Проданная в жены тигру

Я бы еще вчера или позавчера за ягодами вышла, но ведьма нас вконец запугала. Мол, сидите за оградой. Мы и сидели, как послушные.

Я весело подхватываю корзинку с нури, поднимаюсь сама и замираю от липкого ужаса.

Прямо на меня, не моргая, смотрит вэнк.

Коренастый, не сильно выше меня ростом, но раза в полтора шире, со смуглой кожей, бугрящейся от мышц.

Явно простой воин, потому что плаща на нем нет. Он одет лишь в легкие полотняные брюки.

Именно такие воины похищают девушек.

От него веет свирепой первобытной мощью, но не это самое жуткое.

Носы и рты у вэнков обычные, а вот глаза страшные. Желтоватые, раскосые, расширяющиеся к вискам.

Я жадно хватаю ртом воздух, не имея силы вдохнуть. Легкие горят от боли.

Надо орать. Сейчас.

Корзинка с нури падает из моей разжавшейся от ужаса вспотевшей ладони, а воин молниеносно кидается мне навстречу.

Жесткая мужская рука сильно зажимает мой рот, не давая даже пискнуть, а другая мерзко и больно сдавливает мою беззащитную грудь.

Тошнотворный запах пота и цветов начисто забивает мне ноздри. Я рвусь прочь, но только начинаю задыхаться. Перед глазами темнеет. Вэнк держит меня очень крепко.

Или я справлюсь сейчас, или уже никогда. Мне бы только вытащить мой нож.

Поздно: воин влегкую перекидывает меня через плечо головой к своей спине и бежит прочь. Ломает кусты и уносит меня все дальше от дома.

В позор хуже смерти.

Опомнившись, я со всей силы ору, но очень зря: не сбавляя скорости, вэнк ощупывает грязной лапой мою талию, натыкается на ножны и резко срывает нож у меня с пояса.

Теперь я совершенно безоружна.

— Сопротивляйся больше, красивая. Достанешься нам на потеху, — он говорит на языке тэнхи.

Мерзкие пальцы больно щиплют мою попу сквозь ткань юбки, и меня начинает ощутимо тошнить.

Меня и от запаха вэнка выворачивает, и от того, как я на нем вишу. Но желудок, к счастью, пуст. Если испачкаю вэнка — он накажет.

Как — и подумать страшно.

Я истошно кричу и кричу, уже даже не пытаясь вырываться — если упаду, просто сломаю себе шею.

Мы уже очень далеко от моей родной деревни. Одна надежда на патруль из других деревень тэнхи.

Но они не слышат — возможно, вэнк отвел им слух колдовством.

Вэнки ходят на дело тройками. Бегун хватает зазевавшуюся девушку и уносит прочь. А двое с кривыми мечами прикрывают отступление. Обороняются от возможных спутников и защитников жертвы.

От мысли, куда похититель меня несет, сердце останавливается.

Враги живут в нескольких мрачных укрепленных городах, затерянных в лесах на южном побережье Лао-Венте.

Там похищенных осматривают и решают их судьбу. Многое зависит от внешности девушки, от ее характера и от невинности тоже зависит.

Но даже лучшая в жутких условиях судьба одинакова: девушек продают в рабство.

Выводят на длинный широкий помост перед похотливой мужской толпой и оценивают, как скот.

От этой мысли меня мутит сильнее, и я крепко стискиваю зубы.

Простые воины не имеют права покупать себе наложниц и возможности содержать их. Они живут все вместе в казарме и подчиняются господину — главе клана.

Все купленные девушки принадлежат господину, а вот он уже раздает их на растерзание слугам, если девушка надоест ему и особенно если она как-то провинится.

Те, кто сильно сопротивляются при похищении, особенно рискуют стать добычей жестоких воинов.

Меня сильно тошнит, по щекам давно текут горячие слезы, и мне безумно страшно.

Вэнк бежит очень быстро и уже долго — поначалу я еще различаю привычные деревья, кусты и развилки дорог, но постепенно они сменяются незнакомыми.

Я сорвала голос, продолжая кричать, и уже не надеюсь на немедленную помощь.

Мне слишком плохо и страшно. Я ненавижу вэнков. Я хочу, чтобы этот проклятый навсегда оглох!

Но о том, что я пошла собирать ягоды нури для Нуми, не жалею. Я бы все равно пошла.

Наши меня уже точно ищут.

В какой-то момент я обреченно закрываю глаза и прекращаю кричать — так немного меньше мутит.

А отрываю, когда слышу грубые резкие голоса вэнков. И ничего из их слов не понимаю. Я не учила их поганый язык, его у нас никто не учит.

Это блокпост на входе в громадную мрачную крепость-город.

Стены из высоченных черных каменных валунов, четко сбитых вместе. Укрепления страшного города возвышаются за ними.

Вэнк привычным жестом снимает меня с плеча и сравнительно аккуратно укладывает на быстро расстеленное другим воином небольшое мягкое покрывало.

Мне дают возможность отдышаться, справиться с тошнотой и немного прийти в себя.

Только это невозможно: другие вэнковские воины обступают покрывало плотным кругом, точно живая стена.

Я крепче стискиваю зубы. Враги не услышат ни стона, ни мольбы.

Я не покажу, как мне до паники жутко от одного вида их грубых лиц и раскосых глаз с желтоватым отливом.

А они только и ждут моей малейшей непокорности, чтобы заявить господину: «Эта рабыня строптива, из нее выйдет слишком плохая служанка! Отдай ее нам, хозяин!»

Не дождутся.

Сердце бьется предательски громко, я вся дрожу.

Меня спасут. Случится ли чудо, колдовство или вторжение тэнхи, я буду ждать и выбираться из этой мрачной крепости. Буду искать малейшие дыры в их обороне.

Я слабая, но моя ненависть придаст мне сил.

Каким-то девушкам всегда удается спастись, потому мы и знаем некоторые обычаи проклятого племени.

Правда, обычно это уже рожавшие женщины. Матери.

Чаще всего вэнки их даже не похищают. А если ошибаются и хватают девушку, быстро восстановившуюся после родов, то ее возвращают. Выкидывают в лесу поблизости от своего паршивого города.

Наверное, подло боятся, что иначе все племена тэнхи придут вместе и уничтожат их.

Я шмыгаю носом, вытираю слезы с лица и тщательно отвожу глаза от ужасных скалящихся рож. Нужно дышать ровнее. Когда ровно дышишь, успокаиваешься.