Глава 1
Роман
Громкая музыка разносилась по всему дому. Девчонки, напитки, бассейн – мы провожали последнее лето перед вступительными экзаменами и грядущим, самым важным учебным годом. Скоро мы разлетимся кто куда, а пока мы отрываемся и прожигаем нашу жизнь.
– Скучно как‑то, – заявил Архип, перекатывая по барной стойке свой стакан.
– Нормальная туса, – пожал я плечами. – Чё тебе ещё надо?
– Драйва не хватает.
– Иди окуни в бассейн одну из подружек Инги – будет тебе драйв.
– О нет, они же верещать будут потом до ночи.
– Ну тогда предложения закончились.
– Зато есть предложение у меня, – вклинился между нами Самсонов.
– Какое? – поднял я брови вверх.
– Но Роману оно не понравится, – ответил главный балагур нашего, теперь уже одиннадцатого «А», класса.
– Ты мне хочешь предложить поцеловать нашу рыжую заучку? – моё лицо приобрело выражение крайнего отвращения. – Даже не проси. Я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт.
– Да нет, – заржал Семён. – Но тоже неплохо. В смысле поцеловать прилюдно заучку – надо запомнить.
– Вот чёрт, подал идею…
– Должно же это случиться хотя бы в наш последний учебный год. А то только ругаетесь всё.
– И не мечтай, – фыркнул я.
– Так ему есть кого целовать, – промурлыкала над моим ухом Инга, обвивая мою шею руками.
– Уверена, что я этого хочу? – сжал я её руку на своей шее.
– А разве нет? – уселась она ко мне на колени и заглянула в глаза.
– Не уверен.
– А так?
Инга потянулась к моим губам. Инга – негласная королева школы и уверена, что любой парень готов на всё, лишь бы только она улыбнулась ему. Но она ошибается, думая, что особенная и для меня.
Для меня особенная та, кого я никогда не поцелую. И это не Инга. Но мне нравится, как она бегает за мной. Это забавно.
– Подожди, – увернулся я от её губ и заставил девушку встать с моих колен. – Тут Сеня предлагает какой‑то прикол.
– Короче, сегодня снова проходят уличные гонки, – он поиграл бровями, намекая мне на вкусный куш, который я не раз уже имел возможность урвать для нашей банды.
Прав у меня нет, мне только семнадцать. А вот водить я умею с двенадцати лет, обожаю и понимаю механизм автомобиля. Поэтому участие в гонках было бы само собой разумеющееся, если бы они не проводились нелегально и не являлись бы столь опасными… Тем более накануне первого сентября.
– Я пас, – заявил я. – Отец меня убьёт, если узнает.
– Да ладно тебе, – продолжал подбивать меня Самсонов. – В первый раз, что ли… Там сегодня такой куш.
– Сколько?
– Больше двухсот тысяч!
– Ни хрена себе, – подавился я содержимым своего бокала. – Двести, блинская муха, кусков?!
– Ага. Погнали, Ромыч.
– Ты их всех как детей сделаешь.
– Гульнём потом.
– А папе не скажем!
– Ты же лучший, Питер!
– М‑м… Ну чёрт с вами! – вскочил я на ноги.
Гонки я обожаю, но, слава богу, пока ещё ни разу не попадался на них. Участвую не столь часто, но иногда весьма успешно.
– Погнали!
1.1
Нас встретили на поле для гонок, а точнее, это был заброшенный аэродром, фырканье мощных моторов и смех парней и девушек. Здесь мы были едва ли не самыми молодыми гостями и гонщиками – в основном собирались уже студенты.
– О, Питер подвалил, – тут же протянул мне руку Миха, отвечающий за ставки. – Ты сегодня на трибуне тухнешь или гоняешь?
– Гоняю, – ответил я и крепко пожал его руку в ответ.
– Вау, круто! – оценил Миха. – Чья тачка?
– Архипа, как и всегда.
