Пальцем в небо

* * *
– Как прошёл день? – спросил вечером Джек, застав меня на кухне за лепкой пельменей и просмотром сериала.
– Замечательно.
Я хитро улыбнулась и завела руки назад, чтобы не перепачкать его костюм мукой. Позволила себя поцеловать.
– О, равиоли! Какой смешной формы...
– Никакие не равиоли! Это пельмени сибирские. Как поешь, сразу в медведя превратишься. Хотя нет... – я ополоснула руки и вытерла полотенцем.
– Что нет? – улыбался Джек.
Я кокетливо склонила голову, окидывая его взглядом с ног до головы.
– Ты уже медведь. Так что можешь есть пельмени смело!
– Ах ты ж, балерина! – покачал головой Джек, расстёгивая пуговицы пиджака и стягивая галстук. – Ты сегодня дома была?
– Немного прогулялась за покупками. Разложила вещи, начала заниматься испанским онлайн.
– Зачем? – удивился Джек.
– Ты на каком с мамой разговариваешь?
– Ну-у, наверное, чаще на испанском.
– Вот и ответ, – хмыкнула я. – А ты русский учить бросишь?
– С чего бы? Я с Полиной договорился заниматься по Скайпу.
– Я бы тоже тебя могла поучить.
Джек сбросил пиджак на высокий стул, обнял меня сзади.
– Ты не можешь.
– Это ещё почему?!
– Ты – моя женщина... И я буду тебя хотеть, не смогу заниматься. – Горячим дыханием обожгло шею. – Особенно, когда ты так смотришь...
Он подхватил меня на руки и понёс куда-то.
– Эй, а как же пельмени! – смеясь, воскликнула я.
– Это на второе...
Мгновение, и я уже лежала на кровати в спальне, мой пуэрториканец навис сверху, избавляя меня от одежды.
– Ты не спросил, хочу ли я, – я продолжала, шутя, отбиваться.
– Я же тиран, – ответил Джек и принялся беспощадно зацеловывать.
– А я Че Гевара! "Patria o muerte: venceremos!" – принялась со смехом скандировать я.
Джек на секунду остановился, округлив глаза.
– Сандра, ты начала учить испанский не с того! Говорили мне, не связывайся с русскими! У вас революция в крови...
– Ага, "Hasta la victoria, siempre!" - хихикала я. – А кто говорил?
– Не важно, – прорычал Джек. – Важно то, что я сейчас буду жестоко подавлять восстание!
И он ещё яростней принялся меня целовать.
Сопротивление было сломлено, и мятежники со сладкими стонами сдались. Впрочем, и тиран вскоре сдался и размяк, счастливый. Вздохнул.
– Завтра с утра к врачу... Мистер Хоули записал нас на восемь утра. Успеем до работы.
– А зачем тебе работать, если ты так богат? – спросила я, лежа на его груди и поглаживая ласково живот.
– А как же иначе? У меня не только в России завод. В Венесуэле тоже мой и доля в Китае. Без внимания и руководства всё покатится к чертям. Ты же знаешь!
– Знаю.
Он высвободился и бодро подскочил с кровати.
– Пойдём пробовать твои пэлмэни?
– Пельмени! – исправила я. – Л – мягкое, и П тоже. А, кстати, мне тут другого акушера-гинеколога порекомендовали...
– Кто? Твоя подружка из Ростова? – усмехнулся Джек, натягивая штаны.
– Да нет, – я пожала плечами. – Дайонсе.
– Кто?!
– Певица такая, не знаешь? – запросто сказала я, тоже выбираясь из кровати. – Очень популярная. И красивая. Но я её тоже сначала не узнала. Она мне леденцы от токсикоза подарила... В туалете Сакса.
Джек моргнул.
– Странно, что не Мелания Трамп...

