Полные предвкушения, мы направляемся к стадиону. Я держу отца под руку, с удовольствием подставляя лицо свежему ветерку. Пешая прогулка — это именно то, что нужно после сытного ужина. Мира теряется в толпе некромантов. И я с нетерпением жду, когда же она познакомит меня со своим избранником.
Отец же больше печется о моем будущем:
— Зачем ты так с Анселем? Он хороший парень и опытный некромант. У него большое будущее, а внешность, кажется, никогда не имела для тебя решающего значения. Ты же хорошая, умная девушка, Ноготок.
— Внешность тут ни при чем, папа. Этот Ансельм… Как бы это сказать? — Задумавшись, заправляю выбившуюся из косы прядь и бросаю на отца испытующий взгляд. — Понимаешь, он чересчур самонадеян. Это слишком бросается в глаза.
— Ты могла бы присмотреться к нему, — настаивает отец.
— Даже не думай! — ужасаюсь я. — Ты ведь не сводничаешь, правда?
Склоняю голову к плечу, внимательно изучая профиль отца. У него ни один мускул не дрогнул. Хотя нет, краешек губ все же дернулся.
— Разумеется, нет! — легко соглашается папа. — Как ты могла подумать?
Места на стадионе нам тоже выделили лучшие. Рядом с ректором и его сыночком. Притом я как раз таки сижу между господином Лейнаром и Ансельмом. Вот не повезло!
Стадион выполнен в виде округлой закрытой конструкции. Стены его полупрозрачны, так что создается ощущение, будто ты сидишь на открытом воздухе. Но это обманчивое впечатление. Материал использован суперустойчивый, укрепленный магией. Зрительские места ступеньками убегают вверх под определенным наклоном, чтобы каждому было видно то, что творится на Играх. В архитектуре стадиона обыграны темы источников магии: в линиях и изгибах прослеживаются образы воды, огня, земли и ветра. Стадион выглядит очень современно и динамично — изнутри и снаружи.
Но самое интересное то, что творится на поле.
По сигналу судьи открывается решетка и на свежезасеянное нежно-зеленой травой поле выскакивает существо из ночных кошмаров. Бочкообразное тело, поросшее мохнатой дымчатой шерстью, покачивается на восьми тонких, но явно прочных паучьих ногах. Непропорционально громадная голова поворачивается из стороны в сторону. Глаза светятся, как два фонаря. Пасть существа открывается, обнажая двойной ряд акульих зубов, а после захлопывается с таким лязгом, что я впиваюсь пальцами в сиденье. Размером монстр превосходит крупного быка. А воняет как целое стадо. От зрителей его отделяет еще один экран, установленный над самой ареной.
— Что это? — спрашиваю, указав на монстра слегка подрагивающим пальцем.
— Творение рук лучших некромантов! — отзывается ректор. — Ансельм, разумеется, внес немалый вклад в создание этого монстра. Но тебе не стоит бояться его, наши боевые маги с легкостью справятся с ним.
Как по команде, на арену выходят преподаватели. Оборотень-енот, закованный в броню, выглядит весьма внушительно. Как и его напарник, в котором я узнаю мужчину, увиденного по прибытии. Спутать его с кем-то другим попросту невозможно.
Они выходят на арену с голыми руками, без оружия. Хотя, если верить ректору, они сами ходячее оружие. И все же у меня болезненно сжимается сердце. О выступлениях боевых магов ходят легенды. Особенно о ежегодных Играх, что проводятся между учениками разных академий за звание лучшей по части боевых искусств. Даркледж побеждает уже три года подряд. Наверняка в этом есть заслуга Рамона и Расти.
И все же мне немного страшно. За них. Уж очень внушительно и опасно выглядит созданный некромагами монстр.
Глава 3
Рамон и Расти действуют слаженно, действия их уверенны и решительны. Пока енот-оборотень отвлекает противника, второй воин атакует. Но на чудовище не действуют ни фаерболы, ни заклинание заморозки, ни даже удар молнии. Существо совершенно непробиваемо. Даже со сломанной конечностью, по которой ударил Рамон, оно умудряется двигаться ловко, с удивительной для его неповоротливой комплекции скоростью.
— Моя работа! — откровенно бахвалится Ансельм.