– Да‑да, моя, – навалился на меня мой друг и соратник с первого класса.
Архипу есть восемнадцать, он старше нас на год. Его родители жили за границей и забирали его с собой, и первый учебный год он пропустил, а затем оказался с нами в классе, когда предки Арха приняли решение вернуть свои кости обратно на родные просторы. Ему принадлежала отличная мощная спортивная иномарка, на которой мы уже и успели сорвать несколько кушей на ставках.
– Поедешь с Питером? – спросил Миха уже друга.
– Естественно, шеф.
– Тогда ставка от тебя не принимается.
– Эй, почему? – возмутился Архип. – Раньше ж можно было.
– Правила изменились, – развёл руками Миха. – Ты заинтересованная сторона, и тачка твоя.
– Козлы, – обиделся Арх.
– Сам бородатый, понял? – отбрил его парень. – А вас, дамы и господа, попрошу вложиться в общий банк. Кто готов поставить на победу Питера?
Ребята сделали свои ставки, и мы принялись готовиться к заезду. Поставили машину на исходную точку.
– А поцелуй на удачу? – залезла ко мне в окно Инга.
– Сегодня нет.
– Почему? – надула губы девчонка. – Ты же всегда меня целовал перед заездом.
– Время идёт, всё меняется.
– Чего?
– Ничего, – ответил я и нажал на кнопку стеклоподъемника, отрезая бубнёж блондинки от нас под ржач друга.
– Чего ты с ней сегодня так? – спросил он.
– Да бесит, – нахмурился я, сжимая руль. – Надоела уже.
– Красотка – и надоела?
– Дело не в красоте же, – ответил я. – Да и красота бывает разная.
– Хрена се, – уставился на меня Арх. – Это ты чего сегодня такой нудный‑то?
– Подумать захотелось для разнообразия.
– Понял, – кивнул Архип. – А я думал, томик Ницше начал читать по ночам.
– Пока не так всё плохо.
– А, ну ясно‑ясно… Вон, сигналы дают! – кивнул в сторону линии Архип.
Мы тут же сосредоточились и отбросили в сторону шутки. Сейчас надо выложиться на трассе по полной, объехать круг вокруг аэродрома и вернуться на исходную точку первым. Деньги из кубышки меня мало интересуют, а вот драйв от быстрой езды и победы – это очень вкусно для меня…
Поцелуй на удачу бы пригодился… Только не от Инги. Перед глазами на миг появилась – опять улыбается, лучится вся, словно маленький рыжий котёнок… Улыбается, только не мне.
Сморгнул, прогоняя непрошеный морок. Но всё равно – пожелай мне удачи, Рыжая!
Девушка с флагом на старте дала отмашку, и машины сорвались с места.
Под визг шин мы помчались по прямой, с первых секунд умудрившись вырваться вперёд.
– Машина – зверь, – восхищенно высказался я, вдавливая педаль газа в пол. – Держись, прокачу с ветерком.
Автомобиль летел по трассе с такой скоростью, что захватывало дух. Именно этот животный страх, смешанный с кайфом от быстрой езды, я обожаю, за ним я гонюсь, иногда приезжая сюда, чтобы показать всем, что я молод, но я не проигрываю. Никогда.
– Давай, Ромыч! – подбадривал Архип, понимая, что у нас сегодня есть шанс забрать всю кубышку. – Жми ещё.
Вдруг, уже почти перед финишем, машины стали поворачивать кто куда. Я стал стремительно сбрасывать скорость, пытаясь понять, что случилось. Слишком поздно до нас дошло, что впереди мигалки полицейских машин…
– Чёрт, – ударил я по рулю, пока ставший бледным Архип смотрел на приближающихся мужчин в форме. – Твою бабушку, а… Так шли хорошо.
– Ну вот и пришли, – ответил он. – Нас кто‑то сдал. Полная зад…
– Выходим из машины, – постучал по стеклу дубинкой полицейский.
