Подарок для победителя

Широченный разворот плеч. В наших краях мужчины крепкие, но меньше этого раза в два. На негнущихся ногах подошла к накрытому обеденному столу и вскинула голову, пытаясь всем видом показать, что мне нисколечко не страшно. Тёмно-синие глаза смотрят на меня в упор и не мигая. А лицо... Не загорелое, как у всех у наших, а бледное словно из камня высеченное. Чувствовалась в нём контролируемая сила, а за ней непокорная и хищная суть. Я снова задрожала и опустила глаза.

Толкая в бок своего товарища, великан захохотал. Меня бросило в жар: надо мной смеётся самодовольный напыщенный гусь! Ну хорошо, пусть не гусь. Уж если на то пошло, по внешнему виду он больше похож на скалу, но всё равно это не даёт ему никакого права надо мной потешаться!

Ситуацию спас Король. Вернее, не думаю, что он прямо-таки собирался меня спасать, какое дело до меня Королю? Однако же он заговорил, и смех прекратился.

— Вы тут... отдыхайте, девчонку не обижайте, — прокашлялся он. — После обеда вас проведут в ваши комнаты. Прошу извинить, у меня дела.

С этими словами Король шумно поднялся и направился к главному выходу. Гости привстали, провожая его, и снова уселись на свои места, когда хозяин замка скрылся за широкой окованной железом дубовой дверью. Похоже, они напрочь забыли о моём существовании, и я начала тихонько пятиться пока спиной не уткнулась в стену. Но вместо холода камня ощутила мягкую ткань: на моё счастье с потолка до самого пола свисала плотная драпировка, и я поторопилась спрятаться за складками шерстяного сукна чтобы меня не было видно. Шторы были недоступны для наших деревенских, многие и обычных-то штор в глаза не видывали, не то что таких красивущих, тяжёлых, окрашенных кермесом в малиновый цвет. Не видели они и вышитых шёлковыми нитями скатертей, какой был накрыт массивный стол в трапезной. Я же многое повидала, и даже, кое-что повторила за королевскими рукодельницами у нас с бабушкой дома.  

Чужаки говорили шёпотом, и если напрячь слух, я бы поняла, о чем идёт речь, но меня куда больше волновал вопрос: сумею ли незаметно, пока про меня забыли, пробраться под шторой вдоль стены до открытой двери в сад. Собираясь духом, я застыла и с любопытством стала разглядывать того, у кого вызвала бурное веселье. Только сейчас у великана от весёлости не осталось и следа: он был серьёзен и собран, словно снял личину одного человека и надел маску другого. 

— Чёрт бы побрал этого Бьёрна! — выругался товарищ великана, чуть пониже ростом, но с таким же огромным разворотом в плечах. — Выпить дать, опять за юбкой увязался...

— Искать его времени нет, — объявил великан. — Стражников бери на себя, а с Эдвардом у меня свои счёты.

Услыхав эти слова, я наверное, громко вскрикнула, потому что мужчины резко обернулись в мою сторону.  

Чужаки  вскочили.

Я и глазом моргнуть не успела, как они подлетели прямо к моему укрытию. Одернули с обеих сторон драпировку, и за локти, словно куклу, выволокли меня в центр комнаты.

Впервые я разглядела насколько мужчины огромны. По две таких, как я, могло свободно поместиться на каждой их руке. Мне пришлось задрать голову чтобы посмотреть великану в глаза, потому что макушкой едва доходила ему до плеча. Тот, по чьей вине, я тут застряла, навис надо мной скалой. Лицо напряженное, неподвижное. Бабушка всегда говорит, что бояться мне некого и нечего – ага, как же! Когда могучим телом буквально заслоняют твой маленький мир, а в глазах смотрящего, кроме гнева, ничего не проглядывается, проявлять отвагу не так-то просто.

— Ты?! — раздался сверху густой и хрипловатый голос.

— Прошу меня извинить, я тороплюсь, — выпалила я и, набравшись не пойми откуда взявшейся храбрости, сделала шаг вперед.

Как и следовало ожидать, меня без труда возвратили на место.

— Мне совершенно нет дела до вашего заговора, убивайте кого хотите, — со всей искренностью заверила я нависающих надо мной здоровяков. — Отпустите меня, пожалуйста.

Глаза у обоих захватчиков округлились. Они резко обернулись по сторонам –– но в трапезной было тихо, как и прежде, никто из посторонних моих откровений не слышал. Второй чужак, который на полголовы ниже моего великана, но такой же свирепый и могучий резко занёс ручищу. Моя голова рядом по сравнению с ней, чай, не больше малёхонькой брюквы напротив переспелой тыквищи –– раздавит как муравья и не поморщится. Я зажмурилась и обеими руками вцепилась в оголённое горячее предплечье великана. Собственно, он и не собирался отпускать мой локоть, держал крепко, словно обхватил железной клешнёй. Но, кажется, он меня пожалел. Не почувствовав боли, я распахнула глаза и увидела, что великан перехватил руку товарища.

— Благодарю, — прошептала спасителю, с облегчением выдохнула и опустила голову, прижимаясь лбом к своим рукам, всё ещё удерживающим его предплечье.

— Заберу её с собой, — сказал он товарищу, не обращая на меня никакого внимания.

— Стойте! — крикнула я и в ужасе замотала головой. — Я не могу! Сегодня один-единственный день сбора семян для зачатия детей!

Великаны посмотрели на меня как на полоумную.

— Ты уверен? — спросил моего великана товарищ и уголки его губ дёрнулись в едва заметной усмешке.

— Не отпускать же её, — громыхнул великан. — Да и убить жалко. Вон – детей из семян выращивать умеет, заодно и проверим! — И он разразился знакомым смехом, таким славным и заразительным, что если бы я оказалась вдруг на чьём-нибудь другом месте, а не на своём, я бы тоже улыбнулась. — Сделаем дело, а там видно будет.