Секрет королевы

Терещенко ее нагнал, оттянул от холодильника, сам открыл его, достал пакет кефира и бухнул на стол:

- Мое начальство не занимается под кассету гимнастикой! И вообще, я действительно серьезно полагал, что ты согласишься мне помочь.

- Забудь об этом! - она плюхнулась на стул, и посмотрела на него, - Ты себя-то слышишь?

- Ну и ладно. Я ведь только хотел тебе кое-что рассказать... Забыл, с чего начать-то...

Вадим, все еще раздумывая, механически разлил кефир по стаканам, отпил из своего и вдруг, плюхнув его на стол, хлопнул себя ладонью по лбу:

- Я вспомнил!

- Что делает с людьми этот живительный напиток! - съехидничала она, понимая, что тянет он не из-за забывчивости, а по какой-то иной причине, - Ненавижу кефир, ненавижу. С детства, ненавижу!

- Я на Петровке человек новый, мне ведь нужно какое-то дело, чтобы отличиться, понимаешь?

- Нет, не понимаю. Ты два года назад был лейтенантом, а сейчас уже майор. Это умопомрачительный взлет карьеры, мой дорогой. Если нас с тобой сравнить, то мне, чтобы достичь твоего уровня придется пройти конкурс красоты, а тебе никто не предлагал вилять бедрами, тебе и так погоны новые повесили. Вот так-то, - давясь и проклиная тетку Таю с ее «дивной» диетой, фыркнула Алена.

- Но вот если бы я нашел какую-нибудь пропавшую ценность...

- Ага, или раскрыл тайну смерти Мерлин Монро, - хохотнула она.

- А я тебе серьезно говорю, - неожиданно надулся он, - Слышала о «Якутской коллекции?»

- Это что-то вроде «Янтарной комнаты»? - ей казалось, что белая кислятина разъедает язык.

- В какой-то мере. Во всяком случае по результатам поисков - весьма схоже. 150 алмазов разной величины, три из которых - настоящие сокровище: «Совиный глаз»: желтый, чуть побольше ореха фундук и два белых - безымянных. Год назад ее похитили, и до сих пор не могут найти. Она висит балластом на Петровке и является для каждого уважающего себя следователя прямо-таки бельмом в глазу.

- Нет, я не могу припомнить сочетание «Якутская коллекция», - тут она нахмурилась, - Ты хочешь пуститься на ее поиски?

- Просто я хочу сказать, что, если бы мне удалось ее найти, ну с чем бы это сравнить, я бы вошел в анналы сыскного дела, как если бы ты родилась под именем Агаты Кристи.

- Ныне покойная была писательницей, а я скромная журналистка, - пожала плечами Алена и метнула взгляд на холодильник.

Терещенко усмехнулся:

- И не надейся.

- Но когда-нибудь ты все-таки уйдешь на работу.

- И ты будешь страшно разочарована, - злорадно пообещал он.

- Так какая связь между Агатой Кристи и Якутской коллекцией? - она решила не развивать тему холодильника.

До поры до времени.

- Никакой. Просто я хотел подчеркнуть, что дело Якутской коллекции для меня очень важно. Что если я ее найду, я стану весьма уважаемым человеком. Может быть даже большим чином в МВД или ФСБ...

- У меня уже зубы сводит, - проскулила Алена, имея в виду все тот же кефир, - И вообще, от этой дряни у тебя мозги переклинило. Ты там поаккуратнее со всякой ерундой, а то сначала кефир, потом Синди Кроуфорд со своими упражнениями, глядишь и нет человека. Был, да весь сбрендил.

Она поперхнулась, чувствуя, что ее начинает тошнить, а выпитый кефир, как-то уж очень настойчиво пытается вырваться из желудка. Она даже поморщилась.

- В общем, как бы там ни было, но... может ты все-таки поищешь материал до отъезда? Я был бы тебе сильно благодарен.

- Я-то поищу, но больше со мной подобные разговоры не заводи, - она хлопнула дном пустого стакана о стол, - Во-первых, я не желаю принимать участия в расследовании. Ни в каком. И это не каприз. Ты знаешь, что с тех пор, как мой сыскной пыл посадил за решетку мою школьную подругу, я решила больше ничего не расследовать. И не важно виновна она или нет. Просто я не хочу сажать своих школьных подруг! Во-вторых, я вовсе не против здорового авантюризма и желания продвинуться по служебной лестнице, но гоняться за призраками - это несерьезно. Это даже не авантюризм, а просто глупость. Ну, и в-третьих, если ты думаешь, что мне жутко интересно принять участие в погоне за бриллиантами, ты сильно ошибаешься. У меня сейчас иные задачи.

***

Когда Вадим, сохраняя на лице смесь обиды и загадочности все-таки убрался на работу, она первым делом метнулась к холодильнику.

- Вот гад! - чувств своих она и не пыталась сдерживать, потому что все, абсолютно все полки были девственно пусты. Похоже он их даже тряпочкой протер, чтобы эффект этой голодной пустоты был еще более ощутимым. По центру красовался все тот же пакет кефира с улыбающейся очкастой бабушкой на белом фоне. Бабушка эта улыбалась ехидно, и, кажется, даже подмигивала, только что не говорила, мол что, облизнулась, деточка?

Алену перекосило, и она душевно хлопнула дверцей холодильника. Признать, что завтрака не предвидится, впрочем как обеда, она пока не была готова, а потому оделась, дабы прогуляться до магазина, пошарила рукой по тумбочке в прихожей в поисках ключа. Чтобы не впадать в подробности столь нехитрого занятия стоит лишь отметить, что ключи она искала часа два, перерыв всю квартиру, выворотив все свои карманы, выпотрошив все сумки, даже маленькую, театральную, которую в руки не брала уже пол года как минимум. Словом, не нашла она ключей ни в этой сумочке, ни в каком-либо другом месте вследствие чего поняла - обе связки ключей Терещенко злонамеренно забрал с собой.

«Он посадил меня под домашний арест!»

Алена еще добавила про себя пару весьма резких эпитетов, охарактеризовав его поступок в полной мере.

Но проблему плотоядно бурчащего желудка это не решило. Она опустилась на корточки в прихожей и задумчиво глянула на себя в большое зеркало.

«А может быть он и прав? Если ехать на конкурс красоты, то негоже ехать туда только для того, чтобы стать всеобщим посмешищем. Нужно действительно пройти все испытания до конца. Тем более, что конец этим испытаниям не так уж и далек - подумаешь месяц голодовки и изнурительных тренировок, потом еще двенадцать дней унижения и все - кресло заместителя директора «Оберега» будет моим. Стоит поднапрячься».