Бенефис повалил меня на кровать, а я тут же перекатилась на спину, потому что место, по которому бил мужчина, уже горело от его шлепков. Мне было до горечи обидно, поэтому я выпалила ему в лицо:
– Ты все эти месяцы знал, что я ищу работу и запретил организациям нанимать меня!
В глазах Бенефиса промелькнуло раскаяние.
– Знаю, милая Лоли, знаю. Надо было просто с тобой поговорить, объяснить, что я не хочу, чтобы ты работала на кого‑то кроме меня. Надо было вначале поговорить с тобой, – он навис, широко расставив руки по обе стороны от меня. Его жаркое дыхание опаляло мою шею. – Этот Блэкшир примчался ко мне и обругал последними словами, сказав, что ты чуть не замёрзла насмерть из‑за нашей ссоры и этой глупой выходки с вылезанием в окно. Как же я рад, что с тобой всё хорошо!
Нас с Бенефисом разделяло только тонкое и короткое полотенце. Я сглотнула, почувствовав, как мужчина вклинился между моими бёдрами. Он явно был сильно возбуждён. Мои протесты разом куда‑то улетучились, я вообще забыла, что хотела сказать, когда он смотрел на меня вот так, откровенно пожирая взглядом.
– Я устроилась на работу, – вспомнила я самое важное, что хотела донести до Бенефиса.
– Что? – он удивился и даже приподнялся на локтях.
– Дарион предложил мне работать у него в департаменте, – залепетала я. Как‑то не так я себе всё представляла. И почему я всякий раз теряюсь, когда Бенефис вот так припирает меня к кровати своим телом? Он не давал мне работать, пользуясь нечестными методами, только что отругал меня, как нашкодившего ребёнка с применением силы… да меня даже бабушка Ирма никогда в жизни по попе не шлёпала! И сейчас я чувствую себя, как беззащитный кролик перед голодным удавом.
– Всё, Лоли, милая, я не хочу больше о нём слышать в нашей постели, – резко перебил меня Бенефис. Он действительно был очень голоден. Об этом свидетельствовали его умопомрачительные поцелуи в шею, а влажная дорожка вдоль ключицы к ложбинке между грудей, проведённая его раскалённым языком, вообще заставила меня забыть причину ссоры. Я почувствовала его огромное желание через тонкую ткань брюк, и уже через несколько секунд нам было не до разговоров.
Глава 3. Служба Безопасности по Иномирным Делам
Весь вечер и даже половина ночи у нас с Бенефисом ушли на бурное примирение в постели. Любые ссоры и разногласия он всегда привык решать именно так, говоря, что это «самый приятный из всех доступных способов». А на следующее утро за завтраком у нас сложился примечательнейший разговор. Разворачивая только что принесённый пакет с едой из ближайшего кафетерия мой брюнет сказал мне:
– Я подумал и решил, что раз ты так хочешь работать, пускай так оно и будет. Хотя мне действительно непонятно, почему ты уволилась из лаборатории Особо Тяжких Преступлений и Убийств.
Я попробовала принесённое Бенефисом кофе и с грустью отметила, что кофе, сваренный Дарионом, был вкуснее. А спустя несколько секунд до меня дошло, что сообщил мне только что мой мужчина.
– То есть ты не против, чтобы я работала на Дариона?
Бенефис поморщился, словно съел недозрелый лимон:
– Работа в департаменте Блэкшира – определённо более хороший вариант, чем горничной в заведении мадам Жадрин, но гораздо хуже, чем у меня.
– Бенефис, мы уже обсуждали это и не раз, – начала я аккуратно, ведь мой мужчина решил поговорить со мной откровенно, – я не могу работать у тебя. Мне неприятно, что меня обсуждают направо и налево твои коллеги, будто ты меня взял лишь из‑за симпатичной внешности. Я даже не представляю, каким бурным всплеском сплетней будет сопровождаться моё повышение. Да все будут ставить ставки в тотализаторе на то, что я такого сделала в постели, что ты меня решил повысить.
Говоря это, я не стала упоминать, что за целый месяц работы в лаборатории подружиться я смогла только с Диксой, которая в тотализаторе не участвовала. Мужская часть департамента на меня косилась, кто с пренебрежительными, кто с любопытными взглядами. Предположу, что Майкл, мой бывший парень, и здесь постарался подпортить мою репутацию, в красках расписав, сколько лет я работала в публичном доме. Про женскую же часть департамента я вообще молчу. Почти все незамужние женщины от двадцати до пятидесяти были безответно влюблены в первого красавца, а по совместительству ещё и шефа департамента Особо Тяжких Преступлений и Убийств. А я – первая более или менее постоянная девушка шефа – была им как кость в горле.
– Да никто не будет делать ставки в тотализаторе, все итак знают, что я не повышаю своих любовниц просто так… – вскинулся было Бенефис, но потом увидел моё выражение лица.
Неужели он не понимает, что мне неприятно ходить по департаменту, улыбаться сотрудницам и гадать, спал он с ней или нет? Кажется, Бенефис всё‑таки понял, потому что резко поменял тактику:
– В общем, я подумал и решил, что Служба Безопасности по Иномирным Делам – не самое плохое место. Это точно лучше, чем горничная в какой‑нибудь дешёвой гостинице или таверне, где к тебе могут начать приставать посетители. И это точно лучше, чем, если ты будешь бегать по всей столице и подворачивать ноги.
Ого! Я мысленно присвистнула. Кажется, Дарион записался в мои ангелы‑хранители: он смог не только вразумить Бенефиса, но и, по сути, восстановить наши отношения. Похоже, я ему должна гораздо больше, чем лечением растянутой лодыжки, спасением от замерзания на смерть и полным восстановлением ауры.
