Фиалка в бегах

— Нам надо в город вернуться. Но не в сам город, а на сто километров от него в южном направлении. Там элитный коттеджный посёлок, — я открыла пачку сока и выпила, боясь пролить. — Там папин кореш живёт, Максим Воронцов. Папа велел к нему прийти, он всё расскажет.

— Не вопрос, — согласился Гоша. — Поехали к Воронцову, посмотрим какой он там кореш.

Две булки осилила. Животик поглаживала и впадала в благостное состояние. Ещё хотелось, но не влезало. Вкусно пахло из пакета. Так, следующими я доем сосиски.

— Едок, — смеялся надо мной Гоша. — Летать что ли будешь, чего не ешь?

— Да лучше летать, чем как папина любовница, каждые полгода по двадцать килограмм жира с себя срезать.

— Фу, бля! А что, в теле не остаться никак?

— Нет, не хочет, хочет, как я. А самой уже тридцать два года.

— Тридцать два, — тихо протянул Гоша, набирая скорость.

В таких машинах на большой скорости в салоне стоит гробовая тишина.

— Ты колдовал, — констатировала я.

— Да.

— Ты ещё и колдун, — мечтательно вздохнула, разомлев окончательно.

Какой девушке не хочется встретить крутого колдуна, да ещё такого красивого и сильного? Ну и пусть оборотень, хотя я ему не верила. Парни всякое несут.

Блин, а я так и не определилась, он парень или мужчина? Нужно бы возраст спросить. Только о личном хотела, а он выдал:

— Я оборотень и колдун, — как-то ласково сказал он, так, что я даже не испугалась.

— Я видела такой барьер. В смысле, магию прозрачную.

— Интересно, — поиграл он сумрачными широкими бровями. — Где ты видела такое?

— В общем рассказываю, — я села полубоком и уже хотела всё выложить, но зависла на его прямом, немного хищном профиле.

Захотелось прикоснуться к нему.

Он идеален!

— Я жду, давай рассказывай, — усмехнулся Гоша.

— Пошли мы на студенческую выставку исторического толка, со своей соседкой. Она моя подруга, её зовут Ксюша. Я там встречалась со своим парнем…

Гоша прищурился, и смотрел строго вперёд. Я даже испугалась.

Он мог ревновать? Вполне, ведь так привязался ко мне и хочет постоянно. Я бесстыже опустила глаза на его ноги. Не хотел сейчас. Юбка спокойно лежала, колом не стояла.

— Бывшим парнем, — поправилась я. — Так что ты можешь не расстраиваться.

— Нет, я расстроился. Сука, блядь, то есть непизженный ни разу. Нашёл себе девушку.

— Нет, не расстраивайся! Я с ним не спала.

— И то хорошо, потом бы проблемы начались.

— У меня? — испугалась я.

— У него! На студенческую выставку исторического толка… Охуел в край!

— Я сейчас обижусь, — предупредила я.

— Не обижайся, у меня всё в порядке, — и еле слышно добавил, — у него всё плохо.

— Влас Максимович Беркутов его звали.

— Понятно, — он странно хмыкнул, приподняв верхнюю губу. Блеснули белые зубы. — Почему бывший? Не понравился, Фиалка?

Он был недоволен, и я замерла на мгновение.

Невероятно приятно, что он ревнует. Словно у Гоши на меня правомочия собственника. А это лестно, когда у тебя есть мужчина, такой красивый крутой и таинственный. Я же уже взрослая, многое понимала, что он мог оказаться каким-нибудь психом или ещё хуже, занимался косплеем. Взрослые парни тоже смотрят фэнтези мультики. Он очень похож на какого-то аниме-героя, такой же смазливый. Возможно, именно это меня и притягивало к нему. Он мне нравился, и за то время, которое мы с ним провели вместе, я поняла, что он очень добрый и надёжный.

Но почему-то матерился.

Я если честно, не справилась бы без него. Даже стало немного грустно, потому что было альтернативное будущее. Не знаю, почему я так назвала этот процесс, но просто могло случиться непоправимое, где меня будут насиловать, убивать, увозить куда-нибудь к очередной папиной любовнице на разборки. Я никому не нужна, только то имущество, переписанное на меня. А Гоше не нужно моё добро.

Ведь так?

Так. Иначе бы не ревновал. Ему нужна я, вот этому странному сказочному герою.

— Да и на хуй его, Беркутова Власа Максимовича. Я понял, что на той выставке кто-то колдовал, и это явно не он. Слизни не колдуют. Да? Эй, Фиалка, ты что реветь надумала?

— Одной нельзя оставаться. Спасибо тебе.

— Всегда, пожалуйста, — расплылся он и похлопал меня по коленке.

Я тихо прошептала:

— Также, если лежат двое, то тепло им; а одному как согреться? И если станет преодолевать кто-либо одного, то двое устоят против него: и нитка, втрое скрученная, нескоро порвется.

Георгий Маркович свёл брови к переносице и покосился на меня.

Мы пилили на всех скоростях через лес, и деревья закрывали свет солнца. Опять мне показалось, что глаза у него совершенно чёрные.

— Ты что, запомнила? — настороженно прошептал он. — Знаешь, кто это сказал?

— Ты, в автобусе. Да, я запомнила.

— Это у тебя… такая память?

— Да, у меня очень хорошая память.

— Ну-ка, повтори мою родословную.

— Георгий Маркович, Марко Викентьевич, Викентий Акилович, Акила Деянович, Деян Летович, Лето Духович. Дух пришёл в Лес во времена потопа. Только до сих пор не понимаю, как может быть так мало поколений до потопа.

— Охренеть, — он закинул волосы назад и откинулся на сиденье, немного вальяжно. — Меня из крайности в крайность.

Ударил ладонью по рулю, и я решила подальше отсесть, ближе к окну. Бог его знает, этого оборотня, может он кусается.

— Что это значит? — потребовала я объяснений.

— У меня была жена, намного старше меня.

Я тут же прикинула себя, потом его такого взрослого. И там где-то далеко-далеко за старческими тридцатью годками женщина-старушка, к которой я точно ревновать не стану, а уже мигом пропиталась нежными чувствами.

— И у неё была очень плохая память, — продолжил Гоша. — Она могла даже забыть моё имя. Проснуться со мной, смотреть на меня удивлёнными глазами, так и не вспомнив, кто я такой.