Теорема страсти

Но вечером его снова ждал скандал и трепка нервов. Он послал Олесе сообщение с адресом панихиды и столовой, где потом будет организованы поминки. Она моментально набрала его:

— Хованское кладбище? Ты шутишь? — кричала Олеся.

— А ты какое хотела? Ваганьковское? А могилку между Есениным и Высоцким? — решил пошутить Андрей. — Или мне надо было выбить место Богдану на Красной площади рядом со Сталиным?

Он еще хотел продолжить издеваться над ней и предложить ее покойному мужу место с Владимиром Ильичом в Мавзолее, но Олеся бросила трубку, а через несколько секунд ему пришло сообщение: «Урод! Ненавижу!»

Такое признание тоже не добавило Андрею хорошего настроения, и заснул он с тяжелыми мыслями.

Проснулся в надежде, что новый день принесет ему только хорошее и позволит выбросить из памяти воспоминания об Виктории. Но этому не суждено было случиться.

Утро снова началось со звонка Олеси в шесть часов утра.

— Прости, — тихо заскулила она в трубку.

Андрей молчал.

— Я обзвонила всех друзей Богдана, но почти никто не придет. Ты же знаешь, у него родителей нет, родственники только в Якутии, они оттуда не прилетят… Никого почти не будет. И это ужасно. Как представлю себе, что у гроба буду стоять только я, и мне страшно становится.

Андрей не понимал, к чему она клонит, и ждал, пока она, как обычно, попросит.

— Ты бы не смог приехать? — Олеся снова заплакала.

— Куда? — не понял Андрей.

— На кладбище! — уже другим тоном, более уверенным, даже наглым попросила она.

— Олеся, ты в своем уме? Ну ладно, организовать. Но как ты себе представляешь, когда любовник жены усопшего вместе с ней стоит надо гробом и говорит: да будет тебе земля пухом и гроб кроватью?

— Хорошо, посидишь в машине. Просто мне очень страшно. Ты же знаешь, как я боюсь покойников. Я даже Беллу похоронить не могла, у меня начинались истерики.

Белла — маленькая собачка породы чихуахуа — была подарена Олесе на шестнадцатилетие и внезапно умерла на следующий день после знакомства с Андреем. Олеся тогда его еще не раздражала, а наоборот, Андрея умилила привязанность милой девушки к питомцу, а нежелание ее хоронить и скинуть эту обязанность на своего мужа, он принял за сентиментальность и повышенную чувствительность. Это чуть позже он понял, что это была безалаберность и брезгливость ко всему «некрасивому».

В сегодняшней ситуации спорить с Олесей не хотелось, и он пообещал заехать за ней к одиннадцати.

Захватив ее, они направились на Хованское кладбище.

— Я подожду тебя в машине, — он посмотрел на часы: — Гроб через пять минут привезут к храму, там твоего Богдана отпоют и далее похоронят. Если даже никто не придет, не переживай.

— Да нет, все ок, — она указала рукой на людей, которые стояли рядом с церковью, — три его коллеги, два одноклассника и даже его первая любовь, вон та в черной длинной юбке. Я пойду.

Олеся вышла из автомобиля и направилась к храму, а Андрей достал из портфеля книгу в надежде отвлечься чтением. Надо было хоть как-то разгрузить мозг, который не переставая строил всевозможные планы встречи с Викторией. Оказывается, она в Москве. Когда он в последний раз наводил о ней справки, она была в Канаде, устроилась в большую компанию, где-то через год тот детектив, который собирал по ней информацию, прислал Андрею линк на чью-то социальную сеть, где на фото была Вика на лыжах. Рядом с ней был какой-то мужчина, и девушка выглядела довольной, улыбалась. С того дня Андрей запретил себе думать о ней, искать поводы встретиться и хоть что-то разузнать. И он справлялся. Эти годы пролетели как одно мгновение. Пустое, безрадостное и бесполезное мгновение.

Читая пятый раз одно и то же предложение, он отбросил книгу на сиденье. Все равно вся эта панихида с похоронами займет не менее двух часов, а за это время он сможет пообедать, с утра только кофе выпил.

