Темным ведьмам не отказывают

— ЯКОБЫ?!

— Разумеется! Я зельевар в третьем поколении! Ничего общего с темной магией не имею!

— НИЧЕГО ОБЩЕГО?!

«Кто много повторяет, тот в смысл не вдупляет!», — так говаривал мой папа. Умнейший был человек. Рыжий, как бабушка. И с юмором. Говорят, я на него похожа.

— Ознакомьтесь! — гаркнул инспектор, протягивая то самое ввергшее его в расстройство письмо.

Преисполнившись самыми худшими ожиданиями (уж очень сердитое лицо состроил инспектор), я начала читать. Письмо было подписано помощником губернатора. Почерк чиновника то карабкался к верхним строчкам, то ступеньками скатывался вниз. Однако кое-что я разобрала.

— «… неожиданная хворь... сильная боль… необъяснимые явления… волнения…». Послание в стихах? — поинтересовалась я.

— А-а-а! — взревел инспектор и вырвал у меня письмо. Потрясая им перед моим носом, заговорил, четко произнося каждое слово: — В Прядницах эпидемия – любви и… диареи. Остановлена работа большинства учреждений, лавок… даже мукомольня стоит! Народ слоняется по улицам, используя оную в качестве… неважно! Повсюду массовые… оргии!

— Много? — робко пискнула я, втянув голову в плечи.

— Оргий?!

— Лю…людей?

— Много! Как раз все те, кто участвовал в разгроме вашей лавки, фра Филчер!

Они все-таки ее разгромили. Я шмыгнула носом. Фо Амаль подался вперед и вкрадчиво спросил:

— Ну! Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? И чего ожидать МНЕ?

— При чем тут вы? — огрызнулась я. — Вы-то… без диареи. И любви в вас… тоже особо не наблюдается.

Фо Амаль растерянно моргнул.

Мама всегда говорила, что лучшая самозащита – это нападение. Недовольные клиенты вернули флакон с каплями? Мутный осадок? Сразу хмурьтесь и напирайте с вопросом: где хранили? Имелся ли непосредственный доступ магии к средству? Чтобы не быть обвиненными – обвиняйте первыми.

Я покосилась на инспектора, ожидавшего ответ. Судя по известным мне фактам, в последнее время Фо Амаля хранили в крайне неблагоприятных для него условиях. Так что с обвинениями как-то не складывалось.

— Меня тут чуть не убили. Подозреваю, из-за вас, — инспектор долил масла в огонь. — Судью вызвали на магический поединок, который, на минуточку, будет проводиться с применением ранящей магии. Графскому сыночку… как его… До Фолье… начистили… нанесли телесные повреждения, как раз после нашего отъезда, прямо на станции.

— А… свидетели… на суде?

— Трое забулдыг, давших против вас показания? Им тоже нанесли повреждения… только моральные. К ним явились их жены.

— Ну так это…

— … ненормально, фра Филчер, ибо их жены давно умерли и покоятся на прядницком кладбище… покоились. Бедняги-мужья сидят в клетках в конторе Стражи, связанные, и воют. В город вызвали некромантов из столицы. Вы утверждаете, что непричастны к темной магии и что вас ложно обвинили. Вы ошибаетесь, дважды. В ваших зельях – следы черного колдовства. Я сам их проверял. Повторюсь: чего ждать МНЕ? Я ведь тоже в списке ваших врагов, не так ли?

— Я вам жизнь спасла, тоже дважды, между прочим, — буркнула я, пытаясь осознать слова инспектора. Только не паниковать!

— Вы ошибаетесь и в этом, — с явным удовольствием наблюдая за сменой выражений на моем лице, Фо Амаль откинулся на подушку и сообщил: — Вы спасли меня… трижды. Поэтому я здесь. И именно поэтому везу вас вперед, а не возвращаю в Прядницы, как мне велели в письме из мэрии.

5. Глава 5

Глава 5

Тут у меня как раз закончились и слова, и эмоции. Нельзя сказать, что в голове не складывалась общая картина. Как раз картина складывалась весьма четкая. Я прекрасно помнила свои слова; «Пусть ее (оставшуюся в лавке продукцию) растащат прядницкие мародеры. И пусть все они СЛУЧАЙНО перепутают любовный декокт со слабительным».

Значит, не все перепутали – некоторым прям «повезло». Как говорится, удачно зашли. Но ведь я не только горожан недобрым, очень недобрым словом помянула, а кое-кого еще. И бурю тоже я? А…

Фо Амаль ждал и сверлил меня взглядом. Меня подташнивало. От голода. Кусок хлеба с сыром, съеденный на дорожку, давно сгинул в недрах истощенного нервами организма.

В какой-то момент оный организм не выдержал и взвыл – в буквальном смысле, забурчав на всю карету.

— Ой, — сконфуженно сказала я, приложив руку к животу.

Фо Амаль обреченно вздохнул:

— Отложим наш разговор. Подъезжаем к Болотницам. Нужно подкрепиться.

… Несколько служебных жетонов, выданных судьей на расходы, перекочевали в руки станционного смотрителя. Минут через пять нам подали мясные пироги и смородиновый эль. Мальчишка, притащивший заказ, получил свой медяк и залихватски отдал нам честь.

