Похищение. Индийские браки заключают боги

Женщина что-то сказала мне на хинди. И попыталась отобрать!

- Э-э, нет, спасибо, - свернула всё обратно, - у меня тогда вообще ничего не останется. Что дальше делать то?

Она тоскливо меня оглядела, затем попыталась улыбнуться и… вот общупывания моих волос я никак не ожидала. А она так завороженно прядку тянула, что я так и подумала о зависти. Она - моим плешивым патлам, а я - её черной, густой и длинной копне в хвосте. Блин, мне бы хоть половинку её волос. А у меня единственное, что из хорошего – это длина по пояс, и то под конец уже прозрачная.

- You are beauty… - выдохнула она, - my son is so lucky. Gods…

Её сбила вошедшая в комнату ещё одна женщина. Эта ей кивнула, протянула мне руку и произнесла одно слово:

- Пуджа.

Снова куда-то идём. Да сколько можно? Я бы в той комнате уже вздремнула, пусть и голодная.

- А у нас сегодня будет что-то вроде ужина, не? Я даже вспомнила как те шарики называются… - ныла сама для себя я, - Пани Пури. Можно мне пару штучек? Я тогда на что угодно согласная.

Но они, видимо, думали, что я и без еды всё могу и хочу, поэтому провели по куче каких-то коридоров, потом через связку комнат и, наконец, накинули на голову отдельный платок, скрыв лицо, как фатой, посадили на коврик сбоку в самом центре зала, рядом с джигитом, уже там восседающим, и отошли чуть подальше.

- You are good, - прошептала для меня женщина.

Ну тут я поняла, хоть и устала.

- Пасибо, я согласная, - хмыкнула и оглядела пространство перед собой, - а чего здесь штука дымит? Про пожарную безопасность знаете, не?

Как уже было мной подмечено – здесь был ковер, над ним украшенная цветами арка, под которой мы и сидели прямо на полу. Со стороны женишка сидели его старший братик, женщина, которую я уже видела пару раз за поход по этому дому, с моей стороны нашёлся свёкр Ульки со свекровью, а посередине:

- Намасте, - поздоровалась я с дяденькой с книжкой, - вы батюшка?

Дяденька качнул мне головой в знак приветствия, а после принял от женщины большую тарелку и поставил посередине от нас.

- Я цветы с перцем есть не буду, - сообщила всем.

- Silence, - произнёс Никитка.

Его братик на хинди что-то проворчал. У меня на фоне завыл живот. Да громко ещё так!

- Видали до чего вы меня довели? – прошептала я.

Как-то неудобно при батюшке было ругать их. Не совсем же я богохульная.

- You are hungry? – вопросительно прошептал джигитик, - you should have been fed. Mother?

Женщина, которая была всё это время рядом, ответила ему на хинди. Он поджал губы. Ага, мама значит.

- You talk like you're already in charge, - усмехнулся братик Никитки.

Тот глянул на него снисходительно:

- One night left. Do you speak English so that your mother understands less?

- А мне ещё нельзя было болтать, - цокнула я, - может заткнётесь сами, чтобы богов своих не бесить?

- What she said? – старший брат.

- I don't know, - Никитка.

- Ай сейд вам, чтобы вы молча слушали дядечку, он тут для кого старается так… чего это он так… молится? – я попыталась заглянуть в его книжку.

Меня посадили ровно.

- А ему обязательно всю книжку читать? – под монотонные слова батюшки местного разлива, - тут страниц двести мелким шрифтом.

Все сурово на меня поглядели. Нет, ну сами болтают, а я виновата. Интересно, а цветы на подносе со специями и какими-то не опознанными штуками зачем? Схватила один пока никто не видит… и получила по рукам! У меня его отобрали всеми присутствующими, положили обратно и Улькина свекровь мне ещё и руки под платок сунула, спасибо, что не привязала.

- То есть его всё же не едят? – спросила у неё, - а то я могу.

Живот взвыл снова. Я зевнула. Оглядела пространство ещё раз… и ещё тысячу раз после этого. Столько сидеть в одной позе я физически не могла, не то что делать это под непонятный речитатив монаха, глубокой ночью и в полумраке. Хоть меня и заставляли периодически щупать что-то с подноса и делать какие-то странные жесты, но спать хотелось убийственно. Поэтому, когда я в очередной раз резко проснулась, потому что от меня опять что-то хотят, то подняла голову с плеча Никитки, ошарашенно и помято выпрямилась и пробормотала с оправданием:

- Я нанюхалась вашей этой дымящей палки. И вообще, сколько время? Мне домой надо.

- Sit, - повторил полушепотом женишок, - Almost the end.

- Мне бы лечь, - снова положила голову на его плечо.

Удобный почти. Если не считать, что кочевряжится своим лицом, как только его касаешься, то вполне себе хороший. Разговаривает со мной. Зачем, правда? Странный он.

И тут начался самый настоящий разврат, потому как джиг сделал всё, чтобы я села прямо, повернулся ко мне, показав жестом, что и мне нужно это сделать, а после поднял мой платок, занырнул в него с головой, остановившись в тридцати сантиметрах от моего лица и ткнул пальцем в красную штуку на подносике посередине.

- Целоваться будем? – хихикнула я, - ты смотри, я девушка приличная. Давай только не взасос.

И потянулась к нему. Нет, ну а что? Традиции и обряды говорят так делать. Кто я тут такая, чтобы перечить, м?

Остановил меня всё тот же его палец, которым он меня в лоб ткнул. Ровно разукрашенным концом.

- Ты зачем из меня Симбу делаешь? – не поняла я, - я тебе самый нормальный разврат предлагаю, согласилась уже почти, а ты мне… а, понятно. Это типо точка во лбу? Символ замужества. Как его там? Бинди!

- Бинди, - повторил он одними губами, а затем чиркнул этим же пальцем по пробору у начала моих волос, - синдур.

И вынырнул из-под полов платка. Нехороший. Я всё ждала, когда он ко мне хоть руки потянет, а не просто пальцы. После этого было ещё полчаса молитвы, которые уже сиделось больше от безысходности. А потом мне помогли подняться, и я увидела рассвет за окном.

- Вы меня тут всю ночь заставили просидеть? – удивилась я, - ноги затекли.