— Поезжай на Адмирала Корнилова, там через пару километров слева есть кафе с грузинской кухней, — попросил он водителя и тот завел движок, как Андрей увидел Викторию и закричал: — Стой!

Водитель резко дал по тормозам.

Из храма по ступенькам шла его Вика в окружении людей. Один мужчин лет пятидесяти ее поддерживал за локоть, с другой стороны ее вела бабушка. Андрей замер, жадно рассматривая любимую женщину: длинное прямое синее платье, косынка сбилась, на лице боль утраты. Виктория любила своего отца, рассказывала, как он о ней заботился и баловал. Эти рассуждения про отца отозвались учащенным сердцебиением у Андрея. Процессия отошла в сторону, и он открыл окно, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Из храма стали выносить гроб ее отца, чтобы погрузить в катафалк, и все расступились, пропуская. Следом за ним вынесли еще один и Андрей не сдержал тихий стон. Это был гроб с ее матерью. Значит, она тоже не выжила в этой страшной аварии, которая, скорее всего, произошла по вине Богдана.

Господи, сколько же боли нужно сейчас перенести этой бедной девочке!

Андрей решительно открыл дверцу, вышел, сделал три шага и резко вернулся. Чем он сейчас ей поможет? Он только напугает ее. Нет, даже не напугает, а разозлит. Расстались они очень некрасиво и по его вине.

Он плюхнулся на заднее сидение и закрыл руками лицо. Больше всего ему сейчас хотелось подбежать к ней, схватить, посадить в машину и увезти. Далеко-далеко, где не будет боли и разочарования, где ее васильковые глаза будут только улыбаться. Он убрал руки и снова посмотрел в сторону храма. Все уже расселись по машинам, а два катафалка медленно поехали к месту захоронения.

— Езжай за ними, — приказал он водителю.

Он не знал, зачем. Возможно, чтобы еще раз ее увидеть? Или разделить с ней эту утрату? Андрей просто чувствовал, что не может сейчас уехать, его магнитом тянуло за ней. К ней. И он ничего не мог с этим поделать.

4. Игра со страстью не знает правил

2013 год

Вика держала оборону более полугода. Кто-то еще в первый день выхода на работу напел ей про то, что директор компании «Золотой век» — непроходимый бабник. На любые приглашения Андрея пообедать или поужинать Виктория отвечала вежливым отказом.

— Сдалась она тебе? — спросил Миша друга. — Обыкновенная девчонка, что ты в ней нашел?

— Давай мы не будем даже начинать эту тему, хорошо? А то я тебе сейчас тоже кое-что посоветую насчет твоей Полины.

— Что бы ты о ней ни сказал, мы прожили вместе уже более двадцати лет. Двадцать один, если быть точным.

— Только почему-то она постоянно смотрит на тебя волком, — заметил Андрей.

— Зато я ее люблю.

— Это я знаю. И тебе правда достаточно?

— Уже нет, — признался Михаил.

Друзья сидели в кабинете Андрея, на улице уже была темень, но домой никто идти не спешил.

Михаил познакомился с Полиной на первом курсе института. Девушка отличалась от других. Ее красота сразу бросалась в глаза: такая, по-настоящему русская: толстая коса темных волос, брови вразлет, голубые глаза, ямочки на щечках. С виду очень скромная, но она так грозно смотрела на парней, что их ее реакция моментально отпугивала, и никто даже знакомиться не спешил. Одевалась она не просто скромно, но и старомодно: длинные, до пят юбки, бесформенные кофты, часто на голове была косынка.

Она ее на лекции снимала, аккуратно складывала в треугольник и клала рядом с учебниками. Михаил влюбился в Полину с первого взгляда и первый семестр только рассматривал ее на лекциях, изучая прекрасный профиль, пухлые губки, голубые глаза, ямочки на щечках и тонкую длинную шею. Ко второму семестру он осмелел и пригласил девушку в буфет, но Полина одарила его хмурым взглядом и сказала:

— Не трать время. Меня не интересуют отношения.

— В монашки пойдешь? — решил пошутить Михаил.

— Я пойду, куда я захочу, а вот ты иди к черту, понял?