— Угощайтесь, фра Сола, — разрешил Фо Амаль, поставив поднос на откидной столик. — Поедим прямо здесь. Не хочу афишировать свой визит в сей славный городок.

Я же с дегустацией щедрых яств не спешила. О «славном городке», окруженном болотами, у меня сохранились не самые приятные воспоминания. Скажем так, название местечка полностью соответствовало его духу, и в прямом, и в переносном смысле. Жители Болотниц, если наведывались в мою лавку, чаще всего брали капли от лихорадки, зуда и насморка. И проклятий болотной нежити.

А что касается афиширования, так арестантскую карету тут знали все. Мальчишки окружили экипаж, заглядывая в окна. Кого нынче выгоняет из Прядниц судья Тротт? Не иначе как ведьму!

Я встретилась глазами с внимательным и сосредоточенным взглядом паренька, подавшего нам обед. Мальчишка заметил, что я на него смотрю, и юркнул в толпу. Я опустила экран и посмотрела на спутника.

Фо Амаль закатил пышные манжеты и готовился приступить к трапезе.

А ведь лучше случая и не придумаешь. Яд подействует минут через сорок. Сначала инспектору захочется вздремнуть, затем его кожные покровы начнут бледнеть, синеть… и с каждой минутой можно будет повышать ставку, что он не проснется.

А я тихонечко выскользну из экипажа на повороте. Была ведьма – нет ведьмы. Меня будут искать, но я что-нибудь придумаю. Зельевару в третьем поколении всяко легче договориться с волками, чем с проклятым магом.

Фо Амаль поднес пирог ко рту. Я мысленно застонала и выхватила еду у него из руки. Бросила пирог на поднос, брезгливо вытерла пальцы о салфетку. Затем, подумав, о штору. С этих многочисленных, усердных и очень настойчивых врагов господина инспектора станется пропитать ядом и салфетки.

Инспектор ничего не сказал, лишь изумленно поднял брови.

— Да, — мрачно подтвердила я. — А это был четвертый раз.

Фо Амаль дернулся.

— Поздно, — остановила его я. — Мальчишка сбежал, не догоните. Да и вряд ли он что-то знает.

В дверь кареты постучались. Смотритель станции заискивающе улыбался, протягивая нам поднос с пирогами и… смородиновым элем.

— Вот, чем богаты, не побрезгуйте.

Фо Амаль побрезговал. Под ноги оторопевшему мужику полетели «предыдущий заказ» и руна нейтрализации. Пироги и кувшин вспыхнули на лету и превратились в угли. Смородиновый эль зашипел и плюнул зеленым. Наша карета двинулась прочь, объезжая изумленных зрителей и смотрителя с полным подносом.

… Мой желудок выводил скорбные рулады, Фо Амаль хмурился.

— Измененная наперстянка, — сказала я, просто чтобы что-нибудь сказать и заглушить вой недовольного организма. — А вы…

— … а я, как назло, «слеп», «глух», еще и нечувствителен к запахам, — инспектор потер переносицу.

Я фыркнула:

— Так кто ее учует, измененную-то? Вам повезло, что я рядом оказалась… случайно. У меня особый нюх, профессиональный. Я ведь…

— … зельевар в третьем поколении, — кивнул Фо Амаль. — Я помню. Вот только мы не договорили. Случайности превратились в нездоровую тенденцию. И мне это очень не нравится.

Как будто мне сия ситуация доставляла удовольствие. Я вспомнила пироги на подносе у растерянного смотрителя и жалобно вздохнула.

Инспектор встряхнулся, посетовал, что теперь нам самим придется заботиться о пропитании, поднял привязанную к дверце колотушку и постучал в потолок экипажа.

Примерно через полчаса мы свернули к живописному месту у реки. Фо Амаль извлек из багажа охотничье ружье невиданной красоты, любовно похлопал по инкрустированному серебром ложу и отправился… на охоту.

Я тем временем устроилась у ручья с самодельными силками. Пришлось вспомнить папины уроки рыбалки.

Вскоре на берегу жарко пылал костер, над ним крутился на вертеле румяный фазан. Рыба поспевала в углях, источая невообразимый аромат.

Сытой и рассказывать было не так страшно. Фо Амаль выслушал меня почти невозмутимо, лишь пару раз дернулся левый глаз.

— Так значит, вы меня прокляли? Что-то подобное я и предполагал, — заключил инспектор.

— Я нечаянно. Я была зла! Это было… неудачное стечение обстоятельств!

— Крайне неудачное, — согласился маг.

— Господи, неужели вы думаете, что я и вправду темная ведьма?!

— Я не думаю, я знаю.

— Почему вы сказали, что был еще один раз? Ну… первый, третий, я запуталась.

Инспектор поморщился и непроизвольно потер руку под повязкой.

В костре щелкал сыроватый валежник. Последние лучи заката уходили с солнцем за горизонт. Извлеченная из багажа бабушкина шаль согревала плечи. Вот так бы сидеть и сидеть. Любоваться рекой и скульптурными скулами мужчины напротив. А не это все…

— Я столкнулся с перерожденным возле городского колодца, — медленно заговорил маг. — Они всегда первым делом отравляют источники воды. Не любят они воду…