Господин Дьявол (Дана Стар)
В его крови кипит яд. И наверно его кровь имеет особый, золотистый оттенок. Потому что кожа Господина Амира смуглая, гладкая, лощеная… на ощупь как кипяток. Ммм… Именно поэтому он такой горячий, такой властный и чрезмерно вспыльчивый. Впрочем, это неудивительно. Если ты наполовину араб и наполовину русский.
Тряхнула головой, сделав несколько частых выдохов, по дыхательной практике «Ом», как нас учили на прошлом занятии, пытаясь взять под контроль вскипающие эмоции. Потому что снова начала улетать в эту дурацкую фрустрацию! Потому что сердце уже во всю билось автоматом в ушах, а в трусиках всё мокрело и горело.
Не думать!
Не думать!
Не думать!
Не думать о Дьяволе, Марина!
Но чем больше себе запрещаешь, тем больше хочется.
Ибо запретный плод… сладок.
– Мариночка, спасибо, что поделилась с нами своими ощущениями! И как ты сейчас себя чувствуешь? Как можешь решить эту проблему?
Вот мы и дошли до самого интересного.
– Понимаете, я не могу уволится. – Пауза. Давление в висках… Дурацкий глаз снова подергивается. – Пробовала несколько раз. У меня начинается ломка. А ещё я жутко робкая и неуклюжая. Я разбила его любимую хрустальную вазу, которая стоит намного больше, чем моя жизнь, даже больше, чем, к примеру, одна моя нога, поэтому он теперь точно меня не отпустит. Пока не отработаю всё до последней копеечки. Он очень страшный человек. И очень влиятельный.
Я, когда разбила его паршивую стекляшку… думала, что он меня в окно выбросит. С шестьдесят шестого этажа.
По комнате прокатился вопль ужаса.
Кажется, товарищей наркоманов моя история действительно зацепила.
Но это ещё только начало! Самый перчик ещё впереди.
Вообще, мою жизнь можно превратить в забавный сценарий и снять на его основе бомбический фильм. Так, чтобы получится и юмор, и интрига, и безумный секс, и разборки, и чёрт знает ещё что!
Голливуд отдыхает!
Ну что, перейду‑ка я к самому основному.
Ещё несколько глубоких выдохов, поднимаюсь со стула, выхожу в центр круга, в котором обустроилась наша «дружная» компания, и начинаю активно жестикулировать руками.
Страх отступает. Внезапно, я начинаю чувствовать некую поддержку. Мне ведь больше некому довериться. А ещё, перед тренингом, я слопала пол упаковки успокоительных, поэтому до сих пор держусь стойким солдатиком.
– Понимаете, я как серая мышь. Ношу очки, бабушкины блузки… Но у меня есть секрет. Я веду двойную жизнь. И боюсь признаться в этом своему боссу. Я подписала акт о неразглашении. Потому что я… работаю в закрытом клубе по оказанию интимных услуг.
– Ооо! – отреагировали участники тренинга.
– И я… я оказываю эти услуги исключительно моему боссу.
– Вааау! – и снова меня поддержали торжественными аплодисментами.
– Но мой босс… не знает. Что забитая «Фэр» и жгучая «Девочка‑загадка» это одна и та же ерунда.
Теперь в комнате вдруг стало очень тихо.
Я их добила!
Сегодня я блин “пациент” номер один!
– И с чего у вас все началось? – поинтересовалась Альбина.
– Лучшая подруга предложила работу. Ну я и не смела отказать. Так как одной ногой уже была на улице. Родители бросили меня на произвол судьбы слишком рано. Но я всё же успела получить золотую медаль и красный диплом с отличием. А потом меня взяли на работу в крупную корпорацию.
– Секретарём?
– Ахахах! – я засмеялась, и у меня волосы на загривке встали дыбом, – Нет! Что вы! Собачонкой на побегушках!
Если честно, я просто стала его рабыней. Рабыней этого бездушного, всемогущего чудовища!
Он тоже ведёт двойную жизнь. Поскольку там, в офисе, он словно Люцифер из Преисподней. А вечером… в клубе… он настоящий Бог.
