Рыжий Лис

Заклинание огня, самое первое, что я освоила. Я знала его неплохо, но лучше всегоу меня удавалась именно защита. Ему будет сложно со мной, а я ведь ещё даже не начала атаковать. Вор развернулся и побежал от меня. Мелькала подошва обуви… Оборотень, носящий сапоги?!

Да вы шутите!

То есть, ни при каких условиях оборачиваться он не собирался, расчёт шёл исключительно на колдовство. Не вопрос, я устрою мановый махач. Тоже ведь не особо сильна в обороте.

Его одежда казалась мне очень странной: тяжёлой и грубой, словно сделанной не из ткани, которая развевается при движении, а из картона или грубой кожи. Складки зафиксированы, полы юбки раскрываются при беге, как дверцы.

Полыхающий шар вор кинул в первое попавшееся окно квартиры на первом этаже. Там сразу загорелись занавески. Подонок делал это несколько раз, оставляя за собой разруху и пожар.

Петлял по узким улочкам, бежал от меня со всех ног. Я за ним.

Под ногами хлюпали лужи, скользко, ведь схватывал воду морозец, превращая в лёд.

Сосредоточилась на цели.

Кем он был? Хищник, судя по движениям. Теплокровный, Хладнокровные ненавидели огонь. Волк или котолак. Медведи и Демоны так быстро не бегают.

Очередная попытка прыгнуть в пространстве.

Эта техника зависит только от мановых путей. Только по ним можно прыгать. Один путь может быть ровным, петляющим, но обязательно разноцветным, цвета обрываются и меняются резко, без перехода и полутонов. Кто эти пути видит, прекрасно знает, если найти внутри себя именно такой же цвет, как путь, и потянуться к нему, то совершится прыжок. Аналогичные цвета манны притягиваются — закон такой есть.

А вот чтобы прыжки сбивать, техника гораздо сложнее. Это нужно поймать момент, и когда колдун пытается свою манну внутри соединить с путями на небосводе, связь прервать.

Первый раз у меня получилось, а второй раз… я не знаю, что произошло. Просто этот колдун оказался немного сильнее, совсем немного, и просто прихватил меня с собой.

Перенёс в пространстве.

Я не ожидала этого.

У меня сердце ухнуло, и в пятки упало от ужаса, что я так легко попалась в чужую ловушку, так хитро он со мной поступил.

Ладно! Где наша не пропадала!

Я оказалась в тёмном лесу, где стояли деревья-великаны, трава уже высохла, но к земле не накренилась, стояла мокрая, покрывалась инеем этой холодной ночью. Жгла мои ноги сквозь чулки.

Я сразу исчезла в темноте. Но чёртов колдун обернулся и зажёг очередным огнём куст рядом со мной, и я проявилась на свету. Полностью пропадать при свете и темноте пока не умела. Но я работала над этим, надеюсь, время зря не потратила, и ещё будет возможность попрактиковаться. А то ситуация какая-то… опасная.

Он смеялся. Молодой красивый хохот. Высокий и плечистый прятался под странной одеждой. Вор и убийца маленьких волчат. Точнее, дети ещё живы, но он где-то их прятал, и с какой целью, я не знала. Что-то страшное таилось за ним, что-то нехорошее…

У меня стопроцентная защита, поэтому я не особо его боялась.

Но какой, чёрт, самонадеянный! От таких бесстыжих охальников можно что угодно ожидать. Вон как со мной: взял, прихватил… Нужно бы понять, как он так…

Тьма непроглядная. Волчье зрение, конечно, помогало, но оно не выявляло тонкие детали. Скорее, с разбега ты просто не врежешься в дерево с таким зрением. Но это так надёжно для волков. Тьма скроет. А тут куст горел. Кисло так горел от влаги и морозца. Сильный пожар раздувался в руке колдуна, как прожектор в тысячи огней, освещал округу.

Огонь играл, плясал языками и разгорался сильнее.

За спиной колдуна появились две другие фигуры, дружки подоспели. Я струхнула, но взяла себя в руки почти сразу. А чтобы не оставлять себе шанса на побег, подошла ближе, не стесняясь, не боясь. Нагло и смело.

— Что вам нужно от наших детей? — не собираясь деликатничать, дерзко крикнула я. — Куда вы дели наших волчат? И что вы шаритесь по чужому клану?

Я рычала, мой голос был грозным, но они развязно смеялись.

Тогда я рискнула и храбро подошла к ним ещё ближе.

Смех растворился в холодном воздухе.

Моя смелость их сразила. Забеспокоились, это было видно. Один из них перетаптывался с ноги на ногу, тоже в обуви, а другой даже попятился назад. Только этот… пожарник хренов, смелый с огнём в руках, стоял и нагло смотрел на меня из темноты своего капюшона. И там, внутри тьмы загорелись огнём два его глаза.

Он ничего не сказал.

Зато я увидела что за одежда на них… Издала приглушённый стон. Плащи казались грубыми не потому, что такой была ткань, из которой они пошиты, просто они пропитаны кровью. И этот запах странный, я его не сразу распознала, был примесью каких-то трав, что сбило с толку.

Страх пытался сковать меня. Я мёрзла. И чем сильнее содрогалась, тем ярче раздувалось пламя над ладонью колдуна.

И на зловещей одежде в свете огня вырисовывались странные письмена, которые я постаралась сразу запомнить. Значения их я не знала.

— Вспомнил, это Тейка, сука погибшего Акилы, — сказал тот, кто переминался с ноги на ногу, голосок у него мягкий, прямо мяукнул. Котолак!

— Это ты, оторва? — поинтересовался самый несмелый из уродов.

После этих слов впередистоящий колдун швырнул в меня огнём. Заклинание было настолько сильным, что я не решилась его отбить, а просто припала к земле, широко расставив колени, и пропустила пламя над собой. Даже не обернулась, чтобы посмотреть, что там в очередной раз загорелось.

— Да, я оторва! Но не сука! — неустрашимо и хладнокровно рыкнула я, облизывая языком свои клыки, что выпустила Тара.

Я должна была хотя бы посмотреть, что это за твари. Из какого племени они пришли.

Красные глаза – это Одержимость. Сумрак, всем известно, пытается уничтожить всё живое. Вселенское зло, поселившееся в Лесу. Вселялся вот в таких ушлёпков, потом дети пропадали.

Мрази низшего разбора!

Не подтверждались мои теории, появились новые догадки, мысли путались. На Одержимых они не похожи, ведь у этого придурошного, который швырялся огнём направо и налево, глаза были оранжевые, но никак не красные.