5 Знаменитый универмаг Нью-Йорка
6 Родина или смерть! Мы победим (слоган Че Гевары)
7 Всегда до победы! (еще один слоган Че Гевары)

5. Глава 5

Золушке несказанно повезло: она не отправлялась на свой первый бал беременной! И вообще возилась с тыквами и поливала грядки до последнего, пока не явилась фея и не одарила её горячим туром в королевский дворец по категории «всё включено». У меня же было наоборот: принц, беременность, фея, бал, мачеха...
Кхм, не мачеха, в общем. Но почему-то иначе мне жена главы корпорации не представлялась, несмотря на то, что по статусу её стоило приравнять к королеве. Её страницу в соцсети вычислить оказалось не сложно. С фото в соцсети улыбалась чрезвычайно привлекательная, стройная женщина лет сорока пяти, похожая на итальянку элегантностью, точёным профилем и тёмным цветом волос. Красавица! Однако увидев её, я напряглась ещё сильнее – ямочками на щеках меня не обманешь.
Наверное, всё дело было во взгляде – аналогичном с моей одноклассницей Соней Шаповаловой. Та до пятого класса чуть ли не нищенствовала, а потом её мама очень удачно вышла замуж, и Соню стало заносить. В одиннадцатом она смотрела на нас со снисхождением королевы, вышедшей к плебсу забавы ради. Вокруг неё образовалась своя компания придворных, включая фрейлин, шутов и фаворитов.
Я от них держалась подальше, поближе к ботанам и лохам, ибо одевалась я плохо и не вникала в школьные интриги. Мне некогда было! Приходилось маму спасать то от желания напиться таблеток, то предотвращать её попытки спрыгнуть с балкона или побежать среди ночи искать папу. Учителя входили в моё положение и за прогулы по семейным обстоятельствам не ругали. Тем более, что на контрольные и зачёты я всегда приходила и сдавала на пятёрки. Позаниматься с учебником самой для меня проблем не составляло. Из-за семейного хаоса два последних класса у меня получились почти экстерном.
Соню с прихлебателями аж выворачивало от возмущения – им сачковать не позволяли. Их колкости и язвительные шуточки я в редкие посещения пропускала мимо ушей, хотя до сих пор школу обхожу стороной. Воспоминания так себе...
Я внимательно пересмотрела все фотографии второй половины главы корпорации и настроилась на оборону. Учитывая схожесть взглядов и выражений лиц у Сони Шаповаловой и Мэделин Кроннен-Стоу, вряд ли пахло ещё одной доброй феей на нынешнем балу под логотипом Оле-Ола.

* * *
Посещение врача прошло хорошо, но и тут не обошлось без «но». Едва мы всё оговорили, с волнением и радостью увидели нашего крошечку на УЗИ, поулыбались, поцеловались, и вроде бы были готовы уйти, Джек проводил меня в холл и оставил. Я решила, что ему нужно в туалет и с неприятным удивлением увидела, что он заходит снова в кабинет к мистеру Хоули.
По сердцу полоснуло недоверием. Джек вышел и продолжил улыбаться, как ни в чём не бывало, однако доктор пригласил меня и назначил дополнительные анализы и посещение генетика. Догадаться, о чём шла речь, я, конечно, могла и сама: Джек опасался дурной наследственности с моей стороны. Его можно понять, но всё равно было обидно. Тем более, что он так и не признался, о чём именно секретничал с доктором.
– Ты не считаешь, что это честно – шушукаться за моей спиной? – спросила я Джека, когда мы вышли из клиники в солнечное, морозное утро, бликующее искрами в стёклах небоскрёбов.
– Я разговаривал о своём ребёнке. Что тут такого?!
– О нашем ребёнке, – поправила я и надула губки. – Я категорически против секретов. Говори мне всё прямо, пожалуйста. Ты знаешь, я сильная и не истеричка.
– Нечего говорить. Всё хорошо, малышка, – успокоительно улыбнулся Джек и чмокнул меня, усаживая в авто. – Водитель отвезёт тебя домой. А я до работы дойду пешком, тут два шага. К шести будь готова. Заеду переодеться и захвачу тебя. Кстати, ты решила, в чём пойдёшь?
– Ага, – буркнула я, – в джинсах и свитере.