Начальник ОТПРУ тем временем продолжал:
– Блэкшир несмотря на все свои недостатки достаточно сносный маг, – мои брови удивлённо поползли вверх. Что? Это он сейчас такой комплимент сделал Дариону? Интересно, а недостатки, это какие же? То, что он возглавляет конкурирующую организацию и отбирает часть расследований? Или то, что он не спит со своими подчинёнными, а берёт на работу исходя лишь из потенциала мага?
– Хорошо, он сильный маг, – неохотно поправился Бенефис, видя изумление на моём лице, – и тебе ничего не будет угрожать в стенах департамента. Однако я против того, чтобы ты работала в оперативном отделе, это слишком опасно. Только кабинетная работа!
– И ты действительно не против, чтобы я работала на Дариона? Ты ему доверяешь? – я смотрела на начальника Особо Тяжких Преступлений и Убийств широко раскрытыми от удивления глазами. Я не могла поверить, что мой донельзя ревнивый мужчина пошёл мне навстречу и согласился на то, чтобы я работала под началом его друга детства, с которым он соревновался всегда и во всём. Это настоящий прогресс в наших с Бенефисом отношениях.
– Конечно, этому прохвосту я не доверяю, – брюнет вновь поморщился, – но я доверяю тебе. Ты доказала, что не станешь спать с начальником. Вон даже сделала ставку в тотализаторе в моём департаменте, – последнее он проворчал уже совсем неохотно, видимо вспомнив, как долго ему пришлось меня уламывать на интимные отношения.
Я широко улыбнулась и сделала то, что привыкла делать, когда меня переполняли чувства, крепко обняла Бенефиса:
– Спасибо, это так много значит для меня!
Однако Бенефис не был бы собой, если бы не добавил:
– Однако чтобы дома была ровно в шесть. Никаких задержек на работе я не потерплю!
Я вновь расплылась в улыбке:
– Конечно, дорогой.
– И вот браслет, который я тебе подарил перед выходом в оперу, – начальник ОТПРУ достал изящное украшение из белого металла, – будь добра, надень его и не снимай. Это мой подарок тебе, и мне будет приятно, если ты будешь его носить.
Я кивнула и застегнула на своём запястье застёжку явно баснословно дорогого браслета, но сейчас мне было всё равно. Ведь теперь я устроилась на хорошую работу, и мой мужчина даже не против!
***
Следующие три недели пролетели для меня как во сне. Бенефис был сам не свой, провожал меня до работы, забирал ровно в шесть, следил, чтобы я не задерживалась ни минуты, и даже подъезжал за мной в обед, чтобы мы вместе перекусили в какой‑нибудь ресторации. Он попытался контролировать меня даже на расстоянии и расспросить, что происходит в стенах СБИ, но я сослалась на пункт о неразглашении информации в своём контракте. Бенефис недовольно пожевал губу, но согласился со мной. Он сам в первое наше расследование так и не рассказал мне, от какого яда умерла Линда, сославшись на тайну следствия. Всё‑таки в этом плане у начальника ОТПРУ работа всегда стояла на первом месте.
Я не представляла, чего ему стоило отпустить меня на работу к Дариону Блэкширу. Первое время он страшно ревновал меня, но чуть позже слегка остыл. Спустя недели две или три он даже в шутку произнёс при Феерии, своей домоправительнице, что я слишком принципиальна, чтобы лечь с начальником в постель. Вон, даже из департамента Особо Тяжких Преступлений и Убийств уволилась, чтобы продолжать встречаться с ним самим. Возможно и к лучшему, что теперь я работаю на Службу Безопасности по Иномирным Делам, ведь Блэкшир теперь мой начальник.
Феерия улыбнулась шутке, а когда мы остались с ней вдвоём, обронила, что как джинна, она хорошо видит ауры магов, не сканируя их. Я тут же вспомнила, что Дарион почти досуха потратил весь свой резерв, чтобы вытащить меня из цепких лап проводника в мир мёртвых. Такое не проходит за сутки или двое. Несмотря на совместные ночи с Бенефисом, наверняка она увидела не одну золотую заплату на моей персиковой ауре. Я прикусила губу, не зная, что ответить внимательной огненной джинне. Когда я уже набрала в грудь побольше воздуха, чтобы объясниться, Феерия перебила меня:
– Не надо оправдываться, я не хочу ничего знать. Ты весьма здравомыслящая особа, и Беня действительно счастлив с тобой. Впервые я вижу, чтобы он так сиял, когда речь заходит о его любовнице. Не смей обижать его, а то горько пожалеешь!
Я так и осталась стоять с открытом ртом. После это короткого диалога Феерия ни разу не напоминала о том, что видела на моей ауре следы от ауры Дариона. Она всегда была со мной весела и добродушна, вкусно готовила и пыталась угодить, когда я бывала у Бенефиса в гостях. Но с тех пор я старалась как можно реже бывать в особняке Кёнигсбергов, прячась от чересчур внимательных глаз джинны. К тому же, чего греха таить, высказывание Феерии меня сильно задело. Нет, она меня не напугала своей угрозой, хотя конечно наживать себе врага в лице могущественной джинны не хотелось. Меня неприятно резануло по сердцу слово «любовница». Я хотела что‑то гневно возразить и поставить джинну на место, как осознала, что она, собственно, права. Кем я была для Бенефиса в глазах общества? Всё верно, любовницей. И когда же моё воспитание успело так резко деградировать, что я позволяю мужчине оставаться ночевать в своём доме, наполнять холодильный шкаф и забирать с работы, не будучи даже его невестой? Не знаю.