— Ха! — раздраженно бросила она. — Позволь спросить, Адский Крик, а хорошо ли ты осмотрел город? Да, рынок переполнен. Но откуда прибыли товары для него? Есть ли фермы в Дуротаре?
Гаррош прищурился. Он знал, что на окраинах Оргриммара было несколько ферм, но там выращивали лишь свиней, и уж точно не собирали урожаев зерна или каких-то плодов.
— Вот именно! — продолжила она. — Их нет. Все, что у нас есть, привозится издалека. — Она посмотрела на мешок с сетью. — Либо мы можем силой отнимать еду у пустыни. Что же касается безопасности, — она рассмеялась, — Альянс продвигается вглубь наших земель с каждым днем. Если можно, конечно, назвать эти красные камни землей. На севере находится Ясеневый лес, в нем есть все, что нам может потребоваться, но разве мы обосновались там? Нет! Мы живем в пустыне! Так скажи мне, Адский Крик, почему наш вождь, который так любит свой народ, обрек нас на жизнь в пустыне, если вверх по реке можно жить намного проще? Потому что он или зол, или глуп, а может зол и глуп одновременно. А ты ему подстать!
Это стало последней каплей.
— Измена! — взревел Гаррош. Он угрожающе шагнул к ней. — Как ты смеешь оскорблять вождя! Закрой пасть, изменница, или я заставлю тебя это сделать!
— Ну так давай, — начала она, сжимая кулаки и готовясь сдержать удар.
— Нет, Кренна! — раздался новый голос. Гаррош обернулся. К ним приближалась еще одна женщина-орк.
— Кренна, придержи язык, — сказала она, вставая между противниками. Одноглазая Кренна посмотрела на нее, фыркнула, но остановилась.
— Тогда я пойду, Горгонна, — она взвалила мешок на плечо и ушла, не проронив больше ни слова. Гаррош двинулся было за ней, но Горгонна схватила его за руку.
— Пожалуйста, остановись, — сказала она, — Я прошу прощения за свою сестру. Она не понимает, что говорит.
— Надеюсь, что так, — прорычал Гаррош. Горгонна вздохнула, отпуская его.
— После Второй войны мы с ней провели детство в лагере для интернированных. Она благодарна вождю за то, что он освободил нас, но… — Горгонна помедлила. — Она считает, что этого недостаточно.
— А ты? — требовательно спросил Гаррош. Горгонна ответила не сразу, глядя в ту сторону, куда ушла Кренна.
— Наши родители сражались, — произнесла она медленно. — Они пили кровь Маннорока и, подобно твоему отцу, разделили его проклятье. Они творили ужасные вещи во имя Орды. Они убивали невинных.
Гаррош ощетинился. Его отец никогда не был убийцей!
— Они делали то, что считали необходимым! Как ты можешь хулить собственных родителей?
— Я чту память родителей, — крикнула она. — Но они ошибались. Все, во что верили орки, было ошибкой. За это мы и расплачиваемся. Вождь понимает это, понимаю и я. Но не моя сестра.
— Это просто нелепо. Ты же никогда не сражалась! Ты сама сказала, что вас детьми держали в лагере. Разве этого наказания не достаточно? Зачем еще за что-то расплачиваться?
— Я ношу метку, как и все остальные, — сказала она, подняв руки — зеленые, как у сестры, как у всех в Оргриммаре, кроме Гарроша. — Я пожинаю то, что посеяли они. Я обречена расплачиваться.
— А кто установил цену? — спросил Гаррош, разгневанный ее отношением. Неужели тебе не знакома гордость? У кого может быть такое право?
— Я заплачу ту цену, что назовет вождь, — ответила она.
— Тралл не совершит такой глупости. Мы никому ничего не должны.
Горгонна мгновение смотрела на него, потом неожиданно рассмеялась — так же горько, как ее сестра.
— Конечно же, вы, Маг’хары, никому ничего не должны. Но мы — это не вы.
* * *
— Возмутительно! — Тралл мерил зал шагами. — Поверить не могу, что покоритель небес допустил подобное.
Варок сидел за столом, перед ним были разбросаны листы рапорта Черного Шрама. В другом конце зала Гаррош подобрал несколько синих деревянных жетонов, обозначавших Альянс, несколько красных — обозначавших Орду – и несколько с изображениями черепа — обозначавших Плеть. Все жетоны он расставил по карте Ледяной Короны на юге от Морд’ретара — Врат Смерти цитадели Ледяной Короны. Кусочком мела он нарисовал большой крест на куске кожи. В донесении упоминалось название области: Сломленный фронт.
Альянс попытался захватить Морд’ретар, но дозор Орды заметил войско и сорвал его наступление… зайдя с тыла. Зажатые между Плетью и Ордой, солдаты Альянса были истреблены — как и воины Орды. Плеть также понесла потери, но ворота слугам Короля-Лича удалось удержать.
Воины Черного Шрама дождались, когда войско Альянса вступит в бой, а затем расправились с ним. Тралл скривился, когда прочел слова Разорителя Небес: «Пусть это стоило им жизней, самоотверженные храбрецы не дали Альянсу захватить стратегическую точку. Подобная отвага свойственна лишь истинным солдатам Орды!».
— «Самоотверженные храбрецы», «отвага, свойственная истинным солдатам Орды», — почти выплюнул слова Тралл. — А тем временем, Плеть по-прежнему удерживает Ворота Смерти. Ему это было нужно? Это мы должны принять за отвагу?