– Подруга пообещала мне крупную сумму денег. Один олигарх заказал девственницу на вечер. Обещал «десять К» зелени. Не меньше. С условием, чтобы она была хрупкая и застенчивая. Неумеха, одним словом. А мне очень нужны были бабки. Ну а что я дура, что ли, чтобы отказываться? Деньги ведь не пахнут и на обочине не валяются. Особенно такие деньги! Всё, что нужно, всего лишь разок попрыгать на лощеном члене богатенького придурка. Лёгкие деньжонки, не иначе.
Но я не ожидала, что мой самый жуткий кошмар окажется настолько… настолько, мать его, безупречным!
Выждала паузу, оценивая реакцию аудитории – по физиономиям присутствующих словно только что потоптались слоны.
И снова продолжила, переспросив:
– Ничего, если я с матами?
Чёрт! А самой капец как курить хочется!
В принципе, я не курильщик, но иногда срываюсь. От хорошей жизни, естественно.
– Нет‑нет! Пожалуйста! Маты – это ведь тоже часть наших эмоций. Тут, на тренинге, вы можете выражаться так, как вам угодно.
– Я думала, что наша встреча в клубе была разовой. Но потом, он вдруг снова захотел меня выебать. И так мы стали встречаться с Господином практически каждую неделю. Я стала золотой жилой для клуба. А там, в офисе, я была для него не более чем половой тряпкой.
– Неужели, он до сих пор не догадался?
– Не‑а. Я ведь такая разная… Например, в офисе всегда закалываю волосы в пучок, глаза прячу под огромными лупами, одежда – строгая и безвкусная классика, а в клубе… да я… грёбанная Леди Гага!
– Неужели никто из менеджеров по подбору персонала не сделает тебе замечание по поводу имиджа? Всё‑таки солидная, видать, фирма.
– Пфф, – прыснула. – А зачем? У Господина для «красивой мебели» имеется другая секретарша, которую он выставляет всем напоказ, когда ожидается важная встреча. Меня же он запирает в архиве и заставляет переводить бумажульки с русского на арабский, с арабского на русский и т.д.
Вдох‑выдох. Вдох‑вдох.
Чувствую, как по пищеводу поднимается лава. Как она шипит и пенится, готовясь прыснуть наружу. Потому что в уме всплывает образ босса и Светочки.
– А ещё… этот сукин сын заставляет меня стоять на стрёме! Пока высокомерный ублюдок ебенит своих секретарш во время ланча! – громкий крик, звонкий «топ» ногой по паркету и нервы летят в тартарары.
– Стоп! – Альбина прервала мои перлы, обратившись к участникам тренинга, – Итак, господа! Что вы сейчас только что увидели?
– Это было типичное проявление ревности! – выдала немолодая шатенка, по имени Людмила, что‑то усердно чёркая в своём блокноте.
– Бинго, Людмила!
Я почувствовала, как по щекам словно поползли ядовитые крабы, а кожу на лице обожгло кипятком.
Чтоб его! Дьявола этого проклятого!
Мои бурные реакции участники тренинга расценили как типичное подтверждение того, что я… влюбилась.
– А можно мне покурить? – само вырвалось.
– Вообще‑то нет, но, если другие участники не против, почему бы и нет?
– Нет, не против. – Практически все отрицательно махнули головой.
– Отлично! – дрожащими руками нащупываю в сумке заначку с парой пожмяканных папирос, зажигалку. Подкуриваю. С наслаждением делаю первую затяжку и, расслабившись, опускаюсь попой на стул. – Хотите услышать мою историю? От начала и до конца?
– Конечно! – хором ответили присутствующие, поглядывая на меня с таким любопытством, словно я была не человеком, а хомячком в юбке и сигареткой в зубах.
– Ну что ж… – Выпускаю пряное облако пара в потолок, стряхиваю пепел прямо на пол, готовясь вновь окунуться в бурлящую бездну прошлого. – Тогда я начну.
Глава 3
Это был жуткий и отвратительный день. С утра до ночи лил мерзкий ливень, завывал нещадный ветер, сверкала молния и даже изредка сыпал град.
