Для троих в его небольшой квартире-студии стало тесно, и мы решили подыскать жильё попросторнее. Так ничего и не подобрав под свой вкус, решили временно переселиться в дом моих родителей. Огромная усадьба могла вместить всех, но там конфликты стали разгораться всё чаще и всё сильнее, испепеляя то, что так тщательно было сбережено мной за последний счастливый год нашей жизни.
Напряжение неуклонно росло, но, несмотря на все проблемы, я старалась поддерживать привлекательный внешний вид, много и вкусно готовила, дом сохраняла в чистоте, ухаживала за вещами мужа. Но ничего из моих стараний не было оценено по достоинству. Изменяет? Нет, однозначно нет: он слишком моногамен.
Ко всему прочему добавилась конфронтация с моими родителями. Общение свелось к нулю, мы забыли о семейных ужинах за большим столом и даже про обыкновенные приветствия по утрам. Всё, что я получала, – это нестерпимую агрессию. И даже соседи становились свидетелями того, как крепкий мужчина кидался садовыми предметами или обливал холодной водой из ведра. Было очень неприятно и стыдно. К утру, конечно же, всё благополучно им забывалось, потому что произошедшее не стоило его пристального внимания.
Доверие к этому мужчине с тех пор было практически утрачено. Однако, чувствуя опустошённость, боль, безразличие и даже ненависть, я все эмоции держала в себе. Ради ребёнка. Вспоминая, как относились к моей однокласснице, воспитываемой мамой и бабушкой, некоторые дети, в подкорке мозга выгравировалось чёткое убеждение, что у дочери обязательно должен быть отец. Впрочем, я надеялась, что когда она подрастёт, то они всё же найдут общий язык, потому что я приняла для себя решение разорвать наши отношения с Ринатом навсегда...
В тот тяжёлый для меня день мы вместе собирались пройтись по магазинам. Ребёнок вырос из всех вещей, закончились средства детской гигиены, да и мне просто хотелось хоть чуточку развеяться.
– Ты готов? – осторожно спросила я Рината. – Машина почему-то ещё в гараже…
– Мы никуда не едем, – равнодушно пожал плечами он.
– Как… не едем? – ошеломлённо вытащила глаза, хотя хотелось развернуться и молча уйти, не приставать к мужу с вопросами, зная его переменчивый характер.
– Тебе надо – ты и езжай, – бросил он мне, допивая морс из высокого гранёного стакана.
Такого я стерпеть не смогла – поняла на амбразуру, и после безуспешной попытки выяснить истинные причины получила со всего размаха тяжёлый удар. Этим же стаканом.
Губа опухла. Кровь брызнула сквозь трещины на тонкой коже. И мама, не выдержав издевательств надо мной, вмешалась в этот беспредел, приказав Ринату собрать вещи и уходить из нашего дома.
– Вон! – кричала она. – И не возвращайся!
– С удовольствием, – с издёвкой прогремел тот, мигом начав упаковывать чемоданы.
Меня мучила не только физическая, но и душевная боль: сердце плакало, заливаясь кровавыми слезами, из глаз рекой текла обида, разъедая разбитые в кровь губы, душа закрылась на замок, выбросив ключ в мусорное ведро, не желая больше никого туда впускать, особенно его...
Я слышала, как он договаривается с агентом об аренде квартиры, и ощущала какую-то жалость к этому человеку, который практически в один миг лишился всего: семьи, любимой работы, друзей…
«На деньги от продажи квартиры он сможет купить себе жильё», – утешала себя, отпуская его, вычёркивая из своей жизни.
Шум мотора – и его машина срывается с места. Он уехал жить своей, одинокой жизнью...
Однако вскоре мой муж понял, что такая отшельническая жизнь вовсе не для него. Пустая съёмная квартира давила на сознание, никто не радовался его кислому лицу, не звал пить земляничный чай с тонкими и вкусными блинчиками.
«Нужно что-то решать. Так жить невозможно, иначе я подаю на развод», – смс-сообщение от Рината после недельной размолвки.
Тем не менее, мы жили порознь целый год, пока в телефонном разговоре я не услышала:
– Привет, Элин… – с волнительной хрипотцой проговорил Ринат.