Джек моргнул, но затем рассмеялся:
– Шутница ты. – И ткнул в меня указательным пальцем снова, как президент Америки в избирателя. – Запомни: в шесть. Как штык!
Дверца захлопнулась, словно моего ответа и не требовалось, и я вздохнула. Иногда просто бесит такое его поведение! Уже не шеф, а туда же... И секреты-секреты! Хоть не агент ЦРУ, но, похоже, мнит себя исполнителем невыполнимых миссий.
– В Центральный парк, пожалуйста, – сказала я водителю.
Моему крошечке надо гулять. А парк, как выяснилось, был рядом. Затем я скрестила руки на груди и насупилась.
Ну, большой босс, погоди! В шесть часов тебя будет ждать сюрприз! Посмотрим, насколько ты к нему готов!

* * *
Салон, который мне порекомендовала Дайонсе, оказался действительно чудесным. Единственный нюанс – новые модные словечки из мира парикмахеров на английском мне ещё следует подучить, чтобы не попасть впросак и вместо элегантной завивки не выйти на улицы Нью-Йорка с зелёными прядями в фиолетовых волосах. Хотя, в целом, язык жестов никто не отменял, особенно тыканье пальцами в каталог.
В итоге я вышла из салона не просто «красавишной», как Таня любит говорить, а практически дивой. Ножки мои, конечно, не поняли туфель на шпильке и тонких чулок в мороз... Очень хотелось надеть тёплые шерстяные колготки и сапоги на меху, но увы, я не в колхозный клуб собралась. Зато открытым плечам повезло спрятаться под палантин из стриженой белой норки. Когда я его купила, совесть меня уколола. Целых три раза. Это, конечно, не самолёт, но и не две копейки. Я себя успокоила, решив, что если Джек выразит недовольство, сдам в магазин обратно с чеком согласно закону о «лимонах» – так забавно в Штатах называют закон правах потребителя. А так белая норка на насыщенно-тёмно-красном платье смотрелась умопомрачительно. Как и я.
Я юркнула на заднее сиденье такси. Домой? О, нет! Не после утреннего демарша моего любимого мужчины. Хочет тайну-секретик? Получит! Я усмехнулась и назвала адрес. Жёлтый автомобиль повёз меня к Бродвею сквозь пробки. Я всё рассчитала, мне торопиться некуда. И Джек, если будет порасторопней, не опоздает. Я снова усмехнулась своему отражению в стекле. Коварная, красивая, тьфу три раза, чтобы не сглазить. Положила руку на плоский ещё живот, тихонечко шепнула малышику:
– Вот, китёнок, мама тебе досталась строгая. Но если папу не воспитать, он жениться перестанет. А нам ведь надо и маму, и папу, правда?
Малышик не ответил, но мне опять стало хорошо. Если папа наш зазнался и решил поиграть в секретного агента, поиграю с ним в его же игру. Надеюсь, голову не откусит.
Я расплатилась с таксистом и вошла в стеклянные двери с подсветкой. Уже потемнело. Не удивительно – ноябрь! Буквально на днях город начнут украшать к Рождеству. Я вспомнила «Один дома 2». Улыбнулась: вот и я – один дома, в чужом городе.
Села за столик у окна, поставила телефон на режим полёта и заказала чай. Конечно, слегка кололось в бёдрах от волнения – вряд ли Джек будет в восторге от сюрприза. Но... кто не рискует, тот не пьёт шампанское! Или, как в моём случае — чай, соки, минералку.
Часы в телефоне показали 18:00. Я медленно отхлебнула Молочный улун из белой чашки.
За окном по 65-й улице ползли такси. Ничего, ужин начинается только в 20:00, и тут близко. Интернет мне всё рассказал, чего не пожелал раскрыть Джек. Почти всё...
Я сделала ещё глоток. Вкусно. Горячо.
Представила, как Джек входит в квартиру, кричит: «Балерина!» Но никто не отзывается. Он бросается по комнатам, как всегда не разувшись. И не находит. Вместо меня – только белый конверт на столе. Прислонён к новой вазе с бордовыми и белыми лилиями. Тоже намёк.