Посмотрела бы я на него самого, если бы его выпустили против чудища без дополнительных амулетов и магического оружия. На игровом поле нет источников силы, оттого черпать ее можно исключительно из противника, перенаправляя его энергию. Вот только у изначально мертвого существа нет астрального тела, создать подобное не может даже опытнейший некромаг. Оттого преподавателям боевой магии приходится использовать только ресурсы собственного организма. Свою энергию.
Но она у них, кажется, воистину неистощима. Иначе и быть не может. Ведь это преподаватели, сильнейшие из сильнейших, по словам ректора. Если кто и может совершить невозможное, то только они. У меня дух захватывает от их атак. Так молниеносно сделать выпад, одновременно выставить щит или успеть увернуться от острых зубов может разве что божество. Простому магу такое не под силу.
На трибунах все замерли, затаили дыхание. Тут есть на что посмотреть. Ректор — хитрый малый, неспроста он решил начать новый учебный год с подобного представления. Академий боевой магии немало, но Даркледж выделяется среди них. Только учебному заведению — победителю ежегодных Игр монарх выделяет огромные дотации на развитие и благоустройство. Только выпускников-чемпионов принимают на службу государеву. Оттого сотни юношей из разных сословий стремятся попасть именно сюда. В Даркледж.
— Если тебе страшно, можешь взять меня за руку, — предлагает Ансельм, отвлекая от действа.
— Ничуть, — отказываюсь поспешно. — Никогда прежде не видела, чтобы боевые маги вытворяли такое. Даже не слышала о подобном.
Пока Расти отвлекает, Рамон наносит удар по чудовищу. Тут же отскакивает, кружится на месте, создавая вокруг себя воздушный вихрь. Нет, он точно не человек. Даже балерине не сделать подряд столько пируэтов в воздухе. А ведь при этом нужно создать вокруг себя щит и нанести новый удар.
Мне начинает казаться, что учителя нарочно не наносят противнику решающего удара. Они давно изучили все его болевые точки, но медлят, чтобы добавить схватке зрелищности, показать все свои умения.
— Это правда, что Рамон Вудс получил звание героя и награду из рук самого монарха? — интересуется отец. Неудивительно, что и его впечатлило представление.
— Так и есть, — с важным видом подтверждает ректор. — Расти тоже участвовал в боях, хотя и не имеет таких высоких наград. Ты же знаешь, друг, Даркледж — лучшая из академий.
— У этих ребят есть чему поучиться, — соглашается отец. — Не то что юнцам, но и даже опытным воинам.
— Жаль, что Пресветлый не послал тебе сыновей, — замечает господин Лейнар. — Из них могли бы получиться отличные боевые маги.
Мне становится немного стыдно, что я не парень. А еще за неуклюжесть и неумение держать оружие. Я даже с кухонным ножом плохо обращаюсь, не то что с боевыми заклинаниями. Да отец ни за что в жизни и не подпустил бы меня к схваткам.
— Я горжусь тем, что у меня дочери! — заверяет отец. — А что до боевых магов. Сам-то ты не отдал сына на этот факультет, предпочел некромагию.
— У Ансельма к этому способности, — сообщает ректор.
— Да брось! — горько усмехается отец. — Можно подумать, что, будь у него способности к боевой магии, ты отправил бы его их развивать.
Разговор обрывается. Даже я знаю, что в боевые маги идут не из-за умений. Сюда рвутся по большей части младшие сыновья семейств, не имеющие прав наследования. Или обедневшие дворяне, чтобы хоть государевой службой залатать прорехи в карманах в семейных бюджетах. И пусть эхо последних схваток давно утихло, люди еще помнят войну. И то, сколько боевых магов погибло тогда. Никто не хочет повторения. А многие откровенно боятся.
Меж тем представление продолжается. Расти ухитряется забраться на спину монстра и, обхватив его голову, откидывает ее назад. Рамону остается полоснуть по ней заклинанием. Он вопросительно смотрит на ректора, ожидая приказа.
— Кончайте его! — приказывает господин Лейнар. И для пущей убедительности проводит ребром ладони по собственной шее.
Рамон вскидывает руку, нараспев читает заклинание. Явно мощное, потому как воздух вокруг него начинает шипеть и дымиться.
И тут из тела монстра вырываются зеленоватые языки магического пламени. Рамона отбрасывает в сторону. Благодаря сноровке и многолетнему опыту, ему удается устоять на ногах.