– Здравствуй, Ринат. Что-то срочное?
– Элина, я хочу предложить тебе переехать в новую квартиру. Для нас троих. Ты меня слышишь?
Но столкнулся с моим молчанием.
– Да… – В голове прокручивались сценарии нашей совместной жизни. – А где она находится?
– Тут совсем недалеко... Ты хочешь?
– Ринат, я даже не знаю… – начала я, но дочь, услышав имя отца, выхватила телефон из моих рук.
– Папа! Пивет! – Она искренне радовалась его голосу и каждый день ждала момента нашего воссоединения.
Весь этот год Ринат делал всё возможное, чтобы мы снова были вместе, и я, как человек, не умеющий долго держать обиду, даже стала потихоньку забывать те страшные моменты, истинно характеризовавшие наши отношения.
Да, сдалась. Капитулировала, приняв условия. Согласилась снова стать его женой, хоть официально мы так и не оформили развод – ни у одного из нас не поднималась рука это сделать. А штамп в паспорте как-то не мешал жить...
– Только есть одна проблема, – продолжил он.
– Какая? – насторожилась я.
– Она без ремонта. Голые отштукатуренные стены.
***
Хлопоты с ремонтом полностью поглотили меня. Я взялась за него с большим энтузиазмом, однако быстро поняла, что всё, что может на себя взвалить мой муж, ограничилось лишь совместным выбором материалов в магазине. Проблемы, касающиеся переговоров с рабочими, уборки грязных комнат, контроля за выполненной работой, легли на мои плечи.
– Мама, я утала! – дёргая меня за рукав, хныкала малышка. – Посли домой. Некусно пахнет!
– Солнышко, потерпи ещё немного, – я опустилась перед ребёнком на корточки. – Знаю, пахнет не очень… Пылью и стройматериалами. Но мне нужно закончить, потому что скоро приедет папа, а он на работе очень устаёт.
И дочь уныло вздыхала:
– Холосо. А сто он будет кусать?
– Я уже приготовила для него свежий салат и супчик – так что твой папа будет сыт, – мягко улыбнулась я, закрывая дверцу холодильника, куда аккуратно поставила пластмассовые контейнеры с едой.
***
Первый год семейной жизни в новой квартире не сулил нам ничего, что пришлось бы вновь преодолевать. Тихий двор, свежий воздух и уютная обстановка сделали своё дело – мы практически не ссорились. Но спустя некоторое время между нами вновь стали разгораться конфликты. Мы спорили по поводу воспитания ребёнка, ужина, обеда, времени сна и подъёма, а семейные поездки превратились для меня в ад. Я всё чаще старалась уезжать куда-либо с дочерью вдвоём, чтобы не слышать бесчисленных претензий мужа.
Через несколько месяцев это закончится болезненным падением и переломом ключицы. Ссора впервые переросла в драку, после которой в смутном сознании я видела, как он мечется, вызывая скорую помощь.
***
Врачи запретили мне двигаться, и летние месяцы я была вынуждена провести в непривычно долгом для меня статичном положении. Боль физическая постепенно уходила, но её место тотчас занимала боль моральная, нарастающая как снежный ком, оставляющая после себя разрушительные последствия: страх, нелюбовь и безразличие к методично уничтожающему меня браку.
На восстановительное лечение пришлось раскошелиться – стоило оно недёшево. Отчасти быстрее встать на ноги мне помогла почти ежедневная верховая езда. Это то, чем я жила. С микроскопическими данными генов мне передалась и эта безудержная любовь к лошадям. Находясь рядом с ними, я зализывала глубокие раны, успокаивала заплаканную душу. Садясь в седло, чувствуя приятную вибрацию в ягодицах и пояснице, я невольно понимала, что тревожные мысли улетучивались прочь, а каждая клеточка тела наполнялась новой силой и энергией. Организм снова работал как часы. До одного показательного момента, который помог мне перейти на новый уровень осознания действительности.
Сайт использует файлы cookie, а также обрабатывает персональные данные с помощью Яндекс Метрики, чтобы понять, как используется сайт, иметь возможность улучшить его работу. Дополнительную информацию можно найти в нашей Политика обработки персональных данных