Я убил сородича.
Мысль эта поразила Ноздорму Вневременного в тот самый момент, когда он увидел высушенное тело бронзового дракона. Тело Зириона усохло, став в два раза меньше. От головы до хвоста он был покрыт бесчисленными ранами, из которых нескончаемым потоком сочился золотистый песок. Над ручейками песка мерцали призрачные картины из его жизни – картины того, что с ним еще не случилось. Он истекал собственным будущим.
Ноздорму подошел к Зириону; над освещенной солнцем чешуей Вневременного висело зыбкое марево, в котором отражалась вся история мира. Ноздорму наклонился над умирающим драконом, и его накрыла волна беспомощности. Дороги времени скрыла непроницаемая вуаль, сквозь которую не мог проникнуть даже он, аспект бронзовых драконов и хранитель времени. Картины прошлого и будущего, ранее четкие и ясные, теперь путались и расплывались перед его взором.
– Где ос-с-стальные? – Ноздорму повернулся к Тик, стоявшей поблизости. Верная помощница Вневременного доставила Зириона на собственной спине прямо из логова бронзовых драконов – Пещер Времени; если бы высохшее тело умирающего не было таким легким, она вряд ли смогла бы добраться сюда так быстро.
Тик тяжело дышала, все еще не придя в себя после этого бешеного перелета.
– Он вернулся один.
– Как такое могло случиться? – от расстройства голос Ноздорму больше походил на рычание. – Я послал в прошлое двенадцать драконов. Двенадцать!
Он поручил своим агентам изучить тревожившее его состояние дорог времени и теперь не мог избавиться от ощущения, что лишь отправил их на верную смерть. По возвращении они должны были встретиться с Вневременным на вершине Хиджала – ровно в полдень. Значительно позже полудня в условленное место прибыла, неся на своей спине Зириона, Тик, которую он в прошлое не посылал.
– Что ты видел, Зирион? – спросил Ноздорму, начав плести заклинания, которые должны были повернуть вспять течение покидавших тело раненого дракона песков времени.
– Боюсь, у него нет сил говорить, – заметила Тик.
Вневременный не расслышал ее слов. Происходило невозможное. Его магия не действовала. Кто-то предсказал его действия и наложил другие равные по силе заклинания. Лишь одно создание способно одержать верх над аспектом бронзовых драконов в том, что касалось управления временем…
– Когда он вернулся с дорог времени, – нерешительно продолжила Тик, – то рассказал о том, что они видели. В какую бы эпоху они ни пытались попасть, но каждый раз оказывались в одной и той же точке будущего. Во Времени Сумерек.
Ноздорму опустил голову и закрыл глаза. Именно этого он и боялся. Кем-то тщательно собранные и сплетенные нити времени вели к апокалипсису. В этом сером, безжизненном будущем от судьбы не дано было уйти даже самому Вневременному. По крайней мере, так он считал. Когда столетия назад титан Аман’Тул даровал ему власть над временем, Ноздорму открылось и видение его собственной смерти.
– Кто нанес-с-с ему эти раны? – Вневременному был известен ответ, но он надеялся, что ошибается и то, что он видел – всего лишь аномалия.
– Драконы бесконечности и их… предводитель, – Тик избегала смотреть ему в глаза.
Я убил сородича. Эхо этих слов билось в голове аспекта.
Когда-то он полагал, что драконы бесконечности – порождение некой ошибочной временной линии. Ныне же он осознал, что, как бы немыслимо это ни звучало, он и его бронзовые драконы в будущем забудут о своем священном долге – сохранении целостной структуры времени – и приложат все усилия, чтобы разрушить ее.
Ноздорму обдумал события последних недель, изо всех сил стараясь не выпускать переполнявший его гнев из-под контроля. Еще сравнительно недавно Ноздорму бродил, заблудившись, среди дорог времени, пока смертный, Тралл, не напомнил ему о Первом Уроке – о том, что жить «здесь и сейчас» – важнее, чем оставаться в прошлом или наблюдать за будущим. Аспект бронзовых драконов освободился от своих пут и обрел новое понимание времени… лишь ради того, чтобы лицом к лицу столкнуться со своими самыми жуткими страхами.
