Бежать – казалось плохой идеей. Догонят. Мне хотелось думать, что черепаха хоть и медлительнее кролика, но гораздо умнее. Хотелось найти какой‑то хитрый выход из положения, но, как назло, именно в этот момент на моем “чердачке” пустовало, и свистел ветер.
Стоило первому существу устремиться в мою сторону, я прыгнула вверх, задрав ноги и зацепившись за толстую ветку над скамейкой. Шакал пролетел подо мной, приземлившись где‑то в кустах шиповника.
А в следующий миг, откуда ни возьмись, в нескольких метрах сбоку взметнулось черное полотно плаща, являя высокую фигуру лайета Лерана Дайше по прозвищу Тень, моего хозяина в этом мире.
Тут же воздух с грохотом треснул, и в той руке мужчины, где змеилась татуировка, заиграло зеленое пламя. Оно перекинулось и на другую ладонь, а затем словно вышло за пределы его тела, превращаясь в рокочущую огнем стену.
Я взвизгнула, обхватив ногами ветку дерева и неловко повиснув на ней, как сытая коала. Магический огонь взял шакалов в кольцо. Они верещали, пытаясь выбраться наружу, но каждый раз обжигались о стену. А в следующий миг сиреневые глаза Лерана вспыхнули зеленью, он схлопнул ладоши в резком движении. Раздался звук грома, и взметнулись вверх выбившиеся из косы волосы мужчины.
Пламя кольца сжалось в одну точку, поглощая существ, и исчезло вместе с ними. Вокруг стало непривычно тихо.
Я спрыгнула с дерева, поправляя неприлично задравшееся платье. А в следующий миг колдун быстро подлетел ко мне, с силой вдавив мое тело в ствол дерева. Не успела я ничего понять, как он зарычал:
– Так ты – ведьма! Кто подослал тебя, говори?!
Сиреневые глаза опасно блестели, лицо было искажено гневом. Ужасно, но даже в таком виде он казался мне красивым.
– Никто меня не подсылал, – попыталась пожать плечами я. Но именно в них упирались его руки.
– Ты. Пела.
Голос звучал резко и рублено, как обвинение в убийстве.
– Да, и что?
Сиреневые глаза на миг блеснули скепсисом. А потом он продолжил:
– Даже малые дети знают, что слова заклинаний требуют музыкальных вибраций. Ты вызвала эриний, чтобы убить меня? Признавайся!
Ах, вот оно, в чем дело! Значит, песня равносильна колдовству. И я обязана об этом знать…
По тонкому льду ты ходишь, Лерочка. Так недолго и проколоться, что ты – иномирыш!
– Я… знала, конечно об этом, – проговорила как можно уверенней. – Но не пыталась никого вызывать!
– А что же ты собиралась сделать? – вдруг тише сказал он и прищурился.
От его изменившегося голоса поясницу защекотало стадо мурашек.
– Хотела… покрасить волосы, – произнесла я уверенно и легкомысленно намотала локон на палец.
Леран проследил за моим жестом, недоуменно приподняв бровь. Блин, какая красивая бровь!
Я прикусила губу, не сводя с мужчины взгляда. И мне казалось, что только слепой не увидит, с каким глупым восхищением я рассматриваю его. Румянец‑предатель поспешил лизнуть меня в обе щеки.
– И ты не представляла, что вызовешь этим эриний? – спросил медленно он, пробегая мрачнеющими глазами по моему лицу.
Боковым зрением я уловила движение на ветке соседнего дерева. Там, свесив хвост вниз, сидел белый тигр. И он улыбался! У меня перехватило дыхание. Я уже открыла было рот, чтоб озвучить увиденное, как вдруг огромный кот поднял пушистую лапу с совершенно не кошачьими пальцами. И приложил один к губам, призывая меня молчать. И тут же исчез. Я так и закрыла рот, как рыба, которой и сказать‑то нечем.
А в следующий момент уже позабыла обо всех этих неведомых существах. Да и обо всем окружающем мире в принципе.
Леран сократил дистанцию между нами, вдруг коснувшись моей щеки тыльной стороной ладони. Я вздрогнула, широко распахнув глаза и направив взгляд на посерьезневшее мужское лицо. Его дыхание стало глубже. Он провел пальцами по моим губам, самостоятельно приоткрывшимся, словно в ожидании. И протолкнул один палец внутрь. Я инстинктивно сомкнула губы, и мужчина резко выдохнул вместе с тихим рыком.
Мое сердце почти заболело от волнения и нахлынувшего желания оказаться в его власти, почувствовать вкус его страсти.
Лайет прижался ко мне бедрами, вдавив в дерево, а затем опустил обе руки вниз и с жадностью обнял, одновременно впиваясь губами.
Ноги тут же стали ватными, сознание уплыло в облачные дали. Я могла думать только о нем. О его горячих ладонях, блуждающих по моему телу, о языке, погружающемся в меня властно и собственнически, о его мужской стати, такой напряженной и заманчиво твердой…
В следующее мгновение он отстранился и взял меня за подбородок, слегка сдавив указательным и большим пальцем, заставляя открыть рот. Я послушалась, разомкнув губы.
Хриплое дыхание Лерана выдавало его голод. Темный взгляд пробежался по языку, рассматривая пирсинг.
– Никогда не видел ничего подобного, – прошептал он, медленно приблизившись и, почти не соединяя наши губы, просунул свой язык к металлическому шарику. А затем резко и жадно вновь накрывая меня ртом, проникая на грани грубости, касаясь сережки‑штанги.
Я понимала, что действительно хочу оказаться во власти этого мужчины. И прямо сейчас. Но где‑то на задворках сознания противный голосок повторял мне слова Ири о том, что наш секс может оказаться последним в моей жизни.