К черту он не пошел, но следующую попытку познакомиться поближе сделал только через месяц. Наткнувшись на такую же стену и повторное пожелание идти к черту, он оставил свои намерения, тем более что после весеннего призыва Михаила ждала армия: он экстерном закончил первый курс и в конце мая уже служил в пограничных войсках городка Чоп, где и познакомился с Андреем.

Служили они всего год, а когда Михаил вернулся, восстановился на второй курс и в сентябре пришел в институт, оказалось, что Полина беременна.

— Я думал, что забыл ее за год, — делился с другом переживаниями Михаил, — но нет, ничего не прошло. Увидел ее, и воздуха не хватает. С тобой было такое?

— Нет и не будет, — засмеялся Андрей.

С ним это случилось чуть позже, но тогда он был уверен, что эта напасть его обойдет.

— А у нее живот уже… Месяцев шесть-семь. Я к ней подошел, спрашиваю: замужем? А она: нет. Я ей руку и сердце предложил, а она отказалась. И что мне теперь делать?

— Забыть. И сказать ей спасибо, что отказала.

— Дурак ты, Андрюха, я тебе говорю, дышать не могу, а ты… забыть.

Полина согласилась выйти за Михаила три года спустя, когда увидела, что он за нее готов на все. Впрочем, у нее были и другие причины. Сына, которого она родила, Михаил сразу же усыновил и фамилию свою дал, и вроде были они счастливы…

— Понимаешь, умом я понимаю, что не во мне дело. И даже не в том мудаке, от которого она родила Егора. Дело в ней.

— Ошибаешься. Она, скорее всего, забыть его не может. Слушай, а ты не хочешь узнать, кто отец Егора? А вдруг у них до сих пор связь?

— Я тебе мальчик, что ли? Каждый ее шаг контролирую. Никого у нее нет. Работа — дом — работа. С малым иногда в бассейн ходит. Как я стал зарабатывать, — Михаил кашлянул и улыбнулся, — благодаря тебе, конечно же, — я предложил ей бросить работу. Понимаешь, она зарабатывает копейки, сидит в бухгалтерии, с умным видом вбивает какие-то циферки в документы и так на протяжении пятнадцати лет.

— И ты решил ее дома запереть? — спросил Андрей.

— Заняться собой, отдохнуть…

— А помочь ей добиться чего-то ты не хочешь?

— Как ты своей новой пассии? И что? Есть выхлоп? — поинтересовался Михаил. — Что-то не вижу, чтобы она ломилась в твою дверь.

— В любом случае, я сделал ей приятно. Она хотела свое направление открыть — она им занимается. Ходит счастливая, улыбается.

— Я посмотрю, как ты будешь смеяться и радоваться, когда она найдет себе кого-то, а тебе просто скажет спасибо за то, что продвинул ее.

Андрей пожал плечами:

— Даже если так и будет, она все равно меня запомнит. И делаю я это не только для нее, но и для себя. Мне хочется этого. Хочется сделать ей приятно, хочется подтолкнуть, помочь, чтобы она взлетела, чтобы добилась чего-то в этой жизни.

— Тебе от этого станет легче? — скривился Михаил. — Мне похрен. Лишь бы моя была и никуда не ушла.

— Я понял. Только это путь в никуда. Рано или поздно этот механизм взорвется, и тогда она припомнит тебе все, — предупредил друга Андрей.

— Что?

— То, что не помог, не взял под опеку, не предложил что-то интересней плиты и духовки. Наверняка она о чем-то мечтает.

— О магазинчике цветов. Прикинь?

— Ну так купи ей этот бизнес! Какие проблемы? — не понял Андрей. — Пусть баба будет счастлива, ходит на работу с улыбкой, может, и тебе что-то перепадет.

— Ты совсем дурак? В такие магазины в основном ходят мужики. А моя Полина — редкая красавица! Только слепой не останавливает на ней взгляда и не смотрит вслед. Она быстренько найдет себе кого-то побогаче и убежит к нему. А я останусь… с магазинчиком цветов.

Андрей покрутил пальцем у виска:

— Это ты дурак! Видно, что у тебя нет опыта отношений с женщинами. Им лучше дать, чем потом она уйдет к другому, который исполнит ее мечту, а тебе она за то, что ты ее не поддержал, спасибо не скажет.

— Ладно, стану миллионером, как ты, — дам, — засмеялся Михаил.