– Прости меня, – прошептал Ноздорму, не зная, способен ли Зирион услышать или увидеть его. Раненый дракон чуть повернул голову, узнав голос аспекта. Ему понадобилось некоторое время, чтобы сфокусировать на Ноздорму свой затуманившийся и потускневший взгляд.
– Прости меня, – повторил Вневременный. Зирион раскрыл рот, а по телу его пробежала дрожь. Могло показаться что, он смеется, но Ноздорму быстро понял: раненого дракона сотрясло рыдание.
Зирион, из которого вытекали последние капли его будущего, из последних сил отполз от Ноздорму. В глазах умирающего застыл ужас.
****
Отзвуки празднования эхом раскатывались по горе Хиджал.
После нескольких задержек и переносов сроков аспекты Алекстраза, Изера, Ноздорму и Калесгос наконец-то объединили свою магическую мощь с магией шаманов-Служителей Земли и друидов Круга Кенария, чтобы исцелить Древо Жизни, Нордрассил. А совсем недавно стало известно, что Рагнарос – повелитель огня, стремившийся руками своих прислужников сжечь Нордрассил и развеять его пепел по ветру – пал от рук смертных.
Однако здесь, в Кенарийском оплоте у основания Древа Жизни, где сейчас стояла Изера Пробудившаяся, шум празднества казался далеким шепотом. И лишь рассказ о трагедии звучал в ушах аспекта зеленых драконов.
Она прибыла на встречу с остальными аспектами, чтобы обсудить план действий против Смертокрыла, обезумевшего предводителя черных драконов, ответственного за расколовший мир Катаклизм. Несмотря на то, что защитники Азерота одержали триумфальную победу над силами Разрушителя в Хиджале и некоторых других регионах, он по-прежнему искал способ отдать мир во власть Времени Сумерек. Лишь смерть могла бы заставить его отказаться от своих жутких планов.
Однако вместо обсуждения возможных стратегий Ноздорму рассказал о смерти Зириона и о последней атаке на дороги времени, которую совершили драконы бесконечности. Обычно гладкую кожу его эльфийского лица прорезали глубокие морщины. Он, как и его сородичи, принял свой облик «смертного» – как они обычно поступали, находясь рядом с представителями короткоживущих рас, обитающих вокруг Нордрассила.
– Его убила моя магия… я сам, – тихо сказал Ноздорму. Изера с беспокойством посмотрела на него. Она, конечно, представляла, насколько ужасным было все случившееся, но сейчас весь окружающий ее мир казался ей бесконечно далеким. Она дрейфовала где-то между реальностью и миром грез, не принадлежа ни тому, ни другому.
– Я должен вернуться назад, на место встречи, – аспект бронзовых драконов, волнуясь, переминался с ноги на ногу. – Могут прибыть мои остальные агенты… но я ни в чем не уверен. Я могу лишь надеяться.
Ноздорму повернулся, чтобы уйти; Изера же лихорадочно пыталась найти для него слова утешения. Он явно смирился с судьбой, которая его ожидала. Аман’Тул дал ему задание – поддерживать чистоту времени, несмотря на любые, даже самые ужасные, события, которые произошли или произойдут когда-либо. В чем-то эта задача Вневременного казалась Изере странной, ошибочной, но не ей было судить о его долге.
«Какие можно найти слова для того, кто сделал бы что угодно, лишь бы защитить драконов своего рода, а сейчас считает себя виновным в смерти одного из них?» – размышляла она. В ее уме бушевал шторм из обрывков мыслей, будто она стояла в огромной библиотеке, по которой гулял ураган. Перед ее мысленным взором в вихре пролетали полные идей и образов страницы, но все они были из разных книг.
следующая страница ->