Я кивнул, не поднимая головы.
Наконец мы закончили, я поставил чугунок на место и улыбнулся отцу.
– Что это вы, ребята, делаете? – осторожно спросил он, улыбнувшись в ответ.
– Мы делаем то, что ты мне сказал. Мы собираемся разбогатеть, – ответил я.
– Ага, – сказал Майк, ухмыляясь и кивая. – Мы партнеры.
– А что в этих алебастровых формах? – поинтересовался отец.
– Осторожно, – сказал я. – Должна получиться хорошая партия.
Маленьким молотком я постучал по месту соединения двух частей формы и осторожно снял верхнюю половину. Из формы выпала монетка.
– О боже! – воскликнул отец. – Так вы делаете из свинца монеты!
– Точно, – ответил Майк. – Мы делаем все так, как вы нам сказали. Мы делаем деньги.
Друг отца повернулся к нему и расхохотался. Отец улыбнулся и покачал головой. Он окинул взглядом пылающий гриль, коробку с использованными тюбиками из‑под зубной пасты и двоих довольных собой мальчишек, покрытых белой пылью.
Отец попросил нас оставить свои дела и присесть с ним на крыльцо нашего дома. Он терпеливо объяснил нам, кто такие фальшивомонетчики.
Наши мечты были разбиты.
– Вы хотите сказать, что это незаконно? – спросил Майк дрожащим голосом.
– Пусть играют, – сказал друг моего отца. – Может, у них природный талант.
Отец сердито посмотрел на него.
– Да, это незаконно, – тихо сказал он. – Но вы, ребята, продемонстрировали свои творческие способности и оригинальное мышление. Продолжайте в том же духе. Я действительно вами горжусь!
В расстроенных чувствах мы с Майком минут двадцать сидели молча, а потом начали убирать за собой. Производство завершилось в день открытия предприятия. Сметая в кучу порошок, я посмотрел на Майка и произнес:
– Да, наверное, Джимми и его друзья правы. Мы бедные.
Мой отец в этот момент как раз уходил.
– Ребята, – сказал он, – вы будете бедными, только если сдадитесь. Вы молодцы, поскольку что‑то сделали. Большинство людей просто говорят и мечтают о том, что разбогатеют. А вы что‑то для этого сделали. Повторяю: я вами очень горжусь. Не останавливайтесь. Продолжайте борьбу.
Мы с Майком стояли и молчали. Слышать это было приятно, но мы не знали, что делать дальше.
– А почему ты не богатый, папа? – спросил я.
– Потому, что я решил стать учителем. Учителя не думают о том, чтобы разбогатеть. Нам просто нравится учить. Я хотел бы вам помочь, но на самом деле не знаю, как делать деньги.
Мы с Майком вернулись к уборке территории.
– Знаете что, – продолжал отец, – если вы хотите стать богатыми, спрашивайте не меня. Поговорите с твоим папой, Майк.
– С моим папой? – удивился Майк и скорчил гримасу.
– Да, с твоим папой, – ответил мой отец с улыбкой. – У нас один и тот же банкир, и он в восторге от твоего отца. Он не раз говорил мне, что твой отец великолепно умеет делать деньги.
– Это мой‑то папа? – не поверил Майк. – А почему же тогда у нас нет шикарной машины и большого дома, как у богатых детей в школе?
– Шикарная машина и большой дом еще не признак того, что ты богат или умеешь делать деньги, – ответил мой папа. – Отец Джимми работает на сахарной плантации. Он мало чем отличается от меня. Он работает на компанию, а я – на государство. Компания купила ему автомобиль. Но у этой плантации финансовые проблемы, и скоро у отца Джимми не будет ничего. А твой папа не такой, Майк. По‑моему, он строит собственную империю, и мне кажется, что через несколько лет он станет очень богатым человеком.
Эти слова снова раззадорили нас с Майком. Мы с новыми силами принялись за уборку следов нашего первого совместного производства и стали обсуждать, как и когда поговорить с отцом Майка. Проблема была в том, что он много работал и приходил домой поздно. Ему принадлежали склады, строительная компания, сеть магазинов и три ресторана. Вот из‑за ресторанов он и задерживался по вечерам.
После того как мы все убрали, Майк сел в автобус и уехал домой. Он собирался в тот же вечер подойти к отцу и спросить его, не научит ли он нас, как стать богатыми. Майк пообещал сразу же после разговора позвонить, даже если это будет очень поздно.
Телефон зазвонил в половине девятого.
– Ладно, – сказал я, – в следующую субботу. – И положил трубку.
Отец Майка согласился встретиться и поговорить с нами.
И вот субботним утром в половине восьмого я сел в автобус, который шел в бедный квартал города.