Ровно в восемь ноль‑ноль меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Сначала я подумала, что это сосед снова упился в стельку и перепутал мою квартиру со своей, поэтому мне лень было покидать уютные недра одеяла и идти за веником, чтобы, угрожая тумаками, отогнать пьянчугу от чужой собственности. Как я узнавала своего соседа? Да очень просто.
Обычно дядя Стёпа орал на весь подъезд военные частушки, с матами, голосом бракованной скрипки, так горланил, что его даже было слышно в соседнем дворе, а тут вдруг «оркестра» не наблюдалось. Лишь настойчивые колотушки в дверь и бесконечное пиликанье звонка.
Спустя несколько минут ленивого ворочания, меня вдруг осенило!
Утро ведь! Обычно дед Степан в три ночи буянит, а тут под утро, что ли, вздумалось?
Как‑то странно.
Укутавшись в махровый халат и хорошенько зевнув, я побрела в прихожую.
Те, кем бы они к бесу там ни были, уже перестали насиловать звонок. Потому что звонок, кажется, сгорел. Теперь варвары наяривали в дверь.
– Вы что совсем оборзели?! Я сейчас полицию вызову! Кто вы и что вам надо?? – в ответ тоже с кулака со всей дури вмазала, да, так, что суставы хрустнули.
Блин! Больно‑то как!
– Открывайте! – со злобой, бранью и ненавистью, – Федеральная служба судебных приставов! Опись имущества.
И вот тут‑то у меня перед глазами пронеслась вся моя грешная жизнь.
Как будто перед смертью.
А какое сегодня число?
Двенадцатое. Апреля.
Вот чёрт!
Я ведь обещала погасить долги еще до десятого!
Но… Но обещание не сдержала.
Не потому, что такая безалаберная. А потому что… нечем рассчитываться.
С нынешней работы меня уволили. Новую пока не нашла.
Так как я в совершенстве знаю некоторые языки, я работала в мелкой конторке по продаже горячих туров за границу. В турагентстве, то бишь. Но конторка та быстро обанкротилась. Ворошилы шустро развели наивных людишек на деньги, свои обязанности не выполнили и быстренько смылись. Отдуваться, естественно, пришлось мне. Вот я и поплатилась своей доверчивостью, своей неопытностью, своей добродушностью.
Как бабушка учила: «Всем улыбаться, со всем соглашаться!»
Да доучила!
Начальство разбежалось кто‑куда, а мне никто и слова не сказал. На следующий день офис атаковали разъяренные граждане с криками: «Верните деньги, подлые аферисты! Ироды! Мошенники! Бандюганы!». Я вообще была не в курсе. Сидела себе переводила договора с гостиницами, как вдруг и без того тесное помещение наполнилось разгневанными старушками, которые практически схватили меня за волосы и как проклятую ведьму потащили на священный костёр.
Тут как тут явилась местная «голова», начальник полиции, и принялся копаться в болоте. Они думали, что я лгунья, покрывающая своё начальство. Но у меня от таких заявлений началась жуткая истерика. Такая, что я даже один раз упала в обморок. Нееет! Не из‑за того, что одна бабка всё‑таки схватила меня за шиворот и выдрала клок волос, а вторая раздавила очки. А потому, что в документах было указано, что я – и есть собственник фирмы «Тур для дур». Это так наверно назвали турагентство все те, кто успешно смылся с награбленными денежками. На самом деле агентство называлось – «Тур от Зинура».
И да… чё‑то я как‑то не особо была похожа на Зинура. Но главное ведь побыстрее найти виновника. Хоть кого‑то. Чтобы поскорее выплеснуть весь свой накопленный негатив на обидчика. И плевать, что я вообще девушка, что моё имя Марина, а не Зинур. Но эти мелочи, увы, никому не интересны. Интересней было копаться в фальшивых документах.
В общем, вина моя была практически прощена. При одном условии.
Если я, в течении восьми месяцев, выплачу этим «милым» людям украденные средства. До последней копеечки.
