Возвращение блудного Муза

Пришлось напомнить Валиске, что если я сейчас подавлюсь арахисом в карамели, то вместо свадьбы она получит похороны. Тогда придётся печь кучу пирожков и варить кутью. Однако алчный ротик пустовал недолго. Домовушка раскопала в недрах кухонного шкафчика кулёк с каменной твёрдости пряниками и принялась ими хрустеть, изображая маленькую, но очень дикую бензопилу

. «Дурак ты, Васька! – подумал я, расправляясь с очередным батончиком.– Если у неё сейчас такие зубы, то после свадьбы она сожрёт тебя вместе с лаптями и даже не заметит, вздумай хоть слово поперёк сказать».

Тут мне в голову пришла крамольная мысль: «А что если моя Талька вот также будет пилить и меня. Я на это пойтить не могу! – тут же запротестовало моё внутреннее самолюбие и попыталось удушить меня двойным Нельсоном. – Если ты сейчас меня задушишь, не сможешь больше протестовать, и всё равно придётся жениться».

Сплюнул с досады на пол и нервно забегал вокруг кухонного стола, посматривая на часы. Ни Ромуальда с силосом, ни вредной Авторши пока что не наблюдалось. Хотя зелёные циферки, мерцавшие на циферблате, упрямо показывали девять ноль-ноль.

Со двора донёсся шум останавливающегося фургона. Затем смачно хряпнула дверца, и снизу донёсся деловой бубнёж мужских и женских голосов. Свесившись с балконных перил, мы с Валиской имели удовольствие лицезреть, как из грузовой газели двое девчонок и водитель под руководством вальяжного Альда выгружают корзины с цветами.

– Бабло побеждает зло! Двадцать пять штук, как с куста, и миллион фиолетовых роз будут служить отличным настоем для ножных ванн.

Тут зашумел грузовой лифт, и мы всей компанией принялись дружно перетаскивать живую роскошь в квартиру. Вскоре все комнаты стали походить на филиал семейного дома из известного блокбастера. За тем маленьким исключением, что вместо человеческой кисти во всех этих зарослях прыгала Валиска.

Срочно напялил на себя новенькую чёрную футболку с зелёными фосфорицирующими буквами: «Hate me, baby», взял в левую лапу заветную коробочку с презентом и, открыв её, внимательно осмотрел кольцо. Плюнул на россыпь маленьких бриллиантиков. Старательно отполировал камешки о собственный хвост. Затем вернул ажурную вещицу на место, как оказалось, вовремя. В замочной скважине проворачивался ключ.

Я картинно опустился на правое колено, держа в вытянутой левой лапке таинственно мерцающий в коридорном полумраке тонкий намёк на толстые обстоятельства. Дверь медленно отворилась.

Авторша замерла в полном изумлении, увидев меня в нестандартном формате.

– Риф, ты кого ждёшь? Вернулся совсем или так в гости заскочил? Не знаешь, Алька не забегала? Если да, то лучше мне с дома пока куда-нибудь съехать. Они с Хайшей просто невыносимы! Ты ведь поговоришь с этой рыжей стервой, которая из Альки сделала законченную заразу? Дюк совсем спился, надо что-то делать! - было видно, что даже неделя отдыха не избавила дамочку от шока полностью.

Я медленно встал на задние лапы, аккуратно положил коробочку на пол рядом с дамочкой и побрёл на кухню, на ходу снимая футболку. В дверном проёме обернулся и зашвырнул футболку куда-то в комнату. Выйдя на балкон, опёрся на перила и начал наблюдать за толкущимися внизу голубями.

Больше в этот день мне уже ничего не хотелось. На балкон выползла ничего не понимающая Талька, держа в руках мою футболку. Было видно, что ей не хватает воздуха. В другой руке она судорожно сжимала коробочку с моим подарком:

– Риф, что тут происходит? Ты мне можешь объяснить? А то у меня такое чувство, что по мне дурдом плачет, если честно, – и она натянула на меня футболку, и стала ждать ответа.

– Ничего особенного. Просто была попытка одного бесталанного Муза сделать тебе особенный подарок. Она не удалась.

– Альд, пошли, вынесем этот мусор, – сунул крысу в руки мусорный мешок и принялся вытаскивать из-под кухонного стола пластиковые ведёрки, в которых стояли розы.

– Риф, оставь цветы в покое, они не виноваты, что ты не в состоянии ничего мне толком объяснить, – остановила меня Талька.

Было видно, что она начинала сердиться.

– Я твоих цветов и не трогаю.

– А ты мне их и не дарил.

– И кто же у нас такой щедрый в таком случае? Или что первый встречный дарит любой девушке кольцо и кучу дорогущих цветов?

Талька вытянула из охапки одну из сиреневых роз и понюхала:

– С ума сойти, они ещё и пахнут! Думала, что это такой же гибрид, как тот голубой беспредел, который как-то Дюк Альке приволок, – она снова залюбовалась воздушной паутинкой кольца. – Красиво. Спасибо, но я просто пока не готова его принять. Прости, Риф. Ты замечательный, но… Пусть всё идёт своим чередом, если ты не против.

Я швырнул стопку пластиковых ведёрок об пол. Они весело раскатились по всей кухне. Набрав воздуха в грудь, рявкнул унтерским басом:

– Конечно же против твоей дремучей глупости, недогадливости, трусливости и того факта, что вокруг тебя постоянно толчётся масса законченных козлов! Либо ты станешь моей, либо наложу страшное Музовое заклятье! – пылая праведным гневом, не заметил, как моя нижняя половина приобрела человеческую форму.

– Талька швырнула в меня футболку и вышла, впрочем, коробочку унесла с собой. Видимо боялась, что я справедливо могу выкинуть изящную вещицу за перила.