Джек чертыхается, смотрит на часы и начинает волноваться. Нервно и порывисто достаёт записку, чуть надрывая и без того распечатанный конверт. А там:
«Любимый!
Надо продолжить утро с секретом,
Ты же умён, и я знаю об этом...
Мне двадцать три, и я очень хотела
Танцам учиться. Увы, не сумела.
Но меня тянут мечты, и покуда
Я здесь, в Нью-Йорке, – не правда ли, чудо?
Центр президента, где театр и школа
В баре я жду, чтоб почтить Оле-Олу!»
Надеюсь, он найдёт меня в баре на 65-й улице возле Балетной школы и театра в Центре Линкольна. Всего лишь в квартале от Нью-Йоркского театра балета, где будет проходить Гала-ужин.
Никто не обещал, что со мной будет легко!
Моему любимому мужчине хватит полтора часа, чтобы решить шараду. Или не решить. Мурашки побежали по моей коже. А вдруг не найдёт? Что тогда?

6. Глава 6

Я сидела, как на иголках. Хриплый американский джаз казался слишком громким, хотя едва звучал, чай – слишком холодным, время – слишком быстрым.
А что, если Джек не станет меня искать?! Махнёт рукой и пошлёт на все четыре стороны? Вдруг я перегибаю палку?..
Моя рука то и дело подкрадывалась к смартфону, бессмысленно лежащему на столе, но в последнее мгновение я останавливалась. Пальцы слегка дрожали. Белая норка не спасала от промозглого волнения. Мужчины поглядывали на меня с интересом. Наверное, леди в вечерних нарядах не каждый день сидят здесь и пьют литрами чай.
Краем глаза я уловила, что брюнет за столиком в углу не просто поглядывал, а, кажется, перешёл на низкий старт. Я равнодушно отвернулась, постукивая пальцем по столешнице и упорно глядя в окно.
Где же, ну где чёрный Порше Джека с неразговорчивым водителем в фуражке?! Нервы мои были натянуты, как струны, – а вдруг он просто меня не найдёт?! Не догадается, где я?!
Пальцы правой руки вновь коснулись смартфона и замерли. Я закусила губу. Нет, игра есть игра. В ней можно проиграть... Но ведь можно и выиграть! Причём в данном случае обоим. Боже! Ну, где же он?! Уже семь!
В висках стучало. Я закрыла глаза, устав от напряжения. Тот брюнет всё-таки решился и подошёл ко мне. Я не разобрала, что он сказал. Лишь мотнула головой отрицательно.
– Не заинтересована... – по-русски странно звучит, по-английски обычно.
Шумное хлопанье дверьми, быстрый шаг по напольным плитам, тяжёлый, словно на сапогах были шпоры. Я распахнула ресницы и распрямила спину. Прозвучало басистое и резкое:
– Меню не нужно!
Сладкая волна страха и радости прокатилась мурашками по спине. Это он! Я постаралась максимально расслабленно оглянуться через плечо и затем повернулась всем корпусом. Джек в смокинге и бабочке стоял у барной стойки и напряжённо смотрел прямо на меня. Фейерверки взорвались в душе.
Нашёл! Мой хороший! Мой чудесный! Мой любимый! Нашёл! Сейчас убьёт...
Я улыбнулась. Джек рванул ко мне, яростный.
– Балерина! Ты с ума сошла?! – рявкнул он, заглушив джаз.
– Добрый вечер, милый, – спокойно, с улыбкой ответила я. – Присядь, я заказала твой любимый виски.
– К чёрту виски! Что ты придумала?!
– Всё хорошо, любимый, – ласково ответила я и встала к нему навстречу. – Я так тебя ждала!
Взгляды устремились к нам обоим. А глаза Джека вдруг вспыхнули иначе. Гнев растворился в восторге.
– Чёрт, балерина... Ты... чёрт... Какая ты!
