Моя крайность

– Думала она. Иди давай, – хватаясь за мои запястья, отводит их от лица. 

Разворачивает на сто восемьдесят градусов, подтолкнув к двери ощутимым шлепком по ягодицам, и звук, получается весьма резким. А удар болезненным, попав по оголенной коже из-за не вовремя задравшейся футболки.

Место удара горит, отчётливо впечатавшись всей мужской пятерней. Дать бы сдачу, но любопытство отзывается коротким вопросом:

– Куда? 

– Вызывай ментов и скорую. 

Не веря своим ушам, останавливаюсь на пороге, как вкопанная, совершенно не понимая – шутит он, или на полном серьёзе собирается вызывать все экстренные службы прежде чем открыть Лёше. 

– Зачем? – наивно интересуюсь, вздрогнув от внезапной трели звонка. 

– Затем, что меня сейчас будут убивать… 

22. Глава 21 "Бой не по правилам"

Марго 

Всё вокруг перестаёт иметь значение, мой взгляд прикован к спокойному выражению лица Макса, тогда как моё - мучительно каменеет от мерзкого ощущения неизбежного скандала. 

Его полноватые губы шевелятся, совершенно беззвучно, но безусловно что-то монотонно произнося. Я же слышу лишь глухой стук своего сердца и не пытаясь разобрать, или прочесть по губам суть довольно-таки долгого монолога Макеева, адресованного непосредственно мне. 

Всему виной страх: за себя, за Максима, которому в очередной раз грозит взбучка от старшего брата той, что без зазрения совести пользуется своим положением. Каждый раз попадая в неординарные ситуации вызывая на передовую именно его – бессменного ангела хранителя. 

Прямо как в детстве, когда Леська учила меня курить, утверждая, что для крутости мне лишь этого не хватает. Я слабо в это верила, пребывая в статусе не очень популярного подростка, но от урока не отказалась. А все потому что было жалко выкинуть накопленные деньги на ветер, за которые были куплены сигареты. 

Скурив в итоге больше половины пачки и словив отравление никотином, я попала под гнев Макеева, которого Леська привела на помощь. Или на мою погибель. При виде меня – "помощничка" колотило с такой силой, что он едва волочил моё обмякшее тело домой. Где со злостью, вызванной своим бессилием и моей бестолковостью, насильно купал меня ванной, приводя в чувства. А добившись положительных результатов, вознамерился в воспитательных целях слегка притопить докучливую сестрицу лучшего друга, дабы показать, что жизнь прекрасна и не стоит её отравлять пороками.

Резкий щелчок пальцев перед моей застывшей гримасой, действует магически, выводя из ступора, который сковывает всё тело, скапливаясь в кончиках пальцев, похолодевшей от ужаса кровью. 

– Ты понимаешь, если мы сейчас не откроем, будет только хуже.

Слабый кивок в ответ – это всё, на что я сейчас способна. Горячая ладонь неожиданной тяжестью ложится на моё плечо, на каком-то тонком уровне восприятия, словно обжигая прикосновением сквозь ткань футболки. Максим пытается сдвинуть меня в сторону, предпочитая встретиться лицом к лицу с незваным гостем, который усердно жмёт на кнопку звонка.

И всё же правильнее будет, мне самой открыть дверь. Борясь с вдруг напавшей робостью, я с преувеличенной решимость шагаю вперёд. 

– Макс, братан – это было очень смело, – заявляет сходу Лёшка, но пока не предпринимая никаких действий, так и продолжая стоять на пороге широко распахнутой двери. 

– А ещё и глупо, – вдруг соглашается с другом Максим, не пытаясь ни отойти в сторону, ни жестом пригласить гостя войти. – Мне стоило сразу отвезти Марго к тебе.

Лёшка ничего не отвечает, просто переводит взгляд на меня и смотрит так пристально и нагло, что по спине бегут мурашки. В моём горле барабанной дробью бухает сердце, в такт подрагивающему кадыку на шее Лёши, под кожей, что от гневного приступа покрывается багровыми пятнами.

Я торопливо одергиваю футболку, жалея что в спешке и под властью паники решила рвануть к Максиму в ванную, а не одеваться. Поступи я в другой последовательности, сейчас не пришлось бы гореть от стыда. 

– Я смотрю, скромность не твоя сильная черта, – его губы моментально складываются в презрительную ухмылку. – Да, малая?

Неловко мнусь у стены, не зная куда себя деть. Бежать уже поздно, закрывать грудью не виноватого ни в чем Макса бесполезно, да и тот сам не позволит мне геройствовать. Остаётся лишь выступить парламентером и не допустить кровопролития, а судя по сжатым кулакам парней – оно не за горами.

– Я всё объясню, – мой голос звучит очень тихо и невнятно, оправдательные слова, коряво подобранные, нехотя срываются с вмиг пересохших губ. – Не стоит делать выводов, основываясь на… 

– На твоих голых ляжках? – наконец Лёша делает один размашистый шаг, врываясь в прихожую, полностью заполняя узкое пространство своей негативной энергетикой. Забираясь прямо под кожу колючей паникой, терзая каждую клеточку и без того напряжённого тела, внезапным параличом. – Решила по рукам пойти, от Котова к Макееву? Или кто там на тебя первый вскарабкался? – грубые слова ранят сильнее, чем пальцы, цепко ухватившие мой локоть и вовсе не в дружелюбном порыве, а чтобы встряхнуть меня. А может и вытрусить пошлость, которой по мнению брата, я заполнена до самых краёв. 

– Не горячись, Лёх, – заступается Максим. Отчаянной попыткой не дать меня в обиду – вызывает восхищение, разливая тягучее тепло по телу от проявленного ко мне заступничества. 

– А ты лучше заткнись, животное, – раздражённо рявкает, а после усмехнувшись, кидает. – Готов на любой кусок мяса кидаться. А она не такая, долбись в других местах. Ясно?!

Лёша резко одергивает руку, отпуская меня, чтобы тут же толкнуть друга вглубь квартиры. Отточено, метко попадая пяткой* ладони по слабому месту. 

Как сильно могут изменяться люди и их отношения к друг другу за считанные секунды. Я не припомню такой злостной реакции, какую сейчас выдаёт Лёша, закусывая губу от внутреннего удовольствия, свершив якобы заслуженное наказание. 

Макс едва слышно выдыхает, сдерживая за зубами крик от неожиданной боли в травмированной ключице, куда приходится удар. Профессиональный, но подлый ход бить туда, где не прекращается боль, заведома зная об этом. Трусливо выводить из строя соперника играя против него не по правилам, с информационным перевесом о его слабых местах. И не дожидаясь, а вернее не давая возможности отойти от первого нападения, вновь грубо атакуя.

На этот раз прямым ударом в нос, заваливая Максима на спину на пол. От такой прыти, я и вскрикнуть не успеваю, зато злясь на брата, нахожу в себе силы отплатить Макееву должок, наконец-таки став на его защиту. 

– Хватит. Совсем сдурел, – отталкиваю драчуна, суетливо колотя кулаками ему в грудь, оттесняя от греха подальше к выходу. – Я поругалась с матерью и не хотела ночевать дома. А если бы ты не сбежал на съемную квартиру, мне бы не пришлось искать места ночёвок, – слишком потрясенная от такой непривычной встряски ощущений, я не могу остановиться ни толкать  брата, ни изливать всё накипевшее. – Моралист недоделанный, по себе других не суди. Он пальцем меня не тронул…