На грани фола

Смотрит тяжелым взглядом, от которого, словно под действием гипноза, выбрасываю тлеющую сигарету и иду получать звездюдлей.

На улице холодно, и, нарезая круги вокруг поля, никто не филонит: бежим, словно табун жеребцов, ровно, нога в ногу.

Разминаемся и начинаем делать привычные упражнения.

– Работаем над передачами. Активнее, – руководит тренер.

Пытаюсь выполнять его команды, но у меня сегодня все получается фигово.

– Мне неинтересен футбол бей-беги, мне нужна игра в пас! Я хочу, чтобы вы развивались, – пытается докричаться до нас Саныч, но у меня тренировка совсем не ладится.

– Чертанов, что сегодня в твоей голове?

Злюсь. Не на тренера, на себя.

Не что, а кто!

Дерзкая девчонка из Риги, которая преследует меня.

Пытаюсь собраться, ведь футбол – это не только скорость, умение контролировать и вести мяч, это и умение быстро анализировать, интерпретировать ситуацию, а моя голова сейчас забита всяким хламом.

6. 6 глава. "Жемчужина"

Захожу на кухню и тихо сажусь на стул. Мама готовит завтрак. Все как всегда. Ощущение: не уезжала, и маленький эпизод нетипичных событий, произошедших в Риге, просто сон.

– Ты взвешивалась? – поворачиваясь ко мне, спрашивает она.

– Да.

– И?

– Поправилась на килограмм, – нехотя признаюсь я.

Мама расстроенно цокает языком, а я молчу, никак не объясняя причины страшной проблемы и помалкивая, что на самом деле весы показали плюс один килограмм четыреста пятьдесят грамм. Граммы остались на моей совести, как и то, каким образом я их набрала.

Она ставит передо мной тарелку с гречневой кашей и стакан молока.

– Надо избавляться. Лишний вес – катастрофа не только с эстетической точки зрения, но и в плане травм, – разжевывает, как маленькой, и добавляет, смотря на меня в упор, – А тебе надо начинать тренироваться.

– Не раньше, чем через неделю.

– Каникулы завершены, можно постепенно давать нагрузку. Врачи всегда перестраховываются, а у нас нет времени бить баклуши.

– Мам, без разрешения врача к тренировкам меня не допустят, – объясняю ей очевидное, но в ответ звучит категорично:

– От тебя зависит, что скажешь и получишь ты это разрешение или нет.

Вздыхаю не потому, что не хочу заниматься, а потому, что боюсь: от преждевременных тренировок будет только хуже. Но у мамы есть всего два мнения: ее и неправильное, и спорить бесполезно.

– Дисциплина – преодоление себя, лени, усталости, – напоминает она прописную истину, и я снова киваю и утыкаюсь в кашу.

Посещение школы у меня свободное, но сегодня с утра отправляюсь туда.

В классе я чужая. Да и как может быть иначе, если я оказалась здесь за полтора месяца до Нового года, только потому что выпускной класс и надо сдавать экзамены, а из-за травмы в моей жизни неопределенность.

Мое появление, естественно, вызывает интерес. Я же инопланетянка, живущая совершенно другой жизнью, и некоторым хочется прикоснуться к неизведанному.

Отсидев уроки и взяв задания на неделю вперед, еду в «Жемчужину» поговорить с тренером о схеме тренировок. Я сама понимаю, чем скорее вольюсь в процесс, тем быстрее вернусь в Новогорск и начну принимать участие в турнирах и получу больше шансов попасть в список художниц, которые отправятся на Олимпиаду. А уже не за горами отбор и выберут лучших по результатам всех соревнований и стабильности в выступлениях.

Елена Анатольевна встречает меня, словно мы не виделись целую вечность, и сначала расспрашивает, как я отдохнула. Вкратце рассказываю про Ригу, и мы переходим к наболевшей теме.

– Когда я могу вернуться к тренировкам?

– Что говорят врачи?

– В этом году еще не была.

Разводит руками.

– Получи разрешение и начнем тренироваться в облегченном режиме.

– Хорошо, – произношу, чувствуя, как накрывает разочарование.

Глупо было надеяться, что тренер скажет: «Иди переодевайся и посмотрим на что ты сейчас способна».

Наверно, я просто соскучилась по ковру, по упражнениям, которые помнит мое тело, по снарядам, по приятной боли в мышцах и чувству удовлетворенности.

– Ты сейчас занята?

Поднимаю глаза.

– Нет.

– Поможешь с малышней.

Губы сами собой растягиваются к ушам.

– Да, конечно.

Смотря на маленьких девочек, которые еще даже не представляют, что такое художественная гимнастика, невольно вспоминаю себя. Я тоже поначалу считала это забавой и ждала выступления из-за нового красивого купальника и яркого макияжа.

Только став юниоркой, я ощутила настоящий вкус соперничества. Начиналась борьба за попадание в сборную города, в сборную региона, в сборную страны.

«Нужно быть на две головы выше, чтобы тебя никто не смог засудить», – повторяла мама и я умирала в зале, стремясь быть выше на три головы.

В пятнадцать лет я впервые поехала на Чемпионат мира. Тогда на меня не возлагали особенных надежд, а единственным напутствием было: «Не опозорься».

Я была очень напугана, с трудом ориентировалась между залами и на огромных площадках, но не опозорилась. А когда объявили оценки, и Ирина Александровна Винер поздравила меня с чемпионством, поняла: моя жизнь изменится кардинально.

Изменилась! Тренировки стали еще дольше, физические нагрузки добавились, а свободное время практически полностью исчезло из распорядка дня и все во имя спорта.

Позанимавшись с девочками, я вдруг резко ощущаю, что проголодалась и что совсем забыла про обед.

Отправляюсь в столовую, выбираю минимум калорий и собираюсь пристроиться за стол, но неожиданно замечаю Чертанова. Таращусь на него, как на привидение, но привидение оказывается вполне настоящим парнем и реально надвигается на меня.

Была бы возможность, я бы сбежала, но не с подносом же в руках!

Парень останавливается напротив и изучает содержимое моих тарелок, потом переводит взгляд на меня и кривит губы.

– А, ты из этих… Гуттаперчевых, – произносит с усмешкой.

Злюсь. Что ни фраза из его уст, то издевательство.

Вскидываю подбородок и холодно заявляю:

– Я гимнастка, если ты об этом.

– Ясно. Где же я так накосячил?

– Что?!

– Рассчитывал больше никогда тебя не видеть, – бросает нахал, и я парирую: – Это ты пришел в художественный центр, а не я!

Молчит, а потом нагло заявляет:

– Слушай, давай договоримся. Я не покушаюсь на твою территорию, ты на мою.

Меня бесит его хамство, его самоуверенность, и я на эмоциях восклицаю:

– Черт, или как там тебя. Исчезни!

Чертанов, естественно, не исполняет мое желание, а идет к витрине выбирать еду, а я сажусь за первый попавшийся свободный столик.

Пообедала, называется. Знала бы – поехала домой. Не умерла бы от голода. Все равно лишние килограммы надо сбрасывать.

Отламываю вилкой кусочек котлеты и запихиваю в рот, но она не лезет в глотку в его присутствии, а еще, вопреки здравому смыслу, я не могу не наблюдать за ним.