Он быстро подошёл ко мне, обнял за талию прилюдно, словно показывая всем: «моё»! Глаза его горели, румянец разлился по щекам.
– А ты грубиян, – хмыкнула я. – К счастью, сообразительный. Я в тебя верила! Всегда верю.
– Да? Хитрюшка, – с мягким укором сказал мой любимый мужчина. Поцеловал мне тыльную сторону ладони. Заглянул в глаза. Великолепный корсар, готовый покорить оперу, меня и всё на свете. – Невероятная... Неожиданная! Это платье так тебе идёт! И мех...
На заднем плане мелькнуло разочарование брюнета. А в моей душе разлилось счастье.
– Я тебя люблю, – сказала я.
И в ответ губы любимого мужчины коснулись нежно моих. На мгновение. Но его было достаточно. Затем Джек глянул на часы на запястье.
– Рано приходить не стоит.
Я сделала приглашающий жест рукой, указав на столик с моим чаем и приготовленным для любимого тамблером с виски, в который совсем недавно попросила официанта добавить льда.
– Давай посидим тут.
Джек кивнул и подал мне руку, хотя я и так могла сесть. Но было приятно, чёрт возьми! Мой любимый мужчина сел напротив, взял в руку тамблер. Чуть взболтнул, заставив прокатиться по дну кубики льда. Поднял глаза:
– Зачем, Сандра? – Всё-таки немного обижен.
– Ты знаешь, – просто ответила я. – Ты же умный.
– А если нет? – усмехнулся он.
– Мы взрослые люди, Джек. Несмотря на то, что я младше. – Я смотрела ему прямо в глаза. – Доверие предполагает не только должность личного ассистента, как ты говорил. В близких отношениях, ещё более личных, оно должно распространяться в обе стороны.
– А если что-то не так, ты всегда будешь убегать? Как тогда, в Ялту? Разве это по-взрослому?
Я пожала плечами. Чашечка с остывшим чаем – удобная штука, чтобы её крутить, скрывая трепет в пальцах. Карие глаза напротив излучали внимание и пытливость, словно он старался взглядом подобрать ко мне ключ, рассмотрев нужные зазубринки в замке.
– Наверное, трудно перестать быть начальником? – спросила я.
– Я – мужчина. Это прежде всего.
– Знаешь, в бальных танцах всегда ведёт партнёр. Он задаёт темп, движение, направление. Партнёрша подчиняется ему. Умело, если хорошая. И тогда танец складывается. Ты – прав, ты – мужчина, и ты задаёшь направление. А я принимаю его – тот вектор, что ты задал. Секреты и шарады, они как блюдо с перчинкой. Вкусно. Неплохо. Но я больше люблю сладости. И мне просто хотелось бы тебе доверять – в ответ на твоё доверие. Это красиво.
– Сандра... – начал было Джек. Кашлянул, выпил залпом виски. – Я не могу так сразу, понимаешь? Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой, но...
Я смотрела на него, внезапно очень захотелось плакать.
– Я только что развёлся. – Джек живо жестикулировал, а он всегда так делает, когда волнуется – я уже изучила. – И да, я… доверяю тебе. Но некоторые вещи не приходят по щелчку пальцев.
– Жалко... – ком в горле возник сам собой.
– Жалко. Но малышка, – Джек взял меня за руку, чуть потянул к себе, привлекая всё моё внимание. Прошептал жарко: – Но я хочу, чтобы у нас всё получилось!
– И я...
– Пойми, иначе я бы не привёз тебя с собой. Я хочу быть вместе. Ты нужна мне!
Я кивнула, заставив себя улыбнуться. Отчего мне всего было мало? Разве искренности в его глазах мало? Просто сердцу хотелось больше. Оно жадное. Или глупое?
Я опустила ресницы, и вдруг горячие ладони обхватили мои щёки. Губы, ещё более жадные, чем моё сердце, поглотили мои, забирая у меня дыхание и мысли. Это было искренне. Горячо. Сумасшедше. И плевать, что опять все смотрят... Я исчезла. В нём.