить по дому, всё разглядывая. Впечатления от увиденного сложилось неоднозначное. С одной стороны, эта пара смогла целых полгода выживать в городе, кишащем зомби и погруженном в хаос. Что большинству горожан не удалось. Но те условия быта, в которых они выживали, показывали явную деградацию этой пары. Дом превратился в настоящий бомжатник, заваленный различным хламом.
Выйдя во двор, в углу участка я обнаружил целую груду мелких костей. К счастью человеческих среди них не было. А те что были, принадлежали собакам, кошкам, голубям и вроде даже пару крысиных скелетов, валялось среди обглоданных останков. Голод не тетка, если сильно прижмёт можно даже ремень кожаный сожрать.
Но тут скорее дело было в страхе, выбираться далеко от жилища в поисках нормально пропитания. А может банальная лень, благодаря которой люди раньше довольствовались баклажкой дешёвого пива в день и не стремились к лучшей жизни. Сейчас конечно многое поменялось, но лень никуда не делась. Просто обрела другие черты и теперь такие вот счастливчики, пережившие настоящий ад, жрали голубей и крыс и не предпринимали попыток как-то улучшить свою положение.
Но кто я такой чтобы осуждать их? Я сам никогда не был праведником, а эти люди жили как им хотелось и не причиняли никому вреда. Поэтому не заслуживали того, что с ними сотворили сектанты. С этими грустными мыслями я вернулся в дом.
Раненому в это время смыли кровь с лица и теперь поили его, придерживая фляжку с водой у рта. Тела сектантов перетащили в другую комнату, накидав на лужи крови на полу, всякие тряпки сверху.
Увидев меня, жена печально проговорила:
— Мы не сможем ему помочь, он потерял много крови, к тому же ему вырвали глаза. Но прежде чем лишить его зрения, эти твари заставляли его наблюдать за тем, как страдает его подруга. Которую они поочередно насиловали и резали ножами, на протяжении нескольких часов. Поэтому он теперь просит только об одном, умоляет убить его.
Выслушав её, я тяжело вздохнул и ответил:
— Я его прекрасно понимаю, но убить его, у меня не поднимется рука.
Услышав мои слова, изувеченный сектантами мужчина перестал пить воду. Когда от его губ убрали флягу он тихим, едва слышимым голосом проговорил:
— Не тратьте на меня своё время. Просто дайте мне нож, я всё сделаю сам. Только умоляю пусть это будет мой нож, который лежит на кухонном столе, а не один из тех, которые были у этих ублюдков.
С трудом проговорил он, в комнате наступила зловещая тишина. Как ни странно, первым скинул с себя оцепенение берсерк. Взяв со стола тонкий кухонный нож, которой в его здоровенной лапе смотрелся как игрушечный, он аккуратно вложил его в руку изуродованного мужчины. Тот почувствовав рукоятку ножа в своей ладони, крепко сжал её и раздвинул разбитые губы в страшной улыбке, обнажая обломки зубов.
Свободной левой рукой, он принялся шарить по своему лицу, пока не нащупал пустую правую глазницу. Затем дрожащей рукой поднёс к ней нож и сделав глубокий вздох, вогнал его в окровавленную пустую глазницу по самую ручку.