– Вот уж увольте! – проговорила я, распахивая зажмуренные глаза и с трудом отталкивая мужчину.
Оказывается его татуировка и в этот раз мелькала зелеными всполохами. Но стоило мне отстраниться, все исчезло. Значит, не почудилось.
– Какой еще уж? – не понял Леран, нахмурившись.
Его взгляд был темным от желания, и это вызывало во мне настоящий пожар. Я так хотела ощутить его ускользающие прикосновения, что у меня вполне реально закружилась голова и во рту пересохло.
– Как бы там ни было, – начала я, с трудом вспоминая, каково это вообще: говорить, – я не стану с тобой спать.
Мужчина опасно сузил глаза.
– Ты – моя собственность, – медленно проговорил он, преодолевая сопротивление моих рук. – И я буду делать с тобой то, что решу сам.
Он склонил голову к моей шее, прикоснулся губами к пылающей коже. Я задрожала, не в силах держать глаза открытыми. А затем он резко поднял меня за попу, прижимая к дереву и устраиваясь между бедер так, что лицо оказалось напротив груди. И в следующий миг его губы утонули в моем пышном от корсета декольте.
Я глубоко вздохнула, сдерживая стон, приоткрыла глаза и коснулась сперва тьмы его волос, заплетенных в диковинную косу, а затем спустилась к черным молниям на обнаженной груди. Тут же от моих пальцев в глубине татуировки вспыхнуло зеленое пламя, медленно превращаясь в зарево.
Леран зарычал, прижимаясь лбом к моей коже.
– Какое‑то наваждение, – прошептал он, хрипло дыша.
А я за секунду этой передышки смогла выдавить из себя:
– Я не позволю…сделать это.
Хотя вовсе не была уверена в стойкости своих бастионов. Еще совсем немного, совсем чуть‑чуть, и я потеряю рассудок. И что тогда? Смерть?..
– Я брошу тебя в темницу, если ты будешь непокорной, – прошептал мужчина, поднимая голову вверх и целуя мой подбородок.
Это так мало походило на сопротивление, что могло бы быть смешно. В другой ситуации.
– А я и там не дамся тебе, – проговорила, неловко и жалко трепыхаясь.
Послышался тонкий смешок.
– Тогда я возьму тебя силой, – тихо сказал он, опуская меня на землю и едва касаясь моих губ.
– А я буду петь, – через силу ответила я, глядя в ослепительно‑сиреневые глаза.
Эротическое безумие накатывало волнами, отдаваясь в висках. Кончики пальцев вздрагивали от перенапряжения. Я вот‑вот должна была упасть в обморок.
Мужчина на миг замер, а затем вдруг засмеялся. Звонко и заливисто, бархатным грудным смехом.
Его руки, словно нехотя, отпустили меня, и он сказал:
– Будь по‑твоему. Я бы не хотел, чтобы наш первый раз был под деревом. Все равно ты теперь – моя.
А затем добавил с мрачным предвкушением:
– Придешь ко мне сегодня вечером.
И я задрожала всем телом. От легкого испуга, тянущего голода внизу живота и предательских фантазий.
А потом он молча ушел, ни разу не оглянувшись. Я обессиленно села на скамейку так, словно пробежала десять километров. А перед этим выпила литр спирта. От неутоленного желания ломило мышцы, пересохло во рту. Я чувствовала себя натурально больной. Прежде со мной такого не случалось.
– Это было забавно, – раздался вдруг чей‑то голос сверху.
Я подняла голову и вновь увидела того самого белого тигра. Он сидел на ветке так, словно был маленькой птичкой, а не огромным человекоподобным котом. Не тигр, а канарейка, ей богу.
– Ты кто такой? – настороженно спросила я. И, пожалуй, эта потенциально опасная встреча дала мне хорошую возможность переключиться и прийти в себя.
Почему я совсем не боялась этого огромного хищника? Наверно, по двум причинам: он не напал вместе с остальными шакалами, а еще мне жутко хотелось его погладить. Последняя – преобладала.
– Меня зовут – Фьералин‑гур‑Дарэ, сын Ледяных холмов, – ответил он с легким поклоном.
– А меня – Лера, – отозвалась я, удивляясь, что разговариваю с тигром на дереве.
– Не обижайся, если я не запомню, – лениво протянул он и отвернул голову.
Я хмыкнула. Вот ведь дерзкий кот.
– Я буду звать тебя Фьер.
Тигр посмотрел весьма скептически. А потом все же ответил:
– Мне нравится.
– Почему ты не напал с остальными твоими… товарищами? – продолжила я.
На этот раз он сузил черные глаза.
– Они мне не товарищи. Я – из рода обсидиановых эриний. Знай, с кем разговариваешь, женщина.
“Да, это вам не шубу в трусы заправлять”.
– Понятия не имею, кто такие эринии, что за Ледяные холмы, и при чем здесь обсидиан, – проговорила, усаживаясь обратно на скамейку. – Но звучало внушительно.
Фьер выглядел вполне безопасным. И таким мягким!..
Тигр фыркнул и спрыгнул с дерева.
– Странно, что ты о нас ничего не знаешь, – прозвучало задумчивое, и пушистый хвост медленно обвил когтистые лапы. – Откуда ты?
– Издалека. А ты? Ты из другого мира, да?
Фьер склонил голову на бок, странно рассматривая меня чернотой миндалевидных глаз.
– Моя родина – Эреб. И он отравлен магией, которую здесь зовут “материей”. Эта сила разъедает оболочку мира, и мы проникаем сюда. Своим заклятьем ты точечно подчинила материю и позволила нам переместиться.
Интересно девки пляшут. Значит, я‑таки могу заниматься магией?!