Кто ехал после нас, успели уехать с нелегальных гонок, с трибун просто разбежались кто куда. Нам с Архипом и ещё паре ребят повезло куда меньше.
– Руки на капот, – приказали нам, и мы выполнили приказ, понимая, что нарываться бессмысленно, – только по почкам дубинкой ещё получим. Лучше дождаться возможности позвонить отцу. Он всё разрулит, хоть и будет орать, как бешеный крокодил.
Они осмотрели наши карманы, заставили дыхнуть в трубочку.
– Ну хоть не пьяные. Поехали в отделение. Будем выяснять.
1.2
– Значит, прав у тебя нет? – спросил меня полицейский, когда нас с Архипом уже запихали в отделение.
– Нет.
– А чья машина? Твоя? – перевёл капитан взгляд на Архипа.
– Да, – ответил он.
– А ты знаешь, что за предоставление транспортного средства лицу без прав попадаешь на штраф? Помимо штрафа за участие в нелегальных уличных заездах. И товарищу твоему тоже штрафы. В школу сообщим – вы ведь выпускники. Что же вы так, сынки? Скоро первое сентября, а вы гоняете…
– Можно позвонить отцу? – спросил я.
Телефоны у нас отняли, и, чтобы связаться с отцом, мне предстояло воспользоваться стационарным телефоном.
– Ну на, – протянул полицейский мне телефон. – Позвони.
Я забрал трубку радиотелефона из его рук и набрал номер мобильного. Приложил к уху телефон и стал слушать длинные гудки. Никто не брал трубку.
– Чёрт… – проворчал я, набирая номер отца ещё раз. – Наверное, занят.
Но и на второй звонок тоже никто не ответил. Мне пришлось отдать трубку Архипу, который дозвонился своему отцу и обрисовал ситуацию, попросил сообщить и моему отцу, что мы находимся в КПЗ.
– Ну, а пока проходим, – открыл дверь камеры с решётками капитан. – Отдыхаем.
Мы вошли внутрь, переглянулись. Несмотря на буйную молодость, в камеру предварительного заключения мы оба угодили впервые. Грязь и бедность так и кричали из каждого серого угла железной коробки. Внутри находились только жёсткая лавка и приспособление для справления нужды. От нечего делать и оглядывая лавку с омерзением, мы всё же сели на неё – не стоять же, в самом деле.
– Добро пожаловать, заключенный Питерский, – пихнул меня в бок Архип и нервно засмеялся.
– Да тьфу на тебя, – отмахнулся я. – Не дай бог тут просидеть всю ночь. Бр‑р!
– Отец скоро приедет, – ответил Арх. – И твоему сообщил, наверное.
– Хорошо бы, – хмыкнул я. – А то ещё привезут каких‑нибудь бомжей… Это мы пока тут вдвоём.
И я почти угадал – скучать вдвоём нам долго не пришлось. Вскоре клетка пополнилась тремя девчонками в коротких юбках и ярких нарядах.
– Ну, капитан, – канючила одна из них, просунув лицо сквозь прутья решётки. Возраст её определить было сложно – где‑то между пятнадцатью и тридцатью. – Ты почему девочек обижаешь, а?
Её подружки мерзко загоготали, поддерживая свою соратницу.
– Уймись, Лоткова, – ответил капитан. – Девочкой ты была в двенадцать, а сейчас на тебе клейма негде ставить.
– Фу, как грубо… – сморщилась девушка, а её товарки опять захихикали.
– Как есть, Лоткова. Ты когда бросишь своё ремесло? Тогда и мы тебя закрывать перестанем.
– Как бросить‑то? – спросила она совсем по‑взрослому. – А жрать на что?
– Лоткова, – покачал головой полицейский. – Ну устроилась бы в магазин, на кассу. Трудилась бы честно, как другие девушки. Ничего же, живут как‑то.
