На сей раз выход в физический мир был особенно трудным, поэтому, когда я появилась аккурат за спиной незнакомого мужчина в плаще, в первые мгновения не поняла, что происходит. Потом мои глаза расширились, потому что я узнала его.
Даниэль Рекордио стоял прямо напротив корчащегося на земле голого парня и держал на вытянутых руках… зоннёнский прибор. Да, да то самое оружие моего народа, которое способно взорвать мозг и которое он носил под одеждой.
Парень стонал, подпав под мощное излучение, а я, очнувшись, с криком рванула вперед, ударом ноги вышибая прибор из рук мужчины.
Ах он гаденыш! Значит, засланец? Значит, работает заодно с этими убийцами??? Ты у меня сейчас попляшешь!
Еще одни ударом отправила Даниэля в нокаут, разбив ему нос. И только после этого схватила зоннёнский прибор. Округлой медальон с желтым камнем внутри очень сильно завибрировал в моих руках, и я вскрикнула от боли в голове. Проклятье, этот придурок включил его на полную мощность! Я мысленно приказала прибору отключиться, и тот, противно дернувшись в последний раз, затих. Парень на земле тоже мгновенно успокоился. Причем, так сильно успокоился, что стал похож на мертвеца.
Неужели не успела? Игнорируя остаточный звон в ушах, я присела над ним и приложила два пальца к его шее. Услышав слабое сердцебиение, я облегченно выдохнула. Жив!!! ПОКА жив. Надо срочно вызывать наряд и скорую...
Пока я разговаривала по смартфону, зоннёнский медальон успела спрятать во внутренний карман брюк. Давать такую улику полиции я не собиралась, хоть это и было незаконно. Иширцы не имеют никакого права пользоваться оружием иной расы. Теперь оно будет моим…
Меня затолкали в скорую, как будто я была родственницей тому голому парню, которого спасла. Так приказал начальник, чтоб его…
Прощай, моя спокойная ночка и мягкое тёплое одеяло. Эх, опять не высплюсь…
Да, единственное, что иногда жутко раздражало меня в этой работе на Ишире, так это невозможность нормально поспать. То вызов ночью, то посиделки в участке допоздна. Иногда, чтобы не писать дурацкие отчеты о всякой ерунде, я отдавала их Джимми и доплачивала ему из собственного кармана.
Парень принимал эти поручения молча, но радостным не выглядел. Меня порой начинала мучить совесть из-за, поэтому я… увеличивала сумму его дополнительного заработка.
А вот сегодня вынуждена трястись в машине «скорой помощи», которая, как на зло, не по небу летала, а всего лишь по дороге ползла.
Нет, ну какой народ мог додуматься подобную экстренную службу помощи снабдить транспортом на колёсах??? Ишир! Только он на это способен…
Доктор поспешно осматривал пациента, не удосужившись прикрыть ему стратегическое место. Я скучающе рассматривала парня (а голый иширец оказался довольно-таки молодым), с легким недоумением отмечая бесконечные сетки шрамов по всему его телу. Кстати, он был недурно сложен, в меру мускулист, волосы длиной почти до плеч разметались по носилкам, отливая отчетливой чернотой…
- Как он? - спросила у доктора – крепкого седовласого мужчины. Тот вздрогнул, удивленно обернулся ко мне, словно только сейчас обнаружив мое присутствие. По тому, как он вдруг смутился, поняла, что так и было: меня в суматохе банально не заметили.
Иширец поспешил прикрыть пациента простыней, хотя меня его нагота ничуть не смущала.
Я ведь не обычная зоннёнка. Я «зоннёнка наоборот», то есть бунтарка, «сорви голова», как говорят иширцы, и просто мятежница. Покинув дом, ещё на Мироане пустилась во все тяжкие. Успела влюбиться, успела вступить в отношения без брака…
Правда, закончилось это отвратительно. Парень меня бросил, как только я ему надоела. Оказалось, что он был сыном какого-то зоннёнского министра, а со мной гулял под ложным именем. У него давно была невеста, да и он на самом деле никогда не собирался заводить со мной серьёзных отношений.
Так мне и заявил:
- Прости, милая, но я не могу жениться на девушке твоего круга. Если бы не твое происхождение, у нас, возможно, что-то и получилось бы, но увы…
Я помню, как смеялась тогда, смеялась до слез, просто складываясь пополам, а он смотрел на меня, как на умалишённую.
- Тебе не нравится мое происхождение??? – обхохатывалась я (на самом деле это была истерика). – А ты знаешь, что вторым именем моего рода является Синоарим?
Но он скривился, возмущенно выкрикнул, что я держу его за дурака, и ушел, громко хлопнув дверью.