И это было ещё более мягкий исход событий. Пришлось поплакаться в жилетку начальнику полиции, потом судье… которая, как оказалось, знала мою бабушку, поэтому уголовное дело заводить не стали, но долги я должна буду выплатить до конца года. Иначе… Тюрьма.
А Зинура и его «Ко» не нашли. Следователи посчитали, что я их просто выдумала, а сама притворилась невинной овечкой.
Как бы я их не убеждала, что бы не делала… они всё равно принимали меня за мошенницу.
***
– Варвары! Извергиии!!! – кричала до боли в горле, наблюдая за тем, как грузчики, в грязно‑серых костюмах, выносят всю мою мебель на улицу и бесцеремонно швыряют в грузовик. – Вашу ж мать! Осторожней! – охала я и ахала, когда они швыряли МОИ вещи, нажитые непосильным трудом, в грязный кузов огромной колымаги.
Почему я так тряслась за свои деревяшки?
Наверно потому, что ещё надеялась, что смогу вернуть их обратно. Это была память от родителей. От мамы и бабушки. Эти вещи я очень любила. С ними меня связывали тёплые воспоминания ушедшего детства.
Я бегала туда‑сюда, хваталась за голову, рыдала, но всем было наплевать на мои беды. Приставы, жирные жмоты, спокойненько себе стояли под козырьком подъезда и затягивались сигаретками, в то время как из всех окон общежития повылазили любопытные соседи, которые, наслаждаясь утренним представлением, глазели на бесплатное шоу.
Меня буквально обобрали до самой кожи! Промокшая до костей, дрожащая от холода и от горя, я с отчаянием смотрела на то, как грузчики грубо хлопают дверями самосвала, после чего, быстро заскакивают в кабину.
Отобрали всё!
Даже мои студенческие конспекты!
Но наш семейный альбом я все же успела вытащить из стола. Вцепилась в дверцу с такой дикостью, что загнала под кожу занозы. А альбом крепко‑крепко прижала к груди.
– У вас есть ещё три недели, чтобы погасить долги. Хотя, мы больше чем уверены, что ситуация не поменяется. – Грязный свинья! Ухмыльнулся, бросая окурок в лужу. – Скажите спасибо нашему доблестному судье. Фаина Григорьевна вас пожалела. Всего доброго!
И упыри удалились восвояси. А я ещё пять минут стояла мертвым столбом, глядя вслед удаляющемуся грузовику, пока противные потоки дождевой воды, хлестали меня по лицу, не хуже пощёчин.
***
До обеда я наводила порядок, раскладывая одежду и тот хлам, который у меня остался. От техники остались лишь воспоминания. Разве что мобильный телефон удалось спасти. Сразу после их отъезда ко мне постучалась Людмила Ивановна, моя соседка. Угостила пирожками, напоила горячим чаем, погладила по головке, пытаясь утешить. Она знала, что я практически сирота. Что у меня никого нет. Соответственно, помочь и некому.
Почему практически сирота?
Потому что отец ещё жив. Но я его, если честно, уже несколько месяцев не видела. Мы с ним не общаемся. Он предпочёл водку мне. А меня это в край достало!
Пропивалось всё. От прабабушкиных сервизов, до моих трусов. Отец не смог взять себя в руки после смерти моей матери. И потом, как двойной удар, после смерти его матери.
Он работал на заводе авиастроения. Занимал престижную должность. Но потом… его с позором поперли. Когда у самолетов в системах начали находить неполадки. А кому такое надо? Здесь ошибок быть не должно.
Один раз облажаешься – погибнут сотни невинных людей.
Во всем виновата «беленькая». Выжила моего старика из ума. Был респектабельным авиаконструктором – стал никем. Мусор теперь подчищает. Взяли работать на мусоровозку.
А я устала за него бороться. Что только не делала, к кому не водила, с кем не разговаривала! Бесполезно. Вечером прихожу с работы – а он на полу валяется и песни во всю горланит. В абсолютной темноте. А меня страх берёт!
Как в фильме ужасов. Когда я вижу своего отца, в порванных штанах, с голым пузом, в луже испражнений, который стеклянными глазами смотрит в потолок и спрашивает у меня страшным голосом:
– Милая, а ты тоже их видишь?
– Кого??