Гаррош молчал, пристально разглядывая деревянные фишки на карте. Он почти физически чувствовал, как взгляд Варока буравит его спину, и знал, что Тралл будет так же тяжело смотреть на него. То, что Альянс не захватил Морд’ретар – хорошо, Гаррош был уверен. И он продолжал смотреть на маленькие деревянные фишки, а поздно ночью, когда остальные командующие отправились спать, заново прочел послание Черного Шрама.
«Подобная отвага свойственна лишь истинным солдатам Орды!» Он кликнул вестника.
— Доставь это покорителю небес Корму Черный Шрам на «Молота Оргрима», — сказал он, передавая свиток. — Он должен вернуться в крепость Песни Войны немедленно. Скажи, что его хочет видеть властитель Адский Крик.
* * *
Гаррош думал, что сказанное Горгонной у озера — глупость. Его отец первым испил крови Маннорока, и никто бы не позволил ему забыть это. Но Гром же и убил Маннорока, разрушив проклятье и освободив всех остальных ценой собственной жизни. Его долг оплачен кровью. Чего еще можно требовать?
Слова Кренны его задели.
Они не давали ему покоя, когда ночные эльфы нападали на караваны с древесиной из Ясеневого леса.
Они не давали ему покоя, когда солдаты из крепости Тирагард разграбили Колючий Холм.
Они не давали ему покоя, когда дворфы из Бейл Модана и люди с Северной Заставы отказались покинуть территорию Орды, которую они присвоили без каких-либо прав на это.
Все это было и раньше.
Конечно, они реагировали — многие из застав успешно оборонялись. Гаррош хотел бы отправиться туда и помочь им, сражаться за них. Он бы с радостью преподал Альянсу урок, оттеснил противника и помог добыть то, что требовалось для выживания. В отличие от Гарадара, у Оргриммара имелись воины в достаточном количестве, чтобы защитить себя.
Ладно, имелись бы — если бы силы орков не оказались скованы у мельницы Таррен, помогая Отрекшимся, — очень верно названному народу, по мнению Гарроша. Что в них нашел Тралл, он никак не мог понять.
Кроме того, отряд орков был отправлен в Кель’Талас. Собственный опыт общения с эльфами в Оргриммаре заставлял Гарроша удивляться, зачем они нужны Орде. Никакого уважения к ним он не чувствовал.
А еще тролли. Гаррош даже думать о них не хотел. Отряд за отрядом отправлялся, чтобы помочь им вернуть земли на юге, но все попытки были неудачными. Это продолжалось годами. Кто же они такие, что не могут расправиться с единственным колдунишкой? Неужели требовалось полномасштабное вторжение, которое еще сильнее ослабило бы войска Орды, чтобы отвоевать несколько жалких островков?
Чем больше об этом Адский Крик думал, тем сильнее разгоралась его ярость. Каждый день его изнутри терзало сказанное Кренной. Нетерпение Гарроша росло.
Поползли слухи. Говорили, что в Кабестане по пути из Пиратской бухты что-то случилось c грузом зерна. Начались перешептывания. Те из Отрекшихся, кто избрали Оргриммар своим домом, предупредили его лидеров: снова началось.
Они не ошиблись.
Таких времен на его памяти еще не было. Друзья стали врагами, жизнь превратилась в отсрочку смерти. О промедлении, милосердии или уступках нельзя было и мечтать. Противником была заразная болезнь, колдовство такой силы и злобы, что впору лишь Гул’дану, но тот давным-давно кормил червей-трупоедов. Породил этот ужас некто другой, как узнал Гаррош — бывший принц Альянса. Тот, кто был слишком доверчив, слишком мягок и глуп, чтобы не дать заманить себя на сторону зла. Теперь он извергал смерть.
Топорам Гарроша нашлось много работы при защите Оргриммара. Он поклялся защитить свой народ.
А потом внезапно все прекратилось. Наступление болезни закончилось, последних из заболевших истребили. Но это был не конец, как догадывался Гаррош. Далеко не конец. Единственным способом избавиться от такого дерзкого врага была война — жестокая и беспощадная. Он жаждал этой войны. Он бы повел армии, чтобы исполнить правосудие Орды. Нужен был лишь приказ Тралла.
Донесения поступают отовсюду: болезнь терзала нас, летающие цитадели отправляли армии, чтобы опустошать наши земли. А вы медлите, вождь. Вы созываете совет, когда надо трубить военный сбор. Даже эти… союзники, которых вы допустили в Орду, собрались здесь, и единственное указание, которое вы дали нам — ждать. Мы ждем, вождь Тралл. Вы — медлите.
«Мак’Гора!»
Вызов был брошен из разочарования и ярости. Тралл ничего не предпринимал. Он хотел вести разведку, хотел советоваться с Альянсом — прежде всего, с женщиной из того самого народа, что породил принца-изменника. Гаррош не мог такого допустить.
— Ты бросаешь мне вызов, мальчишка? — ответил Тралл ледяным голосом. — У меня нет времени на игры, — и он отвернулся.
— Так ты отказываешься? Неужели сын Дуротана — трус?
Этого Тралл не мог пропустить мимо ушей. Он резко обернулся, и Гаррош с удовлетворением увидел ярость в его глазах.
— В круг! — проревел вождь, указывая на Круг доблести. У Гарроша все пело внутри. — Я заставлю тебя действовать.