Больше я его не видела…
Вот так закончилась моя первая и, думаю, последняя любовь…
Больше с мужчинами я не связывалась. Да и на Ишире разве есть мужчины? Я таковых не встречала. Слишком разные менталитеты. Слишком они мне противны…
Да и не собиралась я заводить отношений с тем, чья жизнь в итоге станет для меня стремительным и коротким порывом ветра.
Даже если предположить, чисто теоретически, что я влюбилась бы в иширца, что бы нас в итоге ждало? Боль! И ничего, кроме боли…
Он начал бы стареть уже через несколько десятков лет. И что мне потом с этим делать? Лить слезы? Убиваться? Бросать его???
Нет уж, такие приключения не для меня. Я лучше буду одинокой.
- Пациент… очень слаб, - ворвался в мои размышления приглушенный голос доктора. – Он истощен, у него явно была перегрузка сосудов. Сердце сбоит, но в целом у него всё нормально. Думаю, после ввода восстанавливающего комплекса он должен прийти в себя. Даже камера регенерации вряд ли может ему понадобиться…
Я кивнула, ощутив внутреннее довольство. Пусть живет. Нам как раз нужен такой свидетель…
***
Я сидела на стуле около больничной койки, словно сиделка. Нет, ну это же издевательство какое-то!
Так как пациента привезли ночью, а в больнице в такое время суток отчаянно не хватало медперсонала, то меня попросили присмотреть за парнем, пока ему в вену вводится необходимое лекарство.
Пришлось остаться.
Палата оказалась двухместной. Рядом на койке спал мужчина средних лет с перевязанной ногой.
Я таращились на измождённое лицо «моего» парня, наконец-то имея возможность разглядеть его черты.
Неожиданно симпатичный. Если бы не темный цвет волос, походил бы на зоннена. Черты лица тонкие, овал лица изящный, ресницы угольно-черные и очень длинные. Губы сухие и потрескавшиеся, но такой привлекательной формы, что я невольно облизнулась, а потом… треснула себя по лбу.
Вот это докатилась!
Отвернулась, уставившись в унылую больничную стену. И головизор не включишь, потому что сейчас глубокая ночь…
В итоге… я просто уснула, раскорячившись на стуле, как каракатица (местная разновидность моллюсков). Снились мне просторы Мироана, а я ощущала неожиданную для себя ностальгию. Фруктовые сады, разноцветные растения, блеск королевского дворца на возвышении посреди огромной столицы… Кажется, я скучаю. Кажется, всё-таки хочу домой…
Проснулась от толчка в плечо и ощущения, что куда-то падаю. Инстинктивно остановила себя телекинезом, после чего выровнялась и.. едва не упала на своего подопечного, который неуклюже пытался выдрать из своей руки лекарственную трубку.
- Эй!!! – выкрикнула я. – Так нельзя!!!
Схватила его за руку, а он поднял на меня ошарашенные и… безумные глаза. Огромные, темно-серые, как штормовое небо, глаза, в которых плескалось… отчаяние?
За несколько часов до этого. Ферма клонов…
- Этого отправьте в мусоросборник. Как оклемается, приведете его к нам. Ему еще три сыворотки требуется ввести… - голос над головой звучал приглушенно, словно мои уши были забиты ватой. Я не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Уже привычная боль во всех костях накатывала мучительными волнами. Каждая сыворотка – это боль. Разъедающая, нестерпимая и неотвратимая. На сегодня у меня еще три…
- Но шеф, в мусоросборнике ещё пять трупов остались после вчерашних испытаний. Уже вонь стоит. Может, этого лучше оставить в коридоре?
- Не надо! – рявкнул главный медтехник раздраженно. – Не задохнется! По коридорам иногда начальство шастает. Увидят этого не на месте, так нам еще и влетит. А мусорщикам позвоните. Пусть с трупами поторопятся…
После этого меня опустили на носился и поволокли длинными коридорами.
- Тяжелый, зараза… – сетовал один из санитаров. – Смотри, какой крепкий на вид. Хороший образец, наверное, если весь такой гармоничный получился…
- Да, этот принадлежит к классу «Д». Пока самые удачные. По крайней мере, помнит свое имя и может выполнять простые команды. А Фрэнк говорит, что если он переживет три курса стимулирующих сывороток, то может стать таким же, как обычный человек…
- Говорят, сыворотки вызывают жуткие спазмы… - проговорил его собеседник, зачем-то снизив громкость голоса.
- А нам что до того? – усмехнулся санитар. – Они ж не люди, пусть терпят. И кто сказал, что им приходится терпеть? Они же как животные или даже хуже…
- Но ведь их создают из клеток человека. Чисто теоретически, их строение такое же, как и у нас…
- Эй, Харви, да что ты опять заладил! Какое тебе дело до этих уродов? Клоны – не люди, и точка! Нечего их жалеть. Ведешь себя, как баба, честное слово!