– Да дуры они, – надменно заявила девица. – Бесплатно делают то, что за деньги делаю я, а потом бутерброд с икоркой кушаю.
– Ну вот и сиди тогда, – отвернулся от неё капитан. – До выяснения обстоятельств.
Лоткова вздохнула и одарила своим вниманием нас. Окинула нас с Архипом оценивающим взглядом. Отметила стоимость шмоток на нас и возраст.
– Привет, мальчики, – улыбнулась она нам, и мы не сговариваясь переглянулись с Архипом. – Девочки, сегодня есть с кем поболтать. Какие красивые мальчики… Конфетки.
Они уселись по обе стороны от нас, едва ли не прижимаясь к нам и источая тошнотворный запах слишком сладких дешевых духов.
– Давайте знакомиться.
– А ну отвалили, – отпихнул я Лоткову, которая села рядом со мной.
– А что так невежливо? – изогнула бровь она. – Я просто познакомиться хочу.
Она прильнула к моему плечу. Я одним движением схватил её за белобрысый хвост и стряхнул с себя и с лавки.
– Ай! Ай! – заверещала девка, цепляясь за свои волосы. – Придурок, больно! Отпусти!!
Я, сведя брови вместе, глянул в её лицо.
– Отвали от меня, дрянь. Ещё раз сядешь рядом – я за себя не отвечаю и, что ты «девочка», не посмотрю.
– Капитан! Капитан! Убивают! – орала она.
Я выпустил её хвост и сел в свободный угол клетки, не желая возвращаться на лавку к бешеным тёткам.
– Что там у вас происходит, чёрт возьми? – спешил уже к нам полицейский.
– Он… Он меня за хвост таскал по камере и угрожал избить! – указала Лоткова пальцем в мою сторону.
– Не бреши! – отозвался я. – Я не так сказал.
– Угомонись, Питерский! – одёрнул меня капитан. – А то оставлю тут на неделю и уже с бомжами.
Девушки отсели от нас подальше, опасаясь, что и Архип может быть таким же агрессивным, как я. Ненавижу, когда меня касаются посторонние люди, да ещё и без моего на то желания! Руки бы оторвал…
В камере наступила тишина. Девушки переговаривались между собой, но нас уже не трогали. Когда в отделение вошёл отец Архипа, мы оба подскочили на ноги.
– Пап! – позвал его Арх через решётку.
Тот лишь кинул на нас короткий взгляд и направился к капитану, чтобы побеседовать по поводу нас.
Мужчины о чём‑то говорили, отец Архипа кивал головой, потом протянул ему свою визитку, после чего полицейский вместе с ним направился в нашу сторону. Капитан достал ключи и открыл замок клетки.
– Ветров, на выход.
Архип вышел и, опустив голову, подошёл к раздувающему от гнева ноздри отцу. Кажется, Олегу Петровичу придётся отдать довольно круглую сумму, чтобы дела, которые мы натворили, замяли – он политик, ему не нужны пятна на репутации.
Я пошёл было следом за Архипом, но капитан остановил меня и прямо перед моим носом закрыл дверь обратно.
– Про тебя, Питерский, речи не шло. Ты остаёшься.
– Олег Петрович, – позвал я отца Архипа. – Извините, вы сказали папе про меня?
– Сказал, – кивнул тот.
– И где он? – спросил я в недоумении.
Отец что – не полетел меня вызволять из КПЗ?
– А он сказал, Рома, чтобы ты посидел здесь и подумал над своим поведением. Так что… Извини, помочь ничем не могу. А ты, – подтолкнул к выходу сына Олег. – На выход. Дома будет серьёзный разговор, кусок лоботряса… Вырастил на свою голову.
Они ушли, а я сел обратно в угол камеры. Шумно выдохнул. Значит, папочка решил меня поучить уму‑разуму… Прекрасно, просто прекрасно.
Отличный последний день лета, чёрт побери!