- Да пошел ты… - огрызнулся оппонент. – Просто вопли их плохо переношу. Если вопят, значит больно. Потом ночами не сплю… Задолбала уже эта работа…
- Зато тут платят хорошо. Где ты еще заработаешь тысячу кредитов в день? Это же золотая жила! Хватит уже быть таким рохлей. Вот этому ничего не больно, спорим???
Тяжелый сапог тут же пнул меня под рёбра, и я молча сложился пополам. Почему молча? Потому, что я научился молчать, чтобы жить. Молчание – признак развития. А только развитых избавляют от немедленной утилизации…
- Ну вот видишь, - усмехнулся садист. – Молчит, значит ничего не чувствует. Так что… расслабься!!!
Харви ничего не ответил.
Они как раз свернули в последний коридор и остановились перед массивной металлической дверью, открыв которую тут же начали витиевато ругаться.
- Блин, как же воняет!!!! Ладно, сгружай его и валим! Аж глаза слезятся…
Меня столкнули с носилок прямо на холодный пол, где я замер безвольной куклой. Обнаженное тело тут же покрылось мурашками, я начал мелко дрожать. Вонь действительно была невыносимой. Как только позади со скрежетом закрылась дверь, я медленно пошевелился.
Да, действие последней сыворотки начало сходить на нет, боль уменьшилась, а способность двигаться возвратилась.
Я приподнялся, на локтях, чувствуя сильное головокружение. Это было всё, на что я был способен в тот момент. Не знаю, сколько времени так простоял, но вдруг кто-то осторожно коснулся моего обнаженного плеча.
Вздрогнул и стремительно перекатился на спину, во все глаза глядя перед собой. Не знаю, откуда посыпались такие ассоциации, но я ожидал увидеть только оживших зомби – распухших до неузнаваемости - ведь никого живого тут точно не было.
Однако передо мной стоял совершенно не мёртвый клон с незнакомым лицом. Такой же обнаженный, как и я (клоны не носили одежд) - он рассматривал меня неожиданно добродушно.
- Д-7? – спросил он хрипловатым голосом. – Это ведь ты?
Я удивился, после чего крайне медленно и осторожно поднялся на ноги.
- Да, это мое имя, - произнес я, не сводя глаз с незнакомца. – Кто ты и откуда меня знаешь?
- Я Б-12, и вчера меня списали в утиль… - проговорил парень небрежно, а я вздрогнул. Утиль – это смерть. Как он может говорить об этом настолько спокойно?
- Ты хочешь убежать отсюда??? – вдруг спросил меня Б-12, делая резкий шаг вперед. Лицо его было грязным, короткие черные волосы всколочены, но большие синие глаза горели безумной решительностью.
- Убежать? – изумился я. – Это невозможно!!!
- Возможно, - улыбнулся парень и заговорщически потер руки. – Мне нужен был товарищ, и, думаю, я его нашел!..
***
Сколько клонов полегли в попытке сбежать, я не знаю, но лаз под землей они рыли не один месяц, это точно.
Самое интересное, что он начинался именно из мусоросборника, где меня сгрузили санитары. Здесь не убирали годами, поэтому дыру под кучей мусора никто не замечал.
Лаз был узким, камни болезненно царапали кожу, но что это по сравнению с той болью, что приходилось терпеть после каждого введения сыворотки?
Когда мы с Б-12 выбрались наружу, за территорию фермы, я шокировано уставился в ночное небо, рассыпавшее по своим просторам тысячи светящихся точек.
Звезды!
- Чего уставился? – зашипел Б-12. - Бегом ползем дальше! На ноги не поднимайся. Нам туда…
- Откуда ты знаешь направление? – шепнул я, ползя за ним по сухой траве и расцарапывая кожу еще больше. Правда, порезы тут же затягивались, потому что у клонов класса Д была повышенная регенерация.
- Клон по имени А-23 рассказал вчера перед утилизацией. Сказал, что сам хотел, но уже не может, сил нет. Так и умер…
Я сглотнул ком в горе. Всякий раз, когда произносилось слово «утилизация», становилось дурно…
Мы ползли медленно, но каким-то чудом остались незамеченными. Добравшись к ряду невысоких деревьев, смогли подняться на ноги, после чего вышли на холм, вслед за которым открылась панорама огромного города, сияющего множеством разноцветных огней.
Говорят, память клонов обусловлена памятью донора клеток. То есть мой донор клеток, мой прототип хорошо знал этот город, потому что увиденное показалось мне мучительно знакомым.
Сайт использует файлы cookie, а также обрабатывает персональные данные с помощью Яндекс Метрики, чтобы понять, как используется сайт, иметь возможность улучшить его работу. Дополнительную информацию можно найти в нашей Политика обработки персональных данных